В отличии от Верхов, Низины были бедны и никем не охраняемы. Здесь всем заправляли небольшие группировки — воры, наёмники, контрабандисты. Они делили территорию, словно стаи диких животных, грызлись за неё, легко заключали союзы против общего врага, и также легко друг друга предавали. Здравомыслие здесь было пустым звуком, а сострадание — не более, чем сказка для немощных и обездоленных, в которую, правда, никто не верил.

Это была одна их тех темных ночей, когда “Белые Стрелы”, умельцы по части бесшумных убийств, столкнулись с малочисленными “Сорокопутами”, ведущими бизнес в относительно благополучных районах Низин. “Сорокопутов” знали хорошо — дюжина умелых бойцов и странноватых личностей, еще несколько лет назад бывших одиночками. Сорокопуты не любили мелкие дрязги. Спокойный бизнес радовал их больше разборок в вонючей клоаке. Любым, кто тревожил их покой, выносился скорый и суровый приговор.

Фрез вонзила изогнутый кинжал под ребра, ощутила, как по рукам пробежала теплая жидкость, и с хлюпаньем выдернула оружее, чтобы перерезать горло подкравшемуся с тыла врагу. Мимо уха просвистел арбалетный болт. Мет подмигнул в ответ на возмущенный взгляд, брошенный в его сторону.

— Уши надеру! — пригрозила Фрез, занося кинжал для броска.

Зазубренное лезвие воткнулось в грудь мелкого, но проворного убийцы. Мужчина закашлялся, подавившись собственной кровью, и свалился на землю. Он был последним в шайке. Остальные, если и были поблизости, не рискнули вступить в открытое противостояние.

Фрез пнула ещё тёплое тело и с усилием вытащила застрявшее по рукоять оружие. Женщина утерла пот со лба и тут же выругалась. Теперь её лицо украшал бордовый отпечаток.

— Красотка, ничего не скажешь.

Завир, высокий и тощий, словно жердь, мужчина, поправил повязку на светлых волосах и встряхнул плетью, состоявшей из острых металлических пластин. Плеть, повинуясь руке хозяина, изогнулась змеёй и собралась в тонкий длинный меч.

— В следующий раз, — Фрез посмотрела на Мета и продемонстрировала ему свой кинжал, — это прилетит тебе в голову.

— Да брось, ты меня любишь, — весело отмахнулся Мет и вернул арбалет на пояс. — Где там Бардок? Опять в люк провалился?

— В ягодицу твои шуточки, шкет, — раздалось откуда-то со стороны, — и болты туда же.

Из-под груды деревянных обломков вылез коренастый бородатый мужичок, шириной плеч не уступавший медведю. Латы, утыканные шипами, заскрипели, когда Бардок попытался размять плечи. На его пальцах блеснули тяжелые кастеты.

— Хать тьфу! Эти трусы никогда не сражаются честно! Вечно тычут в меня этими своими зубочистками. Прошли славные времена, когда всё решал удар кулака!

— Тебя попробуй ударь голыми руками, — фыркнул Мет, — сразу пару дырок в себе соберёшь.

Бардок вскинулся, готовый показать, сколько именно отверстий появляется после его крепкий объятий.

— Тише! — прикрикнула Фрез, вглядываясь во мрак тупика, в котором они оказались.

Мужчины напряглись.

Жалобный стон и пыхтение отчётливо прозвучали в тишине. Мет схватился за арбалет, но Фрез остановила его. Парень кивнул и отступил. Фрез перехватила кинжалы и, крадучись, двинулась во тьму тупика. Бесшумно ступая по запылившимся каменным плитам, Фрез прокручивала кинжалы в руках, разминая пальцы. Она не ждала нападения. Если кто и мог оказаться в тупике, то только член “Белых Стрел”, раненый и напуганный. Его стоило добить, чтобы не оставлять хвосты.

Остановившись в метре от стены, Фрез расслабилась и недоуменно покосилась на товарищей. В тупике никого не было. Ей, конечно, могло послышаться, или же звук шёл с той стороны стены, всякое бывает в клоаке.

Фрез убрала кинжалы за пояс и выпрямилась, разминая шею. Стоило ей повернуть голову в сторону, как целая пирамида пустых ящиков покачнулась и посыпалась прямо на женщину.

— Фрез!

— Поберегись!

Фрез отскочила назад, хотя верхний ящик всё же ударился о скрещенные над головой руки и разбился в щепки.

— Раздери тебя медведь! — воскликнул Бардок, подбегая к куче досок. — Цыплёнок, ты там как?

