— Я буду с гордостью носить твою визитку прямо здесь, в своем бумажнике.

— Хейзел?

— Да?

— Мы живем в невероятном мире, — сказала она, удивленная тем, что вернулась туда, где хотела быть. Она была дома. — Настолько невероятном, как твои глаза.

— Мы пройдем через это вместе. — Он положил голову ей на плечо, и она прижалась к нему своей. — Только останься.

СОЛНЦЕ садилось; Джуд видела, как последние лучи исчезают между зданиями за окном. Чай, который она заварила ранее, уже остыл, и она раздумывала, не подогреть ли его. Но она не хотела вырываться из объятий Хейзел, поэтому придвинулась ближе к нему, и его руки крепче обняли девушку.

Хейзел был прав. Свидетельство о браке не имела значения, кем они были друг для друга. Их души были навечно связаны, и поэтому она останется здесь, в его объятиях, ее надежном убежище.

— Ты не вернешься, — выдохнул он ей в спину.

— Там нет ничего, что имело бы для меня смысла. — Джуд вспомнила о Романе, но он хотел, чтобы она была свободна. Как только Джуд освободится, она найдет его, чтобы попрощаться. Тем временем она повернулась лицом к Хейзел. Она посмотрела на него. По-настоящему посмотрела и прислонилась головой к его голове. — Я буду любить тебя еще долго после этой и в следующей жизни.

— Надеюсь.

Было приятно, когда на тебя рассчитывали. Она закрыла глаза и в уюте их дома заснула.

На следующее утро Джуд потягивала кофе, сидя на одном из барных стульев. Хейзел был с другой стороны. Газета так и осталась лежать между ними нетронутой.

— Айла считает газеты устаревшими, — заметила она.

— Вот почему они мне нравятся, — ответил он. — Нравится, что чернила остаются на твоих руках, как и запах бумаги. Это реально, не то, что читать онлайн.

— Вот почему я люблю книги. Они дают мне что-то, за что можно ухватиться, когда мои эмоции выходят из-под контроля из-за этой всей истории. — Она коснулась его бедра и сказала:

— Мы должны поговорить о том, что со мной происходит.

Его взгляд оторвался от кружки и переместился на ее лицо. Наклонившись, он поцеловал ее в уголок рта, затем сел.

— Ладно. Что происходит?

— Моя мать боится за свою жизнь.

— Как иронично.

— Да. Как ни странно, но я видела ее дважды. Возможно, однажды прощу ее. Я не прошу тебя сделать того же, но я могла бы.

— Могла бы? Сможешь ли ты когда-нибудь по-настоящему простить ее?

— Ею манипулировали, когда она не могла постоять за себя. Смерть Райна опустошила ее.

— Тогда твоя жизнь должна была значить для нее больше после такого.

— Ты прав. Я не защищаю ее. Я только утверждаю, что она проблемная женщина, которая сейчас боится за свою жизнь, но больше боится за мою и поэтому предложила поддержку.

Тейлор переваривал то, что она говорила.

— Ты не в силах изменить прошлое, поэтому хочешь изменить будущее.

— Я не хочу жить со злостью в сердце. Она посещает психотерапевта пару раз в неделю. Все, на что я могу надеяться, — что она получит необходимую помощь и будет рядом, когда я буду в ней нуждаться.

— Ты удивительная женщина, знаешь это, Джуд Барретт?

Она улыбнулась, услышав это. Джуд улыбнулась, находясь рядом с мужчиной, которого любила больше всего на свете.

— Это еще не все. Калеб Монро сегодня подает петицию от моего имени, чтобы вернуть мне права, а также предъявить доказательства, свидетельствующие о неправомерных действиях Бликмана и доктора Конроя.

Хейзел в изумлении опустил голову на ладонь и потер лоб.

— Серьезно?

— Мой дядя оставил мне наследство, или то, что я называю деньгами из-за чувства вины. Мы с Калебом будем требовать вернуть всю сумму или то, что от нее осталось.

Тейлор уставился на нее в полном благоговении.

— У нас есть показания пяти разных сотрудников из «Бликман», которые написали заявления от моего имени о том, что им не только угрожали на работе, но и что они сами столкнутся с последствиями, если проговорятся. Короче говоря, они готовы сражаться в честной борьбе.

