— Ну тогда иди уже, облагораживайся! — насмешливо выпроваживаю. — Дай работнику интеллектуального труда завершить творческий процесс!

— Ой-ой-ой! Какие мы важные!

Ставит тарелку в раковину, и присвистывая, походкой в развалочку направляется на веранду.

— Спасибо, Вика, было очень вкусно! — кричу ему в спину.

— Спасибо, Вика, было очень вкусно! — заглядывает с ящиком инструментов, одетый в камуфляжную куртку. — Не скучай тут без меня!

— Не буду!

Улыбаясь, мы обмениваемся откровенными взглядами.

Все время что я работаю, с улицы слышится стук и сверление.

Линц укрепляет забор. А я на него пялюсь. Отвлекает, черт побери! Особенно, когда на заднице натягиваются штаны, или задирается футболка, оголяя подтянутый живот и убегающую вниз узкую дорожку волос.

Инструмент в руках, это прям его. Ему очень идет. Просто секс! Хоть на обложку журнала, с припиской «Герой нашего времени». Я бы точно купила.

— Так, сначала баня, а потом шашлык, — деловито сообщил мне, вернувшись через пару часов, заваривая в огромной чашке травы.

— Вить, я в сауне последний раз была лет пять назад, когда отмечали день рождения подруги…мы там не столько мылились, сколько пили…а в бане…

Прищурившись, он перелил в чашку немного желтого отвара, подошел, протягивая мне ее, и легонько щелкнул по лбу:

— Ибуибу дэ дао муди, — я выпучила на него глаза. — Пей, липа успокаивает, — и невозмутимо продолжил, — что в переводе с китайского означает «Шаг за шагом можно достигнуть цели». Наша цель расслабиться и получить удовольствие.

— Че-то я как-то и не сильно хочу в твою баню.

— Я тебя медом намажу!

— Фу…

— И веником отхожу.

— Тем более!

— Тебе понравится, — бесстыже играет бровями.

В бане все оказалось внушительно и основательно. Было видно, что строили с любовью и на года: сруб из цельных стволов деревьев, кованый дровник на террасе, добротные лавки и дубовый стол в предбаннике. В буфете на полках примостилась посуда.

— Раздевайся, — начинает решительно снимать с себя одежду. Я отворачиваюсь к нему спиной, и тоже неуклюже раздеваюсь. Мне как-то неловко, что ли. Одно дело в постеле, когда знаешь, что сейчас произойдет…а так… откуда-то вылезла запоздалая стыдливость. Оставшись в трусах, целомудренно прикрыв грудь руками, в нерешительности переминаюсь с ноги на ногу.

— Ну и… — насмешливо раздался голос над ухом. — Чего стоим, кого ждем? Я уже все видел, трогал и даже пробовал на вкус!

Мои щеки предательски вспыхивают. Опять он начинает!

Глубоко вдохнув теплый запах дерева, я зажмурилась, когда его руки огладили мою талию, поднырнули под резинку трусов и скользя по бедрам спустили их вниз. Все еще прижимая руки к груди, я переступила через них

— Боже, Фике, меня так заводит твое смущение, ты не представляешь! Этот стыдливый румянец, — провел пальцем по щеке, — розовые пятнышки, — невесомо поцеловал шею. — Ты просто прелесть!

Откинув меня на себя одной рукой, другой протянул сложенную простынь. Коснувшись спиной его груди, я почувствовала, что он не голый, а соорудил на себе, подобие тоги.

— Волосы собери! — критично осмотрел, дождавшись пока я закутаюсь в простыню. Послушно скручиваю на макушке гульку.

Пригласительно расшаркавшись, открывает передо мной дверь в комнатку с просторной душевой кабиной. Скидывает с себя простынь, и быстро, так что я не успеваю даже пискнуть вытряхивает меня из кокона. Включает душ и подталкивая в спину под воду, сам становится сзади.

— Нужно ополоснуться, чтобы подготовить кожу. Волосы не мочи, — снимает лейку, поливает мне на шею. Вода теплыми струйками бежит по спине, а за ней зябкие мурашки. — Повернись. Ну чего ты? — кусает меня в загривок, пока я в нерешительности топчусь на месте. — Это же я…

Я поворачиваюсь к нему лицом и смотрю в глаза. С невозмутимым видом, Виктор направляет поток воды мне на живот, перемещая его от груди к ногам. Льет на плечи.

