— Месье Мартэн? — спросил доктор Берг. — Рад с вами познакомиться. Мадам Гарзу часто о вас говорит. Прошу вас, присаживайтесь…
Ноэль придвинул к себе кресло, на которое ему указали:
— Я, конечно, понимаю, доктор, что беспокою вас, но когда поймете, что меня привело, думаю, меня простите. Уже некоторое время как я и моя жена серьезно обеспокоены состоянием здоровья моей тещи. Ответьте мне откровенно, даже резко, если надо. Основаны ли эти опасения?
Доктор Берг был толстяком с дышащим здоровьем лицом, светло-голубыми глазами и неисчерпаемым оптимизмом, выказываемым им, вне всякого сомнения, даже умирающим.
— Ни в коем разе, месье Мартэн! — ответил он звучным голосом, удобно устроившись в кресле. — Организм мадам Гарзу превосходный. Еще долгие годы сможете холить ее и лелеять.
В его тоне не было ни малейшей иронии, но голубые глаза сверкали лукавством.
Сердце Ноэля забилось сильнее. Пока ничто не указывало на то, что он говорит по подсказке.
— Но ведь в прошлую пятницу вы все же сочли ее состояние достаточно серьезным для того, чтобы предположить немедленную операцию?
При этом Ноэль взглянул на собеседника с пристальным вниманием. Ведь от его ответа зависело…
Доктор Берг произнес, взвешивая слова:
— То, что больного привозят в клинику, не обязательно означает операцию. Часто речь идет лишь о профилактической мере, эффективность которой в очень многих случаях себя доказала.
Опять мало компрометирующий ответ! Доктор Берг, вроде, отнюдь не собирался выходить из общих рамок разговора. Но Ноэль решил заставить его проболтаться:
— Если я правильно понял, первый приступ у моей тещи произошел после обеда?
Доктор кивнул. Добродушное настроение как бы покинуло его.
— Да, — ответил он с неожиданной сухостью. — А через час после ее поступления сюда произошел второй, более длительный и более сильный.
— И несмотря на это, вы предпочли отложить операцию?
Доктор положил ногу на ногу, затем снял ее с колена:
— Мадам Гарзу сказала мне, что испытывала идентичные приступы еще в возрасте тридцати лет. Тогда, после девятого приступа, она погрузилась в кому, а когда уже лежала на операционном столе, ткани расслабились и крупный камень, с орех, наверное, вышел через мочеиспускательный канал…
И, помолчав, добавил:
— То, что уже раз было, может еще повториться.
— Предполагаю, что это моя жена настояла на том, чтобы операцию отложили.
— Ей и не надо было настаивать. Я прибегаю к скальпелю лишь в крайнем случае.
Ноэль почувствовал, что кровь медленно отливает от его щек. Каждое уточнение доктора наносило ему удар, еще более жестокий, чем предыдущий.
— А вы… вы не думаете, что приступы возобновятся? — спросил он лишь бы что-то сказать.
— По правде говоря, не думаю. Почечные камни, как правило, одиночны и образуются годами.
— Может, рентген…?
— Я об этом думал.
Продолжать настаивать было бы непристойно и бесполезно.
Но, если разобраться, не узнал ли Ноэль все, что хотел знать? Сможет ли он отныне питать малейшее сомнение в том, что в вечер преступления Бэль находилась у ложа матери?
Он встал, пробормотал несколько слов благодарности и, будто во сне, вышел из кабинета. Странная вещь: он ни в чем не упрекал себя, не испытывал к себе ненависти. Пока еще не испытывал. Напротив, он спрашивал себя, осмелится ли снова явиться пред очи Бэль теперь, когда…
Сделав вид, что у него развязался шнурок, он остановился, чтобы поразмыслить. Ошеломление, вызванное пояснениями доктора, рассеялось и его стало обуревать сомнение. Какое есть доказательство тому, что Берг сказал правду? Никакого! Наоборот, его смущенное поведение позволяло любые подозрения.
