Я, кстати, немного испугался такому повороту событий — но не сильно. Сильно не успел, потому что уже подскочил ближе и снова его ударил — как раз в тот момент, когда Гэндзи с искаженным трансформацией лицом вскочил на ноги.

Вместе со стеклами и хлипкой оконной рамой Гэндзи — со второй попытки, все же вылетел в окно, рухнув во внутренний двор. Я сразу выглянул на улицу, облокотившись на подоконник. Увиденное мне не понравилось — падение не произвело на нашего «партнера по команде» сильного впечатления. Он уже извернулся, вскочив на ноги и стремительным прыжком оказался на стене. Наши глаза — на краткий миг, когда он замер, прилипнув к стене как паук, встретились.

Никакого разума, одна животная ярость; Гэндзи определенно впал в боевое бешенство, превращаясь в зверя. Вот только пока неясно в какого. Выругавшись, я отбежал вглубь комнаты, оттолкнувшись руками от подоконника. Чуть больше секунды Гэндзи понадобилось, чтобы взобраться прыжками по стене и влететь в окно. Как раз в этот момент в него и прилетел стол, который — за неимением ничего более подходящего я схватил и метнул. Так же, как дискобол кидает свой диск, разворачиваясь вокруг себя для усиления броска.

Стол, конечно, побольше метательного диска, и побольше щита — с метания которых, полагаю, этот вид спорта и начался. Но тяжесть, как известно, это хорошо. Тяжесть — это надежно. Тяжелый стол и легкий Гэндзи встретились прямо в оконном проеме, после чего взбесившийся и превращающийся в зверя парень снова улетел вниз.

В несколько шагов я оказался на подоконнике — собираясь прыгать следом за ним, чтобы добить, не дать полностью обратиться. Нужды в этом не было — как раз тогда, когда я вскочил на подоконник, снизу послышался звонкий звук удара.

Надо же, да Сильва. Я и не заметил его недавно, когда выглядывал — только в искажающееся лицо Гэндзи смотрел. В руках у бразильца грязная бейсбольная бита, наверняка оставшаяся валяться здесь после одного из смертельных матчей. Именно этой битой да Сильва и отоварил Гэндзи по затылку сразу после его приземления. Так, а вон Ангелина поодаль — насторожена, собрана, похоже опасность ее мобилизовала и привела в себя. Видно, что готова к драке и бежать не собирается.

Драться, впрочем, уже не с кем — наш потерявший разум «напарник по команде» теперь потерял и сознание. Да Сильва уже присел рядом и с ругательствами выдергивал у того ремень из штанов, намереваясь связать руки.

Какой прекрасный вечер.

Я глубоко вздохнул, глядя поверх крыш корпусов лечебницы на серое небо. Темнеет на улице, тревожность все сильнее давит. Во время скоротечной драки, кстати, совсем забыл о тяжелой ауре этого места, а сейчас неприятные чувства постепенно возвращались.

— Какая прелесть, — негромко произнес Магнуссон, который подошел к окну и встал рядом.

— Ты почему не помог? — поинтересовался я.

Все же несмотря на скоротечность закончившейся без потерь схватки, могу сказать без лукавства — это было реально опасно.

— Во-первых, мало кто знает, что я тоже могу преодолевать действие негаторов. Зачем сразу с козырей выступать?

— Мог бы без этого попробовать.

— Мог бы, но я же не дурак, — фыркнул Магнуссон.

— Во-вторых?

— Во-вторых, это раскрашенное тело зачем-то должно стать частью нашей команды. У него ведь только к тебе претензии, зачем его против всех сразу настраивать?

— Хм. Звучит несколько странно, но имеет смысл, — признал я.

— Карлос, правда, об этом не подумал, -еще раз хмыкнул Магнуссон, глядя как да Сильва стягивает бессознательному Гэндзи руки.

— Мы биту Энжи дадим, пусть в руках держит, когда он придет в себя, — предложил я. — Все равно она здесь не останется. Пусть думает, что это она его отработала.

— Хм. Звучит несколько странно, но имеет смысл, — пожал плечами Магнуссон. — Есть, кстати, во всем этом и положительный момент.

— Какой?

— Ты гораздо лучше контролируешь себя.

— Не понял.

