— Маглы для этого придумали такую штуку, которую назвали шредером, — глава Департамента Тайн и Загадок неспеша приближался к столу, глядя как де Ноай неторопясь кладёт объятый пламенем лист в металлическую чашу.

— Я тоже не стал читать свежую газету, — тот внимательно посмотрел на догорающий лист и перевёл взгляд на Талейрана, — Британия послала запрос на арест Кристины и передачу её им, как пособницы международного преступника.

— Я не удивлён, — пожал плечами тот, — Она бы ещё больше общалась с этим русским спецагентом. Интересно, они послали подобный запрос в Германию?

— Что-то мне подсказывает, что нет, — усмехнулся Габриэль, — Те уже однажды арестовывали её, не вижу причин им это делать сейчас.

— Как я понимаю, сгорело сейчас письмо как раз от мадемуазель Фавр де Поль? — Талейран-Перигор встал в центре мраморного круга и стал его осматривать.

— Готье, Ламбер и Мольтке захвачены в плен турками некоего Хакима, — совершенно спокойно произнёс его компаньон, — А немцы взяли штурмом лечебницу, которая была берлинской базой Аненербе.

— Дай угадаю, в Берлине уже прочли свежую прессу, и Кристина тебе пересказала основные тезисы? — Тома присел и потрогал рукой вырезанные линии восьмиугольника.

— А ещё рассказала, что ты захватил Натали де Алонсо, хотя по официальной версии её забрали русские, — голос де Ноайя звучал насмешливо.

— Такая перспективная волшебница не должна была покидать пределы Франции, — Талейран распрямился и улыбнулся компаньону, — Она же ученица де Тулона, как вообще можно было позволить такое?

— Тебе очень повезло, что Кристина сейчас в Германии, — рассмеялся Габриэль и откинулся на стуле, — Иначе из твоего павлиньего хвоста выдрали бы все перья.

— Этим русским ничего нельзя доверить, обо всём проговорятся, — тот сокрушённо покачал головой.

— Да можно, — махнул рукой глава Департамента Магических Происшествий и Катастроф, затем громко произнёс, — Пьер!

Раскрылась дверь, снова озарив белым светом зал, и внутрь вошёл чернокожий волшебник в мантии мракоборца:

— Да, месье де Ноай, — он не приблизился, лишь прикрыл за собой дверь, чтобы не слепить волшебников внутри.

— Пьер, пора начинать, сначала журналисты, — после этих слов мракоборец кивнул и удалился за дверь.

— Я что-то до сих пор не привык, что волшебникам наших бывших колоний разрешено поступать в Шамрбатон, а не в Уагаду, — усмехнулся Тома.

— Цвет кожи неважен, когда человек говорит по-французски лучше того же Ламбера, а по своему рвению и преданности превосходит многих из Директории, — Габриэль кивнул на стул возле себя, — Ты будешь присаживаться?

— Нет, мне нужно будет ассистировать отцу, — Талейран покачал головой и остался в мраморном кругу.

Дверь снова распахнулась, и внутрь вошли две девушки в сопровождении двух мракоборцев в мантиях. Четвёрка волшебников проследовала до центра зала, поприветствовала Талейрана и де Ноайя и расположилась на двух стульях у стены сбоку от стола Габриэля. Мракоборцы подвинули стулья девушкам так, чтобы тем было удобнее сесть: пепельной блондинке в зелёном жакете и рыжеволосой в строгом чёрном платье, а после встали по бокам от них. В дверном проёме появился Пьер, ожидая дальнейших распоряжений.

— Катрин Робер и Валери Жаккар, — улыбнулся Габриэль, — Рад видеть вас сегодня на нашем заседании, надеюсь, всё, что вы здесь услышете, вы в точности передадите в свои издания, которые уже в свою очередь это опубликуют без купюр, — увидев утвердительные кивки, он посмотрел на Пьера, — Месье Диалло, приведите задержанную.

Тот кивнул, скрылся за дверью, и через минуту в сопровождении ещё двух мракоборцев завёл Серафиму Абрабанель в простой холщовой робе. Ноги и руки её сковывали кандалы, соединённые между собой цепью.

Они довели её до большого резного кресла у мраморного круга, усадили в него, отстегнули оковы с её рук и ног и приковали к креслу. Тома с интересом наблюдал за этим процессом. Серафима прожгла его надменным взглядом, но не произнесла ни слова. Когда процедура была окончена, Талейран отошёл в сторону из круга, а два, сопровождавших Абрабанель волшебника, встали позади неё, Пьер Диалло отошёл в сторону.

