— Я. Почти сорок лет назад, когда родился. Потом, спустя одиннадцать лет я вляпывался в Волдеморта так часто, что это стало даже однообразным. Так что тебе ли жаловаться?

— У тебя были друзья, — вздохнул Малфой. Он словно забыл, как близко они сейчас друг от друга. — А кто есть у меня? Глупая мать, глупая бывшая жена? Сын, который забыл дорогу домой после развода? Я совсем один. Думаю, самый близкий мне человек — это тот урод, что убивает несчастных невест. Только он настолько хорошо знаком со мной, что знает, когда я трахаюсь, когда хожу отлить, когда сплю без задних ног, нажравшись виски, и успевает в этот самый момент разделать очередную дуреху, чья вина только в том, что она счастлива и собирается замуж в моем отделе.

— Ты не прав, Малфой! — Гарри стало даже как-то обидно. Он сжал нетвердой рукой плечо Малфоя, пытаясь подбодрить его. — Я не дам ему вывалять твое имя в грязи!

— Пятном больше, пятном меньше, — горько усмехнулся Малфой, отпуская, наконец, его шею. — Не велика разница. Я — порченый товар, Потти.

— Нет, есть разница! — заскрипел зубами Поттер. Теперь уже он схватил Малфоя за шею и стукнулся лбом о его лоб. Стало больно, в голове чуть зашумело. — То, что было раньше, осталось в прошлом и быльем поросло! Я не позволю засадить невиновного. Ты помнишь, как меня прозвали?

— Демон… — прошептал Драко, потрясенно рассматривая Поттера. Они были слишком близко, и поэтому им приходилось косить, чтобы смотреть в глаза друг другу, но ни одному это не казалось смешным. — Демон Авроры.

— Да, — выдохнул Поттер, отпуская Малфоя так резко, что оба покачнулись. — У меня в Азкабане только подонки, а ты к ним не относишься. Я сделаю все, чтобы доказать, что ты невиновен!

— Ах, Поттер! — Драко бросился ему на шею, так сильно сжав в объятиях, что чуть не придушил. — Какой же ты молодец! Я бы расцеловал тебя, но ты можешь это неправильно понять. Ты же знаешь, какой я.

Он говорил это все, продолжая стискивать Поттера. Его слова звучали глухо, но так искренне, что Гарри сам обнял его.

— Да брось, Малфой! Я против предрассудков. Хоть ты и спишь с парнями, но ты — настоящий мужик. И последнее, Малфой.

— Да? — Драко отлип от него и вопросительно уставился пьяным чуть блуждающим взглядом.

— Не называй меня больше Потти. Мне не нравится.

— Хорошо, — удивленно заморгал Драко. — Как скажешь. Прости, я не подумал… просто привычка.

— Давай выпьем? — предложил Гарри, чтобы сгладить неловкость.

— Давай.

Некоторое время они молчали, словно давая закрепиться всем тем словам, что наговорили друг другу. Гарри оглядел кабинет Малфоя. Они сидели на полу, привалившись к дивану, и это казалось правильным. Представив, как они бы сейчас рассиживались за накрытым столом, чопорно попивая виски или коньяк из рюмочек, Гарри фыркнул.

— Что? — не понял Малфой.

— Да так, подумалось… Слушай, а клевый все же у тебя кабинет! А у меня двухкомнатная на задворках Лондона.

— Так перебирайся ко мне? А что, — загорелся Малфой, — представь, мы бы болтали по вечерам у камина, попивая виски, играли бы в карты, катались на лошадях… Мои эльфы тебя на руках бы носили. Да и я был бы под таким присмотром, что никакой Палач не прикопался бы! Ну как бы он меня снова подставил под носом у самого Демона? Давай, Поттер, решайся!

— Если пить каждый вечер — сопьемся, — пробормотал смущенный Поттер.

— Это если напиваться, как сейчас, а от стаканчика ничего не случится!

— А что скажет Нарцисса?

— Ой, да она в тебе души не чает за мое спасение! Она не будет против, особенно сейчас, когда мне грозит опасность.

— Но что подумают у меня на работе? Решат, что я непригоден для ведения дела по причине заинтересованности и отдадут его другому следователю. А тот не будет особо разбираться, если что-то произойдет.

— Да? — сник Драко, но тут же воспрял духом от новой мысли, — Но ты же говорил, что мне полагается наблюдатель! Вот и будешь наблюдать!

