Лицо Никки стало серьёзным.

— Некоторые люди, которых они пристрелили, были членами семьи и друзьями.

— Прости. — Но извиняться было уже поздно. Никки покинула ванную, и Лауре ничего не осталось, как последовать за ней. Она гадала, почему чувствует себя виноватой за свои слова, но решила использовать логику, чтобы побороть стыд. Не её вина, что в куполах защищали жителей. Если они не хотели быть расстрелянными как налётчики, то, возможно, не стоило на первое место ставить воровство.

Завтрак прошёл спокойно, по крайней мере, для Лауры. Никки за трапезу ни разу на неё не взглянула. Аксель всё ещё не пришёл. Люди вокруг занимались своими делами. Как и в Улье, на Лауру никто не обращал внимания. Единственная разница — здесь от неё никто ничего не ожидал. У неё не было работы.

В отличие от неё, видимо у всех остальных была своя цель. Задача Никки, похоже, состояла в том, чтобы неохотно охранять Лауру. И, вероятно, она очень обрадуется, когда та покинет это место.

К её удивлению, Лауру повели не к тому грузовику, на котором её сюда привезли, а к другому, шины которого были больше и толще, оставляющие глубокие следы. Корпус сделан из трубчатых прутьев, поверх которых приварены листы металла. Когда они подошли, Аксель наклонился, проверяя ходовую часть.

Он поднялся и вытер руки о тряпку.

— Она готова ехать?

— Да, а где остальные? — спросила Никки. — Я думала Гуннер, и близнецы едут с тобой.

— Они присоединятся перед самым отъездом. Собираются на байках объехать окрестности.

— То есть, поедешь только ты и Мать. — Никки перевела взгляд с Акселя на Лауру.

Из-за того, как было это произнесено, Лаура задумалась, в чём проблема. Особенно когда Никки добавила:

— Я должна поехать с тобой.

— Ты нужна здесь. Слишком много человек покидает Хейвен. Пока солдаты Анклава снуют вокруг, нужно как можно больше людей, которые могут присмотреть за ситуацией.

— В таком случае может тебе стоит остаться. Заключишь сделку позже.

Аксель посерьёзнел.

— Не хочу менять планы. — Он отвернулся от Никки и посмотрел на Лауру, скользя взглядом с головы до ног, и вернулся к её лицу. — Ты выглядишь как…

— Знаю, как настоящий налётчик. Но будь уверен, больше ничего не изменилось, — дерзко ответила она.

— Хорошо, потому что отступать некуда.

— Ты об этом пожалеешь, — сказала Никки, и Лауре показалось, что это она сказала ей.

Но ответил Аксель:

— Это её выбор. И нам нужен гемминар, который они обещали.

Целый гемминар? Насколько Лаура знала, это очень ценная штука. Приятно, что кто-то хочет её вернуть.

Никки удивила её, притянув в объятия и прошептав:

— Будь сильной. И знай, что даже если ты решила уехать, ты всегда можешь вернуться.

Как будто она когда-то добровольно покинет купол. Лаура планировала принять долгий очищающий душ, как только вернётся.

— Залезай, — сказал Аксель, когда Никки отпустила Лауру.

Она ощущала головокружение, сердце колотилось, и её наполнил трепет. Она ощущала головокружение, сердце колотилось, и её наполнил трепет. Она собиралась покинуть здание под землёй и выехать в Пустошь на автомобиле, кажущийся гораздо менее прочным, чем грузовик, с мужчиной, к которому она испытывала смешанные чувства, в место, о котором она почти ничего не знала.

А какая альтернатива?

Она забралась в это странное транспортное средство, и дверь за ней захлопнулась, запирая внутри. Через несколько секунд Аксель устроился на соседнем сиденье, его большое тело так и притягивало взгляд Лауры. Вокруг его шеи был намотан шарф, в котором было что-то металлическое. На голове очки, на руках — перчатки без пальцев, а в дверь он упёр оружие с длинным стволом.

— Готова? — спросил Аксель.

Лаура смогла на это только кивнуть.

— Прежде чем мы двинемся в путь, тебе нужно на глаза надеть это, — он передал ей шарф, похожий на свой.

— Зачем?

Аксель вздохнул.

— Потому что, во-первых, ты не можешь видеть расположение Хилл-Хейвен.

— А во-вторых?