— Как же… когда… Калеб?

— Он взял меня в качестве бесплатного клиента, чтобы моя семья не смогла отследить какие-либо платежи. И я подружилась с медсестрой, которая работает в больнице Бликмана. Она свела меня с психиатром здесь, в городе, который тоже работал со мной бесплатно. После двух месяцев консультаций он сказал, что я не сумасшедшая по мнению моих родичей и доктора Конроя.

Тейлору потребовалась секунда, чтобы переварить все, что она только что выложила ему.

— Все это ты делала сама?

— Ну, мне помогала моя подруга Лейси, медсестра из клиники Бликмана, и да, мне пришлось. Пришлось дать отпор.

Затем внутри Тейлор почувствовал раздражение.

— Почему ты не пришла ко мне? Я бы помог тебе. Я бы сделал для тебя все, что угодно. Почему ты не доверяла мне? — Она коснулась его щеки, затем поцеловала в подбородок.

— Я доверяю тебе свою жизнь. И знаю, ты бы сделал для меня все, что угодно, но не была уверена, готов ли ты за мной присматривать, и мне не хотелось давать тебе ложную надежду. Иии, мне нужно было сделать это самой. Я не хотела приходить к тебе такой, какой была раньше. Я хотела быть полноценной, свободной, для тебя, но, что более важно, для себя самой.

Поглаживая ее колено, он нашел в словах Джуд новый настрой и блеск в глазах.

— Я понимаю. Хотелось бы, чтобы ты пришла ко мне, но понимаю необходимость сделать это самостоятельно. Дата уже известна?

— Скоро узнаю. Калеб сказал, что позвонит мне.

— Могу заплатить ему за время, которое он потратил на твое дело, если хочешь.

— Он получит прибыль, когда мы выиграем, так что не волнуйся.

— В тебе столько уверенности.

— Так и есть. У них нет никаких оснований — ни юридических, ни медицинских — оставить опекунство.

С широкой улыбкой он предложил:

— Мы должны отпраздновать это.

— Для начала дождемся окончательного вердикта.

Его рука скользнула вниз по ее талии и обратно вверх.

— Я подумал, может, сделаем это в спальне? Праздник, где будем только ты и я, и матрас.

Джуд так сильно скучала по его прикосновениям. Ещё больше по нему. Были ночи в розовой тюрьме, когда ее тело и душа изнывали по нему.

Ни один из них не знал, как долго им придется ждать с ее опекунством, но она больше не хотела отказывать ни своему сердцу, ни телу. Чувствуя себя увереннее в его присутствии, она встала и подошла к дивану. Перегнувшись через подлокотник, она потянулась за подушкой с другой стороны, затем оглянулась на него.

— Матрас? А я-то думала, вы более изобретательны, мистер Барретт. — Она пошевелила попкой, подзывая к себе.

Вспоминая их предыдущие «приключения», Хейзел знал, что им всегда было хорошо вместе, задорно, но эта новая сторона Джуд была игривой. Он определенно мог бы сыграть в эту игру. Он встал, барный стул заскрежетал по деревянному полу.

Джуд наблюдала, как мужчина, который был добросердечен, красив и щеголял какой-то по-настоящему сексуальной развязностью, подошел к ней. Этим утром, с его растрепанными волосами и мечтательным взглядом, он был абсолютно достоин того, чтобы пускать слюни при виде него. Джуд добавила это к его нескончаемому списку достоинств. Его подтянутая грудь и точеные руки прекрасно сочетались, мышцы сокращалась, заставляя ее забыть обо всем. Она закрыла рот и приподнялась, поворачиваясь и усаживаясь на подлокотник дивана. Девушка прикусила нижнюю губу, когда под его горящим взглядом показалось предвкушение.

Наклонив к ней голову, он уперся бедрами в ее колени, кончиками пальцев пробежался по ее шее и под бретельку лифчика.

— Чего ты хочешь, Джуд?

Его глаза были напряженными, губы соблазнительными — так близко и в то же время слишком далеко от ее собственных. Одна из ее лямок уже была спущена, и парень принялся за другую. Она протянула руку и расстегнула лифчик, а он снял его с ее рук и отбросил на диван.