Ответы я никогда не узнаю. Рядом останавливается такси, и я с тяжёлым сердцем отсюда уезжаю.

Я выбрасываю в мусорку подгоревшее мясо и вновь тянусь за телефоном. Естественно, пропущенных звонков нет. На что я только надеюсь? Владимир не будет за мной бегать. Он предложил работать няней Ксюши, я отказалась. Всё. На этом можно ставить жирную точку. Наша сегодняшняя встреча случайна и не несёт в себе сакрального смысла.

Увы, в жизни сказок не бывает. Ну или я не вхожу в число счастливиц.

— А что на ужин? — интересуется Лёва. — Пахнет отстойно.

— Мясо сгорело. Я сейчас что-нибудь другое приготовлю.

— Не нужно, — останавливает меня Лёва. — Отдыхай, я макароны сделаю, с сосисками.

— Но я в порядке.

— Угу, в полном. Я вижу, — недовольно бормочет племянник. — Мама тоже говорит, что в полном порядке, а на самом деле это далеко от правды.

— С двумя работами любой с ума сойдёт.

Я ухожу в гостиную, ложусь на диван и открываю в телефоне купленную вчера книгу о том, как выносить и родить здорового малыша. Погружаюсь в чтение, улыбаюсь невольно. И не сразу слышу, что в дверь звонят.

Заглядываю на кухню: Лёва возится в телефоне, он в наушниках и ничего вокруг не замечает. Странно, обычно к Ларе никто так поздно не приходит. Уже почти девять.

Я смотрю в глазок — и моё сердце пропускает удар. Владимир здесь. Откуда он знает адрес Лары? Зачем он вновь меня тревожит? Я точно не сплю? Щипаю себя за запястье, но картинка остаётся прежней.

В кармане вибрирует телефон. Это Владимир. Он решил по всем фронтам меня атаковать?

Делаю глубокий вдох и открываю дверь.

— Давно не виделись, — усмехаюсь я. Держу лицо, чтобы не свихнуться от фантастичности происходящего.

— Мы можем поговорить? — тихо спрашивает Владимир.

— Да. Только на улице. Я выйду через пару минут.

И захлопываю дверь прямо перед его лицом! Смешок вырывается наружу, я прислоняюсь к стене и сдавленно хихикаю. Не знаю, что на меня находит, видимо, смешинку проглотила. Суровый и жёсткий сноб Владимир приехал в убогий спальный район, чтобы со мной поговорить.

— Лёв, я выйду на улицу, — предупреждаю племянника. 

Хватаю тёплую кофту, провожу расчёской по волосам, обуваюсь. Кипящая энергия течёт по венам, сердце разбухает до гигантских масштабов. Я знаю, что Владимир ни за что на свете не приехал бы сюда без важной причины. Мог позвонить в конце концов. Неужели это оно? Честный разговор по душам, которого я ждала ещё три недели назад, а вместо этого услышала бессердечную фразу «Между нами только секс»?

Владимир ждёт меня возле подъезда.

— Думал, ты не спустишься, — негромко произносит он.

— Потому что я дверь перед твоим носом захлопнула?

— Потому что я поступил, как последний козёл. И очень сильно тебя обидел, — неожиданно говорит Владимир.

— Козёл — это ещё мягко сказано, — чудом нахожусь я с ответом.

Меня обжигает концентрированной радостью, сердце, будто ошалевшее, вырывается из груди, за его гулом я собственных мыслей не слышу. Он сказал, он это сказал! Признал свою вину. Я не ошиблась в нём. Чувствовала, что он лжёт, что между нами не обычный секс, а нечто большее.

— Может, сядем в машину? На улице холодно, не хочу, чтобы ты замёрзла, — предлагает Владимир.

Я вглядываюсь в его лицо. Оно не кажется холодным или безэмоциональным. Владимир не скрывается за маской, что ему несвойственно. Он был открытым в ту волшебную неделю, которую мы провели вдвоём. А в день нашего расставания он вёл себя грубо, не смотрел мне в глаза и придерживался дистанции. Я тогда очень испугалась. Когда любимый человек закрывается от тебя — это больно и страшно.

— Нет, я не хочу в машину.

«Потому что я не готова находиться с тобой в замкнутом пространстве! Я не хочу вдыхать аромат твоего парфюма, не хочу, чтобы нас разделяли считанные сантиметры. Это будет слишком жестоко», — добавляю я мысленно.

