Перед уходом на работу он зашёл к бабушке, её только недавно вернули из больницы. Она слабела с каждым днём, но обследования не давали никаких результатов. Борис отдал на лечение практически все заработанные деньги, но по-прежнему причины ухудшающегося здоровья оставались неизвестны. С врачом он беседовал по поводу диагноза, но его сознание не воспринимало слова доктора. Бабушке прописали капельницу, так стойка с бутылями стала постоянным спутником её кровати. Внук давал ей пару капель безина ежедневно, но они просто стекали по коже и скрывались в складках одеяла. Лицо старушки всегда было измученным и уставшим, хотя его цвет не изменился. Как только внук появлялся в комнате, она начинала говорить, но уже не так бойко как обычно. Борис каждый раз пытался заглушить этот слабый поток, чтобы бабушка не тратила зря немногочисленные силы.

— Доброе утро, Боря, побежал уже?

— Да, побежал. Не скучай тут.

Борис присел на край кровати и потрогал трубку капельницы и продолжил:

— Тётя Лида сегодня придёт? Покажешь ей, что я убрал раствор туда за кресло, чтобы солнце не грело.

— Да-да, она справиться. Боря, слушай, — бабушка вытянула шею, будто ей было больно глотать слюну, — слушай, улыбнись, пожалуйста.

Борис улыбнулся так, чтобы показать передние зубы. Он сузил веки и постарался зажечь в глазах хотя бы искру радости.

— Что ж с тобой твориться? — сказала бабушка, положила свою ладонь на лоб и закатила глаза, — Мне страшно, Боря, я за тебя боюсь — не сегодня-завтра помру. Ладно я, но тебе-то туда ещё рано.

— Я не наркоман, бабушка. Руки я тебе показывал несколько раз; если хочешь, я могу анализы сдать, лишь бы ты спокойна была. И вообще, куда ты так много говоришь? Береги силы.

— Берегу-берегу, что беречь-то, если толку от этого — шиш. Боря, я у тебя одна, ты береги меня.

— Откуда это: «Я у тебя одна, ты береги меня»?

— Тебе мама эту сказку часто рассказывала, сказку про звезду.

— Ладно, отдыхай. Я сегодня буду поздно, нужно помочь племяннику Дяди Рудольфа.

— Передавай привет. И аккуратнее там.

— Если не забуду.

Сегодня вечером Борис должен привезти Кирилла на встречу с Аристократом. По его мнению, ничего плохого ему не следует ожидать. Скорее всего, Аристократ захочет изучить этот случай подробнее, следовательно, убийство единственного подопытного кролика — это маловероятный исход.

Рабочий день шёл своим чередом, Борис старался не думать о том, как он сегодня вечером закинет Кирилла в пасть начальнику. Однако зачатки плана растрескались и осыпались осколками как стеклянное полотно, когда Аристократ в очередной раз позвал его в комнату отдыха и сказал, что хочет сегодня вызвать Виктора на поединок.

— Вы же просили сегодня вечером привезти Кирилла.

— Приведёшь позже. Если его тело не осталось лежать в подвале, рано или поздно я его увижу.

— Что я должен сделать?

Аристократ поставил перед ним ту самую коробочку с розой, которую Борис забирал у Малиота.

— Достанешь розу и незаметно уколешь Виктора неважно куда. К иголкам он привык, думаю, не заметит. Шип тут один, только смотри, сам не уколись. Когда подам знак, оторвёшь у цветка листок, именно листок, а не лепесток.

Борис достал из коробочки цветок и принялся его разглядывать, трогать лепестки, листки. Внимательно рассмотрел неестественно длинный шип с жёлтым кончиком.

— И что случится? Мне нужно будет отойти от Виктора подальше или…

— Неважно. Даже если он тебя обнимет руками и ногами с тобой всё будет нормально.

— Я сделаю. Но это всё не просто так, у меня просьба.

— А салона тебе мало?

— Честно, не помню, чтобы мы это обсуждали.

— Я в курсе твоих проблем. Вылечим твою бабку, никуда она не денется.

«Грубовато», — подумал Борис.

— Я могу отпроситься с работы и пойти к Виктору?

— На час раньше можешь уйти, только не беги к нему, особо не торопись.

— Всё предельно ясно, — Борис торопливо уложил розу в коробочку и поднялся, — Могу идти?