— В норме, — преувеличенно бодро отозвалась Фрез, отбрасывая обломки в сторону. — Крысы мне в сапог, вы только поглядите! Тут всегда стоял сарай?

— Боюсь, не только сарай, — хмуро заметил Завир, указывая на тело, лежавшее среди мусора. — Ещё один труп?

— Бедняжка, — покачал головой Бардок, бросив сочувствующий взгляд на тощие руки и ноги. — Клоака — не место для детей.

— Эй, — привлек всеобщее внимание Мет, присевший на корточки возле тела. — Она ещё дышит.

***

Её разбудили. Кто-то громко спорил, мешая спать. Она не понимала слов, голова гудела растревоженным ульем. Губы пересохли и в горле неприятно саднило.

— Вылечи её, Мэлис!

— Я тебе не волшебник, Фрезер!

— Но ты доктор! Значит, пока она жива, можешь её спасти.

— Я… Сколько раз повторять, что мои возможности ограничены? Ты видела её? Я даже не знаю с чего начать! Даже если я залечу внешние раны, в её состоянии шанс выжить минимален.

— Но он есть! Так что перестань заговаривать мне зубы и займись делом!

— Да, чтоб тебя!

Элен открыла глаза. Прямо на неё смотрел совершенно незнакомый мужчина с длинным тонким шрамом поперек переносицы. Её сознание перемкнуло.

Элен попыталась вскочить с места, но боль в ногах прострелила до позвоночника, и она неуклюже свалилась с кровати на ковёр.

— Тише, тише, — затараторила Фрез, подскочив к больной, и с лёгкостью подняла ту на руки. — Ты в безопасности, успокойся. Мы поможем. Ну же, давай. Вот так, ложись. Хорошо?

— Чёрт, Фрезер, ты кого притащила? — заворчал мужчина проведя рукой по ёжику коротких песочных волос.

— Мэлис, рот.

— Не затыкай меня, Фрезер. Я тебе не мальчик на побегушках, как тот смазливчик. — Мет не мальчик на побегушках, сколько раз повторять!

— Значит, ты признаёшь, что он смазливый?

— Это тут каким боком?! Что ты прицепился к его внешности?

— Тебя всегда тянуло на этих… сахарных мальчиков.

— Да как ты смеешь? Ты просто невыносим!

— Стараюсь.

Элен пыталась удержать себя в сознании. Она ощущала слабость во всём теле, страшно хотелось есть и пить. Из-за бессмысленной попытки побега в глазах потемнело, отчего все прикосновения ощущались гораздо острее. Кто-то сидел рядом и ощупывал её шею и голову. — Вы доставили мне массу хлопот, Фрезер, — уже спокойнее сообщил Мэлис, проверяя у больной наличие травм в области затылка. — Завалились ночью, переполошили патрульных. Вам повезло, что я был дома.

— Прости, — глухо извинилась Фрез, отворачиваясь и пряча руки за спину.

— Забыли. Так, а теперь давай-ка ты откроешь глаза, мелкая. Давай-давай. Вот так, открывай. Видишь свет? Отлично, зрения не лишилась, это было бы прискорбно. Видишь мои руки? Что ж, я ожидал этого.

Элен видела размытые высветленные очертания предметов и не более. Слепота, как ни странно, почти не пугала её. Уши чутко улавливали малейшие колебания и подсказывали, сколько в комнате человек, насколько она большая и что происходит снаружи.

— Хм, осмотрим левую часть. На груди и спине остануться шрамы, их не свести никаким зельями, края ран уже стали понемногу затягиваться. Шов накладывали второпях, но умело. Возможно, на какое-то время потеряешь чувствительность левой руки. Глаза, так-так, — Мэлис замолк, холодными пальцами оттягивая веко девушки и разглядывая глазное яблоко, — рано пока делать выводы. Я закапаю тебе одно лекарство, но глаза нужно будет держать открытыми. Не вздумай их закрыть до моего возвращения.

Элен вздрогнула, когда чужая рука уверенно схватила её за подбородок и запрокинула голову назад. Девушка распахнула глаза и тут же об этом пожалела — теплая жидкость страшно щипала. Удовлетворённо хмыкнув, Мэлис встал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Фух, ушёл, — облегченно выдохнула Фрез и уселась на стул у кровати. — Ты как? Нет, стой! Глупый вопрос задала. Конечно же, тебе не сладко. Забудь. Я — Фрезер, Фрезер Сорокопут. Это, правда, не совсем моя фамилия. Что-то вроде клички. Но меня все зовут просто Фрез! А ты?..