— Ваш голос принят, Свободный и ганзейский город Гамбург?

— Я голосую за, — спокойно ответил Филипп Тельман.

— Ваш голос принят, земля Мекленбург-Передняя Померания?

— Я голосую против вотума недоверия, — покачал головой Мориц Мекленбургский.

— Ваш голос принят, земля Нижняя Саксония?

— Я голосую за, — голос Инги Веттин был спокоен и отстранён.

— Ваш голос принят, земля Северный Рейн-Вестфалия?

— Я голосую за, — с презрением бросила Анна Эберль и прожгла взглядом исполняющего обязанности Председателя.

— Ваш голос принят, — тот ответил злобным взглядом, но никак больше не ответил, — Земля Рейнланд-Пфальц?

— Я голосую против, — надменно произнесла Бригитта Вальдхаузен.

— Ваш голос принят, земля Саар?

— Я голосую за, — уже почти справившийся с волнением сказал Карл Бюркель.

— Ваш голос принят, земля Саксония-Анхальт?

— Я голосую за, — произнёс совсем юным голосом Иоахим Гейне.

— Ваш голос принят, и земля Шлезвиг-Гольштейн?

— Я голосую за, — совершенно отрешённым голосом сказала Ева Гюнтер.

— Ваш голос принят, — Генрих Гессенский развернулся к секретарю, та негромко продиктовала ему результаты, и вот он уже развернулся к делегатам, — Итого девять голосов за вынесение вотума недоверия Августе Марии фон Вальдбург и четыре голоса против. Таким образом решением Бундестага Магических Земель Германии, Августа фон Вальдбург освобождается от должности Канцлера, — он посмотрел на Августу, — Фрау, Вам есть что сказать?

Та посмотрела на него, как на идиота, и отрицательно покачала головой.

— Что ж, тогда приступим ко второму вопросу повестки, выборам нового Канцлера, — Генрих оглядел собравшихся, — И да, у меня есть кандидат на эту должность, Отто Агрикола, глава Берлинской лечебницы ментальных расстройств, известный меценат и филантроп. Именно такого кандидата требует наша страна, оказавшаяся на пороге войны, страна, которую предыдущий Канцлер намеренно поссорила с ближайшим соседом, и которая оказалась на пороге войны со всей магической Европой, — пока он это говорил, Анна Эберль неспеша поднялась, взяла холщовую сумку у одного из своих помощников и всё также никуда не торопясь начала спускаться по лестнице вниз к трибуне, — Фрау Эберль, Вам есть, что сказать?

— Есть, Генрих, есть, — голос женщины был наполнен презрением, — Я верно понимаю, что каждый из присутствующих может выставить кандидатом любого? — она стояла внизу перед трибуной спиной к лестнице и пристально смотрела на волшебника на этой самой трибуне.

— Всё так, фрау, — тот всё также сохранял самообладание, но с каждой секундой делать ему это становилось всё сложнее.

Шваниц отошёл от стены, на которую опирался, и проверил палочку. Он видел, что также палочку проверила и Августа, внимательно переводя взгляд с Генриха на Анну и обратно.

— Тогда я выдвигаю кандидатуру Иоахима Гейне, — волшебница развернулась, указав на главу Саксонии-Анхальт, — Я искренне считаю, что кто угодно будет лучше Отто Агриколы на посту Канцлера, и вот этим кем-то пусть будет герр Гейне, — она зловеще ухмыльнулась, — Он хотя бы реально пацифист, в отличие от этого Отто. Уважаемые делегаты, если вы действительно верите словам Генриха Гессенского о том, что нашей стране нужен тот, кто остановит войну, то пусть это будет дивный романтик из Саксонии, чем тот, от кого за версту веет Аненербе.

— Фрау, я попрошу Вас вернуться на место, — процедил сквозь зубы Генрих, — Ваш кандидат будет учтён, если не заявит самоотвод, — он посмотрел на делегацию Саксонии-Анхальт, те пребывали в смятении, однако ничем не выражали несогласие со словами Анны Эберль.

— Да, конечно, только подарочек Вашему кандидату попрошу передать, — она захлопала глазами и швырнула на ступени трибуны сумку со своего плеча, та раскрылась, и из неё выкатилась сушёная человеческая голова, зал ахнул, волшебник на трибуне побагровел, а Анна хищно улыбаясь продолжила, — За последний месяц в моих лесах было поймано три лазутчика, все трое относились к Аненербе, и все трое назвали имя Отто Агриколы, как того, кто послал их шпионить за мной, — она изящно развернулась и сделала шаг к лестнице наверх, но тут у Генриха закончилось самообладание.