— У тебя даже молниеносного отблеска в глазах не появилось, когда вот этот… — кивнул Магнуссон вниз, — начал превращение. Теперь хоть не так страшно с тобой рядом находиться.

У меня после слов внутри все как-то… упало. Я вдруг, причем совершенно неожиданно, додумался до двух очевидных вещей, которые до этого момента как-то упускал. Настоящие откровения вдруг снизошли пониманием.

Первое откровение: остальным ведь реально неуютно, если не сказать «страшно», когда они рядом со мной. Я как-то и не думал об этом, а они ведь, по сути, как на пороховой бочке.

Второе откровение: да, я теперь намного лучше контролирую себя. Но причина этого похоже состоит в том, что мой молниеносный спутник, призрачный волк, оказался на свободе после того как мы отправились в загробный мир. И не вернулся.

Да, только что во время скоротечной драки я ощутил усиление организма. Но привычного сияния при этом во взоре не было. Что-то необычное, уверен, в критической ситуации я смогу показать. Но есть ли у меня теперь сила в достатке, чтобы если что прорвать блокировку браслетов-негаторов? И еще момент — мы ведь далеко от Японии. Добирается ли сюда действие дара богини? Будет ли у меня вторая попытка в случае неудачи?

Град неприятных, но при этом очевидных вопросов на меня свалился только сейчас. До этого — со вчерашнего вечера, во время того как нас Элимелех гримировал и отправлял в путь, мне все это в голову как-то не приходило.

— Дим?

— А? — я вдруг понял, что да Сильва снизу только что прокричал что-то, обращаясь ко мне.

«Спрашивал, куда его», — подсказала Альбина.

— Давай наверх, — махнул я рукой.

— Ты чего задумался? — внимательно посмотрел на меня Магнуссон.

— Да так. Место плохое здесь, вот и задумался.

— Если что-то не двигается, но должно, вам поможет вэдэ сорок, — говорил я, выбирая паузы между резкими мерзкими звуками отрываемого скотча. — Если что-то двигается, но не должно, вам поможет скотч. Если же…

Я прервался — да Сильва со своей стороны уже закончил приматывать руку Гэндзи к стулу и поднялся. Посмотрев на него, я скользнул взглядом по рядом стоящему невозмутимому Магнуссону, потом перевел взгляд на Альбину.

Девушка сидела на подоконнике у открытого окна, положив биту на колени — после того как да Сильва вырубил Гэндзи, она все же смогла справиться с собой и зайти в здание. Через свой страх Ангелина перешагнула, но хорошо видно, что ей по-прежнему непросто. Мне даже показалось, что у окна она специально села — чтобы, если что вдруг, иметь возможность выпрыгнуть на улицу.

«В порядке?» — одними губами спросил я, поймав взгляд Ангелины. Так непривычно смотреть в знакомые глаза на таком незнакомом, измененном маской лице.

В ответ на мой вопрос девушка кивнула, играя желваками. Бодрится. Пока бодрится — видно, что ей сильно непросто. Где вообще встречающая делегация, черт возьми? Если нам оставаться здесь на ночь, похоже придется вместе с Ангелиной идти в ближайшее поле ночевать. Под крышей она — судя по виду, оставаться здесь скорее всего не сможет. А до полной темноты осталось совсем немного, и как-то меня происходящее не…

— Если же? — вдруг спросил да Сильва, возвращая меня в реальность.

— Что?

— Ты сказал: «если же», а потом замолк. Мысль потерял?

Снова особенности этого места — зацикливаюсь на чем-то и начинаю подтупливать понемногу, теряя нить рассуждений. Вот и сейчас, глядя на Ангелину, начал разматывать цепочку ассоциаций и забыл, о чем вообще только что говорил.

— Да, — признался я. — Если же вы не можете починить что-то с помощью скотча, значит вы просто используете мало скотча, — закончил я. После этого надкусив зубами и оторвав ленту, положил оставшийся моток на пол. Поднялся, сделал два шага, осматривая дело рук своих.

— Пёрфект, — жестом удовлетворения от проделанной работы отряхнул я чистые ладони.

— А что такое вэдэ сорок? — спросил меня да Сильва.

Да Сильва, похоже, как и я непроизвольно борется с давящей аурой этого места; только если у меня внимание и мысли почти бесконтрольно растекаются по сторонам, то он скорее всего на чем-то концентрируется, как будто цепляется за что-то.