Айла согласилась, и мать Джуд сказала:

— Нам есть что отпраздновать.

Хейзел крепче сжал бок Джуд, и он прошептал:

— Пора уходить.

Когда они добрались до прохода, Джуд обошла три стула спереди и еще раз обняла свою мать. Ее мать заплакала и сказала:

— Мне жаль.

— Мне тоже, — ответила Джуд. Мне тоже.

Выйдя из здания суда, Калеб встал перед парой.

— Возможно, это самая сладкая победа в моей жизни.

Хейзел улыбнулся, но Джуд заговорила:

— Даже слаще мороженого?

— Или мармелада, — добавил Хейзел.

Она рассмеялась.

— Нет, любовь моя, нет ничего слаще мармелада. За исключением злаковых шоколадных батончиков, которые, кстати, очень вкусные… хотя, это уже совсем другая история.

— Ты права, отложим это для другого раза.

Калеб сказал:

— У тебя вся жизнь впереди. — Он пожал руку Тейлору, а затем взял руку Джуд в свои ладони. — Ты сильная женщина. Всегда помни об этом.

Она протянула руку и обняла его.

— Спасибо тебе за все.

— Это спасибо тебе. А теперь иди и наслаждайся своим счастьем.

Прижавшись к Хейзел, она ответила:

— Уже.

ДВА ГОЛУБКА, когда-то женатые, затем отвергнутые в любви, и вновь признанные женатыми, шли по улице, держась за руки, спустя месяц после того, как прожили в великолепной свободе. Они не разговаривали, но ноги привели их обоих в одно и то же место. Как и их сердца, они были связаны. Тейлор сел на скамейку, положил свою любимую «двойное удовольствие» ⁸к себе на колени и спросил:

— Ты когда-нибудь думала, какой я сорт мороженого?

— Конечно. Поняла это в первый день, когда встретила тебя.

— Это было до того, как я заказал фисташки, или после?

С кривой улыбкой на губах и руками, обвившими его шею, она посмотрела ему в глаза. — После, но тот факт, что ты заказал фисташки, был неправильным с самого начала.

— Почему тебе не нравятся фисташки? — подразнил он.

— Фисташки — это прекрасно… но просто не в твоем вкусе, — сказала она с абсолютной уверенностью.

Он потерся носом о ее нос, затем поцеловал в кончик.

— И какой же у меня вкус, Джуд?

Она встала.

— Давай, пойдем поедим мороженого, и я позволю тебе решить, права я или нет.

Они дошли до ближайшего магазина ее любимой сети мороженых, и, подняв два пальца, она заказала:

— Два мороженых с шоколадной крошкой мокко в сахарных рожках, пожалуйста.

Он спросил:

— Мокко с шоколадной крошкой, да?

— Просто подожди.

Выйдя на улицу, они остановились и оба начали пробовать мороженое, но Тейлор откусил еще кусочек.

— Ну как? — Спросила она.

— Раньше тебе нравиться десерт «Роки Роуд⁹.» Что случилось?

— Мне кажется это слишком ненадежным. Я думал, что мне больше подходит мокко с шоколадной крошкой.

— Почему?

— Потому что ты мокко с шоколадной крошкой.

Он заключил ее в медвежьи объятия и притянул ближе, чтобы поцеловать в затылок, пока она хихикала.

— Знаешь что?

— М?

— Меня устраивает этот ответ. А теперь пойдем. Хочу кое-что показать.

Она подозрительно посмотрела на него.

— Опять шутка про пенис?

Тейлор от неожиданности замер и развернулся.

— Ого, а свобода тебе идет. Ты просто говоришь все, что на уме.

Она рассмеялась, и это было от души, затем еще раз слизнула свое мороженое.

— Теперь меня ничто не остановит.

Пока они шли, он произнес:

— И, кстати, я не шучу, когда речь заходит о моем пенисе.

— Ты мне это говоришь! — Она криво улыбнулась и продолжила идти, оставив его развлекаться и полностью очарованным ею.

Они проехали три квартала, когда она спросила:

— Можем ли мы сделать пит-стоп перед домом?

Когда он согласился, то ещё не понимал, что ее «пит-стоп» означал двенадцать кварталов Манхэттена и возвращение на крыльцо ее прошлого.

— Почему мы здесь? — Спросил он, держа ее в двух дверях от особняка семьи Джуд.

