Холодею изнутри, и хотела бы сказать, что снаружи не показываю свои чувства, но это была бы глупая ложь — я сама чувствую, как жалко хлопаю глазами. Не дышу. Властелин же смакует — он жмет плечами, достает телефон и, нажав пару раз на экран, поворачивает его ко мне. Там фотография: за столом в каком-то крутом ресторане, сидит Лилиана и Макс. Она, улыбаясь от уха до уха и подоткнув лицо рукой, да еще и так, чтобы сиськи сильнее выделялись, смотрит на него. Выражения лица Макса я не вижу, но воображение дорисовывает картинку из разряда: «дерьма кусок».

— Забрать туфли из магазина теперь считается важными делами?

«Стоп. Не разгоняйся. Он все тебе сказал. Тормози. Ты кому вообще веришь?!» — я выдыхаю всю боль от удара, пришедшего в сердце, гордо расправляю плечи и мило улыбаюсь.

— Это ничего не доказывает. Макс сказал, что ничего не испытывает к Лилиане, и я ему верю.

— Ничего не испытывает? — тихо цыкает и медленно мотает головой, — Глупая девочка. Если бы Макс не хотел проводить с ней время, он бы нашел способ — мой сын весьма изобретателен, если это ему нужно. И он уж точно не помчится по ее первому свисту…

— Я вам не верю. Уходите.

Тон мой уже не настолько уверенный, ведь зернышко сомнения посеяно, и этого не отнять. Но я играю роль…пытаюсь, по крайней мере, и это дарит Александровскому улыбочку пошире предыдущей.

— Притворяешься? Забавно. А скажи-ка мне…каково это жить в тени своей сестры да еще и в клетке?

— Я не живу ни там, ни там.

— Правда? То есть ты можешь выйти в любое время?

— Из-за вас нет.

— Из-за меня?

— Он просил меня никуда не ходить из-за вас. Из-за вашего внимания. Это мой выбор слушать его или нет.

— Вранье.

— Простите?!

— Я говорю, что он тебе врет.

— То есть вашего внимания не существует?

— Существует, но он просил тебя не ходить никуда не поэтому. А ты развесила уши, глупая, наивная дурочка.

Режет по-больному. Сама знаю насколько глупо все это слышится со стороны, ведь когда произношу сама, меня дико коробит, а он только и делает, что упивается. Все мои доводы — кайф. Так как все мои доводы — бред. Глупость. Обман. И его, и себя.

«Макс навешал мне лапши на уши, а я повелась. Опять.» — я знаю, что так и есть. Чувствую. И я знаю, что сейчас мне станет известно все и даже больше. Поэтому еще страшнее. Я не уверена, что готова услышать то, что неизменно услышу.

— Скажи, а у тебя есть ноутбук?

— А что? Вам надо проверить почту? — хмыкаю притворно, он улыбается по-настоящему.

— Нет, просто интересно, закрыл ли он тебе доступ на новостные порталы?

Твою. Мать. Я без понятия! Никогда особо не интересовалась «новостями», с чего бы начинать?! А внутри что-то кивает: да, мол, еще как закрыл. Ха! Петр Геннадьевич вот знает точно, он уверен, а с чего бы это? С ЧЕГО, ТВОЮ МАТЬ?!

— Мне надоели ваши игры! Говорите прямо или…

— Я тебе лучше покажу.

Из внутреннего кармана своего пиджака, Властелин мира достает неожиданную вещь, как, предположим, бизнесмен достал бы из своего портфеля ананас. Его же там тоже вряд ли кто-то предполагает найти, а женская газетенка у сердца миллиардера?! Да это прямо каламбур! Только вот мне не до смеха…

Журнал распрямляют, им даже недолго наслаждаются, прежде чем швырнуть к моим ногам обложкой вверх. Я боюсь на нее смотреть, словно это не кусок глянцевой бумаги, а мерзкая гадюка, но на деле все оказывается куда хуже.

«ПОМОЛВКА ВЕКА!» — гласит название статьи, а рядом фото на весь лист.

Его фото. С девушкой в шикарном, черном платье. Где они целуются. «ОБЪЕДИНЕНИЕ ДВУХ САМЫХ БОГАТЫХ СЕМЕЙ РОССИ!». И еще два фото по бокам в круглых рамках: его портрет и ее.

«Какая красивая…»

Я даже не замечаю, что беру журнал в руки, а сейчас он лежит у меня на коленях. Как зачарованная разглядываю такую красивую, шикарную девушку — его будущую жену. И я не чувствую себя…Перед глазами все плывет, а руки так трясутся, что я не могу больше удерживать свое оружие, которое так и не убрала, не смотря на все заверения, и оно со звоном валится на пол.