— Хорошо, — Владимир снимает с себя куртку и без спроса накидывает её мне на плечи.

— Не нужно, — отталкиваю его.

— У тебя зубы стучат. Не геройствуй.

Да они от волнения стучат! Балбес ты, Владимир, ничего в девушках не смыслишь. Но приятно, что ты обо мне заботишься.

— Я не мерзлячка, — бурчу, а сама куртку пальцами сжимаю и запах любимый чувствую. Боже, как сильно мне его не хватало!

— Прости меня.

Я дар речи теряю. Волна эмоций захлёстывает с головой, пальцы дрожат. Я часто моргаю, отворачиваюсь, чтобы он не увидел мою слабость.

— За что конкретно ты просишь прощения? Ты много раз косячил, — мой голос звучит ровно, что удивительно в этой ситуации.

— Я не должен был тебя прогонять. Я… испугался того, насколько между нами всё идеально складывается. Прошлый опыт твердил мне, что так легко не бывает. Всегда есть подводные камни.

— И какие же у нас были подводные камни?

— У тебя никаких, — говорит он с улыбкой, а потом вновь серьёзнеет. — Дело во мне. Я не привык доверять людям. Не привык выражать свои эмоции, делиться с кем-то теплом, разговаривать по душам. Иными словами — я не привык быть уязвимым. А ты меня таким сделала. И когда я это осознал, то испугался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я верю ему, сердцем знаю, что Владимир честен со мной.

— Почему ты ничего не сказал? Зачем было прогонять?

— Тяжело о таком говорить, Вик. Я будто с кровью из себя эти слова выдираю.

— Бедняжка, — произношу с сарказмом. Обида и боль никуда не делись, сейчас они вновь расправили крылья. Я смотрю на Владимира и вспоминаю, каким чёрствым он был три недели назад. Не хочу это помнить, но оно само собой получается!

— Я понимаю, что тебе больно…

— Да ничего ты не понимаешь! Я тебе поверила, я в тебя… — запинаюсь. Нет, признаний в любви он не дождётся. — Я чувствовала тебя, я думала, что знаю тебя, я полностью перед тобой открылась, а ты всё это растоптал несколькими фразами! И потом не позвонил, не извинился, вообще обо мне забыл. Почему вспомнил именно сейчас? Что изменилось?

— Мне нужно было время. Я собирался с тобой поговорить, как только вернусь из путешествия.

— Мы виделись пару дней назад, возле школы, и ты ничего мне не сказал… — всхлипываю, эмоции душат изнутри.

— Я спешил забрать Ксюшу. Это был неподходящий момент для серьёзного разговора.

— Неподходящий для тебя, — замечаю с горечь. — Я бы с удовольствием тебя выслушала. Но ты заботишься только о своём комфорте!

— Вик, это неправда, — он хочет ко мне прикоснуться, но я дёргаюсь, не позволяю. — Прости. Я часто говорю не то и не так. Но ты мне очень дорога, и я сожалею о том, что выгнал тебя. Я хочу исправить ситуацию.

— Как? Снова работать у тебя няней, а по ночам согревать твою постель? Спасибо, как-то не хочется.

Он накрывает ладонями мои плечи и легонько их сжимает. Я дёргаюсь раз, второй, потом выдыхаю скопившийся в лёгких воздух и тихо всхлипываю. Нет сил на сопротивление.

— Я найду для Ксюши другую няню, это не проблема. Ты мне очень нравишься, Виктория, и я готов рискнуть. Раньше мне казалось, что мы встретились слишком рано, сейчас я считаю иначе. Ты подарила мне то, чего я никогда не имел — тепло, заботу и внимание. И я хочу ответить тебе взаимностью…

— Хватит, — двигаю плечами, чтобы он сбросил свои руки. — Не надо, Володя. Я не могу.

— Почему? — он хмурится и спрашивает осипшим голосом: — Ты нашла себе другого? Тот парень в ресторане… вы вместе?

— Что? Боже, нет, конечно. Это бывший сосед моей подруги Лильки. Я ему фото с Джаредом Лето показывала.

И зачем я об этом говорю? Совсем мозги не работают.

— Значит, ты меня не простила? — негромко уточняет Владимир.

— Простила. И ненависти я к тебе не испытываю. Я просто не могу сейчас… Боюсь, при первой же сложности ты вновь накричишь на меня, а затем прогонишь. И мне будет больно, очень больно. Я к этому не готова.