Аристократ сделал только пренебрежительный жест «убирайся отсюда» и сам вышел из комнаты.

Борис понимал, что Аристократ не будет лечить его бабушку, но перспектива заполучить салон была очень даже оптимистична. Кого ещё ставить на место приемника? Салон слишком мал для супермаркета, поэтому смена направления бизнеса ему не грозит. Своё положение в этой истории Борис принял, хотя остался один вопрос. Нужно ли сообщить Виктору о цветке? Возможно, сила этой розы устроена иначе, и после укола, сколько листков не вырывай — ничего не измениться. Аристократ наверняка перестраховался. В конце концов, Виктор дал установку строить из себя предателя на все деньги, поэтому нет смысла придумывать себе оправдания. Мастер знает, что делает.

Оставшиеся три часа рабочего дня прошли незаметно. Борис старался не думать ни о чём постороннем кроме работы, он всё для себя решил и не стал утруждаться лишними мыслями. В салон он шёл в привычном темпе, коробочку с розой держал в руке и старался сильно не сжимать, ему даже показалось, что она сейчас выпадет или раскроется от недостатка нажима. Вечер был спокойный и тёплый. Основной поток прохожих иссяк ещё три часа назад, уступив место немногочисленным одиночкам. Путь до салона занял меньше часа и всё это время Борис думал о том, чтобы это поскорее закончилось. Холодное и пустое чувство в груди, в душе не оставили в нём жалости и сострадания. Он понимал, что Аристократ и Виктор такие же, и на его месте поступили бы также. Кто посмеет его осудить — не понимает, что значит быть унтом.

До салона оставалось меньше квартала, Борис стоял один на перекрёстке в ожидании пока светофор смениться на зелёный. Вдруг через шипение шин легковых автомобилей где-то справа пробился далёкий звук «тух…тух-тух…тух». Без долгих раздумий он рванул к его источнику, который доносился из ближайшего переулка. Человеческое зрение не могло разглядеть частое мельтешение в темноте, но глаза унта увидели невозможное. Виктор прижимал колени к груди, лежа на кучке грязного снега, а над ним стоял человек во всём чёрном. Борис видел только широкую спину незнакомца, а взгляд зацепился за что-то красное на его голове.

«Аристократ опять решил перестраховаться?» — подумал Борис и материализовал электрошоковый пистолет.

Он направил пистолет прямо в голову незнакомца, но резко опустил и спрятал за бедро. «Нашего непобедимого Виктора ведь не мог одолеть простой одержимый», — подумал Борис. Его взгляд выхватил из этого хаоса глаза Виктора, он смотрел прямо на него, иногда моргая от ударов, мастер указал ладонью, чтобы Борис ушёл из переулка. Юноша попятился назад, вышел наружу и побежал в противоположную сторону от салона, он решил сделать крюк и подождать мастера на его ступеньках.

Когда Борис добрался до салона, он аккуратно засунул бутон розы в правый рукав и схватился за стебель так, чтобы шип поместился между средним и безымянным пальцами. Цветок лёг в ладонь как влитой, и если держать руки в карманах никто не заметит подвоха. Он увидел, как в его сторону ковыляет Виктор; пятна и дыры на его одежде исчезали на глазах, в то время как по ней молниеносно передвигалась маленькая тёмная фигурка. Мастер подошёл ближе, и юноша разглядел на его плече чёрного богомола, который деловито тёр свои клешни друг об друга. Руки Виктора повисли плетьми, лицо начало опухать, через ссадину над правым глазом сочилась мелкими бусинками кровь, вдохи и выдохи были короткими, наверняка, его рёбра сломаны.

— Виктор?

— Добрый вечер, Борис…

— Да, добрый.

— Это был наш общий знакомый. Ты ещё не забыл Газона? Ы-ы…

Виктор обхватил живот руками, рухнул на Бориса и упёрся подбородком в его плечо. Шип пробил рубашку и уколол татуировщика в бок.

— Он схватил меня за воротник и потащил в переулок, а дальше ты и сам знаешь.

— Год ведь прошёл.

— Кто его знает, он не был особо разговорчив, — Виктор говорил, пока Борис усаживал его на ступеньки. — Я видел столько воспоминаний людей, столько эмоций и чувств пропустил через себя, но мне до сих пор не ясно, откуда берётся их злоба.