— Серафима Абрабанель, Вы знаете, зачем Вы здесь находитесь? — совершенно спокойным голосом произнёс де Ноай.

— Просветите меня, месье, — фыркнула девушка и покосилась на журналисток, — За те два дня, что я здесь нахожусь в заточении, никто из прихвостней этой кровавой узурпаторши Фавр де Поль не удосужился предъявить мне обвинения!

— Обвинения были предъявлены Вам при задержании, — совершенно буднично произнёс Габриэль, — В их составе до сегодняшнего дня ничего не менялось.

— Что ж, повторите их тогда, месье! — она выпятила подбородок, — Повторите при этих девушках, пусть они разнесут по всей Францию всю их лживость! Всю Вашу лживость, де Ноай!

— Серафима Абрабанель, Вам было предъявлено обвинение за пособничество международным террористам, а именно Али Демиру, который взял на себя ответственность за взрыв в Министерстве Магии Германии, в результате которого погибло двое граждан Французской Магической Республики, Калин Нуаре и Клод Лурье.

— Я уже сказала, ещё тогда, в Сен-Клу, что это вздор! — процедила девушка.

— Вы вместе со своим братом позволили туркам Али Демира, и ему самому, разместиться в Шармбатоне и в Страсбурге, — тон де Ноайя был скучающим, — Вы это будете отрицать?

— Мы с братом укрыли простых людей, подвергшимся гонениям на территории Магической Германии. Очень жаль, что это в нашей когда-то свободной Франции является поводом для заточения в Замок Иф.

— Однако, — по лицу главы Департамента Магических Происшествий и Катастроф пробежала улыбка, — Мы здесь собрались по иному вопросу.

— Неужели? — с вызовом произнесла Серафима, — Что ещё Вы хотите мне предъявить? Что я называла Вашу достопочтимую Фавр де Поль валлонской выскочкой? Я не открещусь от своих слов! Она узурпировала власть в моей Франции! И всё магическое сообщество это проглотило, все волшебники безмолвно подчинились попранию своих свобод! Она обезумела от собственной власти, и да, я не устану это повторять! — она посмотрела на журналисток, бесстрастно делавших пометки в своих блокнотах, — Я надеюсь, что эти слова дойдут до простых магов, дойдут и пробудят их. Покажут, что свобода находится в опасности!

— Серафима Абрабанель, Вы не против, если я задам Вам несколько вопросов по поводу произошедшего в замке Шармбатон вечером 13 июля этого года?

Девушка опешила и непонимающе замигала глазами. Потом посмотрела на журналисток, на Талейрана и снова на де Ноайя:

— Что Вы имеете в виду, месье?

— Я имею в виду событие, приведшее к убийству Жаном де Тулоном Изабель Монтгомери, Жюстины Сен-При и Хулио де ла Серда, — тон Габриэля стал строгим, — Вы присутствовали при этом событии и пережили это нападение.

Девушка дёрнулась, но кандалы на кресле прочно держали её.

— Вы готовы отвечать на вопросы об этом событии? — в голове де Ноайя родилась очень неприятная мысль, что если вот сейчас Серафима откажется, то ему придётся её насильно заставлять говорить, а тогда в глазах общественности он будет именно тем, в чём его обвиняет Абрабанель.

Девушка замерла, вздохнула и заговорила, прожигая взглядом полным ненависти сидевшего за столом волшебника:

— Это чудовищное преступление, от этого гнуснейшего выродка ничего иного и нельзя было ожидать, сначала он хладнокровно убил Ректора Шармбатона, а затем двоих деканов. А я… — её голос надломился, — А я лишь стояла и смотрела, он спеленал меня и заставил смотреть. Смотреть на то, как мои друзья умирают в корчах на полу кабинета, а я… — она всхлипнула, а после закричала, — Я не могла им помочь! Ты не понимаешь этого, де Ноай!

Габриэль покосился на журналисток, блондинка картинно закатила глаза, рыжеволосая девушка скривилась и покачала головой.

— Что? Что ты хочешь у меня спрашивать? — Серафима кричала надрывно, казалось, что ещё немного и она сорвётся на истерику, но нет, эту грань она не переходила, — Что ты хочешь узнать от меня?! Как они кричали, когда заживо гнило их тело? Или когда иссыхала кожа? Или что они шептали, когда эта тварь, этот мясник де Тулон склонялся над ними, желая показать своё торжество?!