— Теперь ты, — передает мне лейку, делая воду значительно холоднее. Поворачивается несколько раз, пока я добросовестно его остужаю. Во всех смыслах этого слова, потому что не заметить его эрекцию, просто невозможно.

— Только если ты настаиваешь, — весело подмигивает, поймав мой взгляд. От его слов, я опять вспыхиваю, как застенчивая барышня.

Придерживая за руку, помогает мне выйти из кабинки, вручает простыни, сгребая их с вешалки. А сам прихватив со стены веники, распахивает дверь парилки, откуда выстреливает горячий воздух.

— Добро пожаловать! — приобняв за талию, подтолкнул внутрь.

Мамочки мои! Тут не просто жарко, а убийственно жарко. Легкие обжигает огнем.

— Души носом, — будет не так горячо.

Присаживаюсь на нижнюю полку двухярусного полога и мужественно терплю. Волосы начинают потрескивать, а пот блестеть на розовой от жара коже. Через несколько минут по телу уже стекают струйками соленые капли. Дышать равномерно, как у Виктора не получается. Он расселся, согнув в колене ногу, да еще и голову к стене откинул, прикрыв глаза. Я же, сижу, вцепившись ладонями в край лавки, готовая стартануть в любой момент.

— Тебе для первого раза достаточно. Выходи.

Я пулей вылетаю, а он выходит еще минут через пять. Отдыхаем за столом от раскаленной парной. Завернувшись в простынь, я разлеглась на лавке. Пью из кружки зеленый чай, заботливо припасенный в термосе.

— Ну как?

— Не могу сказать, что в восторге…

— Это ты просто пока не прониклась всей мощью. Хватит валяться, пойдем! — хмыкнув, тянет меня за руку в адское пекло.

— Изверг! — вздыхаю, но иду.

На третьем заходе, у меня словно второе дыхание открылось. Я даже решилась растянуться на верхнем ярусе.

— Ну вот ты и попалась! — кровожадно ухмыльнувшись, Виктор замочил веник в деревянном ведерке. Воздух в парной сразу наполнился насыщенным ароматом березовой листвы.

Мой взгляд прилип к крепким мужским плечам. Его кожа лоснилась от проступившего пота, мышцы под ней перекатывались. Хрустнув позвонками, он выпрямил спину и подошел к пологу.

— Ну держись! — горячий веник лег мне на поясницу.

Задохнувшись, сжимаюсь. Но он не бьет, а только крадется вверх к лопаткам. И только я расслабляюсь, получаю несколько легких шлепков по спине. И довольно чувствительный по заднице.

— Это тебе за то, что бросила меня!

Дергаясь, возмущено поднимаюсь на локтях.

— Я работала!

Он властно припечатывает ладонью обратно, и сыпет еще удары.

Горячий веник пляшет по телу, а потом успокаивает невесомыми ветерком, едва касаясь.

— А-а-а! — непроизвольно дергаюсь, и хохочу, когда неожиданно кусает за попу и проехавшись носом по спине хрипло шепчет на ухо

— Перевернись на спину.

Вытягиваюсь на горячих досках, прикрывая руками грудь. На живот плюхается вязкая масса, и равномерно распределяется до лобка. Я инстинктивно свожу ноги.

— Закрой глаза. Расслабься. Будет приятно.

Опускаю руки вдоль тела, и его ладони тут же устремляются вверх, задевая соски, размазывают липкий мед…Затем протискиваясь между бедер, поглаживающими движением натирают ноги и руки. Чувствую себя, «соблазненной уткой», когда он водит ладонями по коже, сжимая, массируя и нашептывая горячие нежности. Сил шевелиться нет, блаженно закрыв глаза я ощущала, как тело постепенно наливается легкой истомой и становится невесомым.

— Пахнешь одуряюще! — обрисовывает пальцем мои губы. И мне действительно нравиться это сладкая пытка. До момента, пока горячий веник снова не ложится на живот.

— Еще чуть-чуть контраста!

Снова начинает нагнетать пар и легкими касаниями листьев поглаживать расслабленное тело, заставляя его плавиться от неимоверной жары. А потом на лоб опускается ледяная мокрая ладонь. Проходится по лицу, смачивая губы. Исчезает и снова возвращается, ложась уже на шею и немного остужая.

— Фике, ты как?

— Проникаюсь мощью, — пьяным взглядом смотрю на него.

— О-о-о, перегрел я тебя…надо охладиться.