— Ну-у-у, если ты так ставишь вопрос, — у Поттера закончились аргументы, и он сдался: — Чем черт не шутит?

Идея показалась ему очень удачной. Именно здесь и сейчас он чувствовал такое единение с бывшим врагом, такое желание его защитить, что, не раздумывая больше, согласился. Они отметили это новым тостом.

Что было после, Гарри смутно помнил. Кажется, у Малфоя оказалась поблизости еще одна бутылка, но уже вина. Они решили, что оно пойдет в самый раз, и откупорили ее, долго провозившись с заклятиями. После второго глотка мир вокруг Гарри погрузился во тьму. Хотя было пара светлых моментов, когда память делала усилие и схватывала происходящее. Кажется, они зауважали друг друга, за что сразу выпили еще по одной. Спустя какое-то время они пели гимны обеих Британий — маггловской и магической. И последним, что запомнил Поттер, было то, что он сказал Малфою, что тот — настоящий мужик и отличный товарищ, скрепив свои слова дружеским засосом.

Именно это мимолетное воспоминание вспыхнуло в мозгу Поттера, когда он проснулся. Гарри открыл глаза и тут же зажмурился — голова болела так, что хотелось умереть. Никогда еще расплата не была такой жестокой. Он бы застонал, но даже этот рефлекс вызвал бы ураган боли.

Тем не менее, Гарри собрался с мужеством и поднял голову. Все вокруг поплыло, но он понял, что все еще находится в кабинете Малфоя. Воспоминания нестройной чередой промаршировали мимо, и Поттер сжал голову руками, пытаясь выгнать их оттуда — слишком уж много он себе позволил, слишком разболтался. Малфой наверняка его высмеет. А, кстати, где он?

— Ну что, очухался? — бодро спросил Малфой.

— Угу, — сказал Гарри, через силу поднимаясь и усаживаясь на диване. Все вокруг закружилось, вызвав приступ тошноты, но он справился с позывом заблевать все вокруг.

— Что, хреново?

— Иди на хер, Малфой, — буркнул еле слышно Поттер. — Зато ты как огурец, будто совсем не пил!

— На вот, из личных отцовских запасов, — сжалился над ним Драко и протянул какую-то мензурку.

Гарри понадеялся, что это яд. Трясущейся рукой он принял «чашу Цикуты» и залпом выпил. Горло обожгло холодом ментола, зато тошнота улеглась моментально. Гарри замер, прислушиваясь к организму. Зелье тяжелым холодным комком упало в его желудок, принявшись там хозяйничать. Спустя какое-то время предметы перестали расплываться, начало отпускать. Последней исчезла головная боль. Гарри вздохнул, в который раз познав простую истину: счастье — это когда у тебя ничего не болит!

— Спасибо, Малфой.

— Мы снова перешли на фамилии? Помниться мне, вчера мы поклялись обращаться друг другу по имени.

— Ой, мы вчера много чего глупого сделали, — замялся Гарри. — Взять хотя бы идею о моем переезде сюда. Глупость же, правда? — с надеждой спросил он.

— Не знаю как тебе, — помолчав, ответил Драко, наливая себе кофе из большого блестящего кофейника и беря из вазочки плюшку, — но мне идея показалась гениальной. Кстати, эльфы уже распаковали твои вещи. Сейчас позавтракаем, и я покажу тебе твою комнату.

Гарри только и смог, что ошалело вытаращиться на спокойного, как маггловский танк, Малфоя.

* * *

Праздник в честь Рождества в Малфой-мэнор был на удивление скромным и по-семейному теплым. Гарри с удовольствием общался с Андромедой и Тедди, расспрашивая последнего об учебе в Академии при Министерстве магии и о планах на будущее. Тедди отвечал, отчаянно стесняясь и пряча глаза. Тогда Поттер пожал ему руку и отошел к Нарциссе, которая пристально следила за тем, как общаются ее сын и внук.

Пройдя мимо елки, Гарри закатил глаза и покачал головой — эльфы в своем стремлении выразить восхищение и любовь, как обычно, перегнули палку. Пушистая нарядная ель в Большой гостиной едва виднелась из-за груды ярких аляповатых свертков, где на каждом значилось только его имя. Гарри не понимал, чем заслужил такую любовь эльфов, но их благодарность не знала границ. Свертки для семейства Малфой и их гостей казались ничтожно малыми по сравнению с этой пирамидой Хеопса.