— Мне нужно попрощаться…

— С кем? Комнатой, где тебя держали взаперти в течение многих лет? Семьей, которая мучила тебя и украла твою жизнь? С кем Джуд? С чем ты хочешь попрощаться? — Он ничего из этого не понимал, и тревога из-за того, что он был здесь, насторожило его.

— Мне нужно попрощаться с Романом.

Гнев Тейлора сменился раскаянием. Он схватил ее и прижал к себе.

— Прости.

Она обняла его в ответ, зная, что он нуждается в этих объятиях больше, чем она.

— В этом нет необходимости. Я понимаю твой страх. Я должна была все объяснить.

Джуд и Тейлор отошли в стороны, давая проход другим людям.

— Не хочу, чтобы ты стучался в эту дверь. Останься здесь. Я пойду. — Согласилась она, и он оставил ее ждать на ступеньках другого крыльца. Джуд наблюдала, как дверь открыл Роман, и они вежливо поприветствовали друг друга. Роман вышел, посмотрел мимо Хейзел, прямо на девушку, а затем вошел, не дожидаясь приглашения.

Оставаясь на ступеньку выше, она смотрела ему в глаза. Он улыбнулся и сказал:

— Ты выглядишь восхитительно, Колибри.

Она чуть не закружилась от счастья, но сдержалась, зная, что у нее не так много времени.

— Спасибо. Жизнь забавная штука — выражает себя через наши сердца. Мое сердце так переполнено невероятным счастьем.

— Ты заслуживаешь всего этого.

Вернулся Хейзел, но держался на расстоянии пару шагов, давая им на этот раз побыть наедине. Джуд посмотрела на него, но затем, повернувшись к Роману, спросила:

— Как долго ты собираешься здесь оставаться?

— Теперь, когда знаю, что ты в безопасности, я могу уйти.

— Знаешь, я не очень хороша в содержании дома, но я стараюсь изо всех сил. Стараюсь, чтобы ты гордился мной. Тем не менее, хотелось бы, чтобы ты был частью моей жизни.

— Я был бы рад помочь.

— Не ради помощи с квартирой, а как мой друг.

Он улыбнулся еще шире.

— Для меня это было бы честью.

— Вообще-то, для меня.

Они обменялись номерами телефонов, и Тейлор вышел вперед.

— Спасибо тебе за то, что был рядом с ней, когда у нее никого не было.

— Мне было очень приятно, мистер Барретт.

Они пожали друг другу руки, и Тейлор поправил его:

— Пожалуйста, зовите меня просто Тейлор. Джуд и Роман обнялись, два уставших от сражений солдата, сражающихся на одной стороне праведной войны.

— Позаботься о моей Колибри, Тейлор.

— Безусловно. Даю слово.

Роман кивнул и отступил назад, к особняку из бурого камня. Джуд могла сказать, что ему стало легче, чем когда-либо видела его. Он усмехнулся.

— Думаю, я в любом случае узнаю.

— Удачи, — крикнула она.

— И тебе.

Вернувшись домой, Джуд и Тейлор почувствовали, что воздух стал совсем другой. Раньше оно было напыщенным, а теперь стало живым. В то утро окно в гостиной было оставлено открытым, и в комнате нахально гулял прохладный осенний ветерок, приветствуя их. Когда он закрыл входную дверь, бумаги на его чертежном столе разлетелись, наполняя воздух, как снежинки. Они оба приступили к делу, собирая эскизы, чертежи и рисунки.

Когда Джуд поймала один из его набросков, миниатюрный чертеж привлек ее внимание. Бумаги дождем посыпались вокруг нее, мягко падая на пол, как перья. Она посмотрела на тот, который интересовал ее больше всего.

— Что это? — Спросила Джуд.

Тейлор стоял на коленях, собирая бумаги в стопку, но замер и поднял глаза, чтобы посмотреть, что имеет в виду его жена. Когда он увидел, что это было, то откинулся на спинку стула, небрежно положив руки на ноги.

— Наш дом.

— Когда ты его закончил?

— Прошлой ночью, после того как ты уснула.

Она подошла к нему и присела на прочный кофейный столик.

— Поделишься этим?

Он подобрал бумаги с пола и с ухмылкой встал.

— Конечно. Мне бы хотелось услышать твои мысли и предложения. — Они подошли к чертежному столу, и он отложил остальные наброски в сторону, затем выровнял чертеж, который взял у нее из рук. — У меня есть один побольше. — Он посмотрел на нее, внезапно почувствовав себя немного застенчивым в этом вопросе.