«Гадюка была бы куда как лучше…этого…»

— Ее зовут Ксения Малиновская. Летом у них состоится свадьба. Об этом ты тоже знаешь?

Поднимаю на него затравленный взгляд, роняя слезы на грудь. Властелин привычно улыбается и неприкрыто наслаждается своей победой, аж причмокивает.

— Ну и? Что мы имеем, Амелия? — пожимает плечами, — Макс все еще испытывает чувства к Лилиане, которые он всегда будет к ней испытывать. Они улыбаются друг другу, ходят в рестораны, на выставки, миленько шепчутся, а потом он приходит сюда и трахает тебя. Зарядившись от нее…

— Замолчите…

— А ты сидишь в этой клетке, как дура, ждешь его. Веришь в какие-то отношения. Не смеши меня, какие отношения?! Ты до сих пор присутствуешь в его жизни, лишь потому что он не может получить ту, кого действительно хочет. Еще есть Ксения. Ты знала, что они знакомы с детства? Она его очень любит, они долго встречались, так что он ее тоже. И именно любит. То есть уважает, то есть ценит, то есть видит в роли своей жены.

— Уходите… — хриплю, не поднимая глаз, но этот мудак, кажется, только разгоняется.

— …Сомневаешься? Очень зря. Сейчас у него проходит…ммм…скажем так, кастинг на вакантную роль его игрушки в постели, и как удобно, что он встречается с сестрой женщины, которую маниакально хочет? По факту ты любовница, а скоро станешь ей официально. Он не отменит свадьбу. Ксения не просто его будущая жена, но и возможность выйти из под моего контроля, дорогая. Ее отец второй по состоянию человек, и он ему поможет. А твой? Он в могиле, и от тебя нет прока…

— УХОДИТЕ!

Снесло. Я вскакиваю и ору в голос, указывая на дверь.

— Валите отсюда! Я не желаю все это слышать и видеть вас! Валите вон!

Александровский получает то, чего так сильно хотел — моей боли. А мне больно так, что вздохнуть не могу…ведь он прав. Я всего лишь любовница… Властелин делает ко мне шаг, пока я плачу. Клянусь, это тянет на крутую сцену из мыльной оперы, не меньше. Так много драмы…

Еще шаг. Он почти рядом, и меня обдает свежим запахом его парфюма. Еще шаг. Я чувствую, как мое предплечье аккуратно сжимают пальцы. Всхлипываю больше. Громче. Но не сопротивляюсь. Я не знаю почему просто стою, а через миг и вовсе оказываюсь в его объятиях.

«Они так не похожи на его…» — а вроде и должны бы. Но если с Максом мне тепло, сейчас я ничего не чувствую, кроме холода.

Даже поглаживания по спине, и они другие…а его шепот, точно змея-искусителя, посылают только мерзкие мурашки…

— Знаешь что будет дальше? Однажды ты надоешь ему. Влюбленность пройдет быстро, так как ты действительно не похожа на свою сестру, а он хочет ее. Вы слишком разные, Амелия, и если их ссоры были поверхностными, ваши станут фундаментальными. Ты захочешь быть кем-то, что-то значить в этом мире, но он не даст тебе свободы, которую сам так желает. Макс не привык отдавать свои игрушки. Он слишком ревнив, поэтому не даст тебе чего-то достигнуть. Он будет контролировать каждый твой шаг, пока ему не надоест. А это случится, будь уверена, секс остынет, и что у вас останется? Ничего. Только гора бесконечных сожалений…

— Зачем вы говорите это?…

— Потому что знаю, что однажды он уйдет в дом к своей жене, где буду его дети, и просто не вернется обратно. Он вычеркнет тебя из своей жизни также легко, как делал это со всеми предыдущими. Такова роль любовницы, Амелия, все они рано или поздно исчезают, потому что рано или поздно все приедается. В конце концов он устанет от тебя и бесконечных ссор, ведь по-другому ты просто не сможешь существовать. Я знаю и это, ведь твоя мать никогда не стала бы мириться с ролью, в которую ты так стараешься влезть, но никогда не поместишься. Не все женщины способны быть любовницами, и ты из тех, кто рожден не для этого…Зачем томиться здесь и пытаться стать тем, кем стать никогда не сможешь? Ведь в конце концов, когда он перешагнет тебя и выбросит на помойку, как сломанную игрушку, все, что у тебя останется — это ненависть к себе. Такого будущего ты хочешь? Ни карьеры, ни детей, ни дома, даже самоуважения не будет…