— Что это за цирк, Анна! — закричал он, его лицо от гнева всё сильнее наливалось кровью, — Объяснись, что это!

— А? — словно ни в чём не бывало волшебница развернулась и удивлённо захлопала ресницами, — Это? Это голова, там ещё две в сумке. Я решила, что Вашему кандидату в Канцлеры они нужны.

— Что ты себе позволяешь?! — голос волшебника был громоподобен, и он ударил кулаком по трибуне.

— Голосую против твоего кандидата, Генрих, — женщина чуть наклонила голову и хищно улыбнулась. Рука главы Гессена непроизвольно потянулась за волшебной палочкой, на что Анна легонько покачала головой, — Не пытайся, если не хочешь проверять, как долго ты проживёшь без головы.

Ногти на её руках стали медленно удлинняться и заостряться. Также заостряться стали скулы на её лице, а улыбка всё больше походила на оскал. Шваниц наблюдал, как медленно и напружиненно поднималась на ноги делегация Вестфалии. Гессен сидел от них через проход и ещё несколько кресел, в целом это даже для палочки боевое расстояние, но эти собирались пускать в ход отнюдь не волшебные палочки. Зачем тебе палочка, если ты можешь оторвать противнику голову своими лапами?

Виктор выхватил палочку, взмахнул ей, и с её кончика вылетел сноп искр, яркая горящая звезда взмыла под потолок и с грохотом рассыпалась на множество искр под куполом зала.

— Требую прекратить! — голос Шваница зазвучал под куполом, а рана под повязкой зачесалась ещё нестерпимей, — Требую от вас всех соблюдать спокойствие и порядок в зале! Иначе мы вынуждены будем применить силу.

— Да, прошу прощения, — лицо Анны стало прежним, она кивнула Шваницу и спешно поднялась к своим делегатам, которые уже успели усесться обратно.

— Да, хорошо, — процедил Генрих и глубоко вздохнул, — Прошу прощения, — он поглядел на сумку под трибуной, возле которой по прежнему лежала засушенная голова, после пожал плечами и обернулся к амфитеатру, — Как я понимаю, Иоахим Гейне не против выдвижения собственной кандидатуры, но возможно есть ещё кандидатуры, которых готовы выдвинуть для участия.

На со своего места поднялась Бригитта Вальдхаузен:

— Уважаемое собрание, в законе нет прямого запрета на то, чтобы человек, снятый с должности Канцлера вотумом недоверия, не мог участвовать в новом голосовании, — по залу разнёсся шёпот удивления, раздались смешки, — Потому я выставляю кандидатуру Августы фон Вальдбург.

На лице Августы было написано “А может не надо?”. Виктор Церинген расхохотался. Шваниц зажмурил глаза, надеясь, когда он их откроет, это всё осталось лишь сном, но нет, так не случилось.

— Генрих, Вы уже превратили заседание Бундестага в цирк с дикими животными, — Бригитта посмотрела на вестфальцев, там Анна непонимающе хлопала ресницами и удивлённо пожимала плечами, — Не вижу проблем продолжить, или у Вас имеются возражения?

— Генрих, если у Вас есть возражения против этой клоунады, то я её, пожалуй, поддержу, — усмехнулся Альбрехт Баварский, — Закон, действительно, не запрещает делать таким образом, Вам ли не знать об этом?

— Если Августа фон Вальдбург не заявит самоотвод, она может участвовать в качестве кандидата, — процедил сквозь зубы герцог Гессенский.

— Не заявлю, давайте уж поучаствую, — произнесла фон Вальдбург.

— Хорошо, у кого-то ещё есть кандидатура, которую он хочет выдвинуть? Если нет, то тогда мы приступим к голосованию.

— Генрих, — снова поднялась со своего места Бригитта Вальдхаузен, — Отчего-то Вы, герр, несказанно торопитесь. А как же речи кандидатов? И ладно, что Августа и Иоахим только сейчас узнали, что они стали кандидатами, но Ваш достопочтенный Отто Агрикола, он же явно готовился. Тем более, что он так и не ответил об обвинении в слежке и причастности к Аненербе, вон, голова у трибуны так и лежит.