— Дотти сегодня утром передала мне это и сказала тебе надеть.

Лаура посмотрела на ткань, вспоминая старушку, с которой провела день. Не так уж и много было сказано, пока она звенела спицами, но над этим узором Дотти работала накануне.

— Даже если я увижу? ещё не значит, что смогу найти дорогу назад.

— Ты сама его завяжешь или тебе помочь? — отрезал он.

— Понять не могу? как тебя с таким характером поставили здесь во главе, — проворчала Лаура, обмотав шарфом голову, оставив открытым нос и рот. — Доволен?

— Сколько я показываю пальцев?

— Бесполезный тест, учитывая, что я намеренно могу солгать.

— Твоя правда. Возможно, нам нужен другой тест.

Тихие слова прозвучали совсем близко. Лаура покачала головой из стороны в сторону, пытаясь понять? двигается ли он. Зачем ему так приближаться?

Лаура оставалась неподвижной. Напряглась. Застыла. Настолько напряглась, что когда ощутила, как Аксель кончиком пальца задел нижнюю губу, натягивая шарф ниже, ахнула.

— Не прикасайся ко мне. — Потому что не могла объяснить то тепло, которое разливалось между ног, когда он так делал.

— Не снимай шарф, пока не разрешу, — проворчал он.

Лаура ощутила, как он отодвигается, и гадала, почему не почувствовала, что он так близко.

Тепло тела Акселя исчезло, и Лаура сила, сложив руки на коленях, слушая нежное жужжание, когда он завёл двигатель, электрический вой, указывающий на то, что они уезжают. Было странно и страшно ничего не видеть и всё же понимать, что движешься. Аксель остановился лишь раз, и Лаура слышала, как он сказал:

— После того, как я уйду, не оставляй надолго дверь открытой.

— Уверен, что не хочешь подождать, пока я уйду? Мне не нравится, как выглядит земля, — произнёс голос, в котором она узнала Веру.

— Всё будет хорошо. Просто ночью был туман. Я сомневаюсь, что он вернётся так быстро.

Туман? Какой туман? Она хотела спросить, но не смогла дышать, когда сердце заколотилось. Это на самом деле происходит. Она ехала в Пустошь с незнакомцем. Убеждённым налётчиком. Возможно, Аномалией. Он не боялся того, что снаружи, а вот Лаура, наоборот, боялась.

— Успокойся. Дыши. — Приказ прозвучал медленно и размеренно. — Здесь нечего бояться.

— Воздух ядовитый.

— Только в определённых местах, которые мы будем избегать.

— Пустошь — опасное место. Люди умирают. — С малых лет ей говорили, что выход из купола равноценен смерти.

— Люди повсюду умирают. Внутри, снаружи. Когда твоё время придёт, от смерти не спрятаться.

— Не обнадёживает, — пробормотала Лаура, сжимая и разжимая пальцы. Внутри неё что-то слабо пульсировало. Боль в голове почти прошла, но всё равно у Лауры возникало ощущение, будто внутри что-то давило.

— Я не пытаюсь тебя обнадёжить. Жизнь тяжела. И ты когда-нибудь умрёшь.

— Ты веришь в то, что после смерти что-то есть? — спросила Лаура, цепляясь за голос Акселя, как за единственный якорь, удерживающий её в темноте шарфа.

— Нет. Но готов поспорить, ты веришь.

Если бы они были в Улье, а Аксель был дидактиком или поммэром, Лаура могла бы солгать. Но вздохнула и ответила правду.

— Нет, вообще-то нет. С чего бы быть загробной жизни, если и эта — сплошное разочарование?

Выплеск горькой правды заставил её замолчать. Аксель тоже замолчал и с минуту ничего не говорил. А потом тихо произнёс:

— Порой нужно иметь стоящую цель для того, чтобы жить.

— У меня была цель. Убирать за детьми и готовить их к поступлению в Академию.

— Тебе это нравилось?

— Никому это не нравится. — Не совсем правда. Некоторым из высоких рангов это очевидно нравилось. Но низшим… — Мы служим, потому что это наша обязанность.

— Перед кем?

— Перед Мэрр. Ульем. Нашими подопечными. Анклавом.

— Тебе действительно кто-то из них небезразличен?

Вопрос поставил Лауру в тупик.

— Причём тут это?

— При всём.