Ноэль вышел в вестибюль. Завидев шедшую навстречу медсестру, он не колеблясь заговорил с ней:
— Прошу прощения, мадемуазель… Я хотел бы взглянуть на книгу записей поступивших больных…
Медсестра уже давно вышла из возраста, когда женщины стараются нравиться. Не сбавляя шага, она обогнула Ноэля, словно препятствие:
— Обратитесь в канцелярию… Второй этаж, правая дверь…
Канцелярия представляла собой очень длинную комнату, отделенную от коридора простой, остекленной в верхней части, перегородкой. Какой-то маленький господин с забинтованной головой кропотливо считал банкноты, непрестанно бросая взгляд на лежавший перед глазами счет, а в нескольких шагах от него стояла парочка в трауре, погруженная в оживленный разговор с мужеподобной медсестрой.
Ноэль дождался пока господинчик заплатит за содержание в клинике, и задал свой вопрос.
— Я собираюсь заплатить за одну мою близкую родственницу, — добавил он, — но прежде хотел бы проверить дату ее поступления сюда.
Уже начавшая было выказывать некоторое удивление секретарша успокоилась.
— Понимаю… И когда она поступила?
— В пятницу, четвертого.
— Как фамилия вашей родственницы?
— Гарзу… Г-а-р-з-у.
Секретарша, бледная девушка с собранными в пучок льняными волосами, отвернулась, взяла со стола объемистую книгу, положила ее между собой и Ноэлем и стала прилежно листать последние страницы.
— Мадам Гарзу поступила в пятницу утром или в пятницу вечером? — спросила она, наконец, явно потерпев неудачу в своих поисках.
— В пятницу вечером…
— Тогда она, наверное, в новой книге… Подождите минутку, пожалуйста.
Ноэль прямо кипел от нетерпения. Отошел на несколько шагов и закурил сигарету. В этот самый момент через коридор прошла знакомая фигура: доктор Берг в пальто и шляпе. Ноэль быстро отвернулся, чтобы тот его не узнал, но доктор уже открывал дверь канцелярии.
— Вы еще здесь, месье Мартэн? — спросил он жизнерадостным, но несколько удивленным тоном.
— Как видите… — пробормотал Ноэль, не зная, что ответить.
— Не хотите ли воспользоваться моей машиной? Подвезу вас на улицу Май.
Отказаться было трудно, но Ноэль все же попытался:
— Буду вам очень признателен, доктор. Но ведь это вас задержит.
И тут же пожалел о столь неловком ответе. Уж лучше бы придумал какую-нибудь встречу в другом квартале.
— Вовсе нет, вовсе нет! — продолжал настаивать доктор. — Еду к больному в трехстах метрах от мадам Гарзу. Пойдемте.
Пришлось подчиниться. «Месье!» — позвала уходившего Ноэля секретарша, но он прикинулся глухим. Если б он вернулся назад, то доктор сразу бы понял, что он усомнился в его словах и ищет подтверждение тому, что его теща находилась в клинике в прошлую пятницу.
В машине доктор Берг любезно осведомился о его картинах, о планах на будущее. Скоро ли собирается выставляться? А как поживает мадам Мартэн? По-прежнему очаровательна?
Ноэль пытался отвечать подходяще, соблюдать приличия, но думал лишь об одном… Предположим, что доктор сказал ему правду. Разве тогда он не был бы куда больше удивлен, когда застал Ноэля в канцелярии? Все-таки очень странно, что он покинул свой кабинет вслед за посетителем. Если он остерегается его и решил помешать ему что-либо разузнать, лучше бы поступить не мог.
— Передайте мое почтение мадам Мартэн.
— Не премину… До свиданья, доктор, и спасибо!
Ноэль ускорил шаг, его смятение было таким, что он чувствовал неотложную потребность подвести итог, прежде чем оказаться в присутствии Бэль.
Он, конечно же, мог бы вернуться назад и снова поговорить с секретаршей. Но даже и не подумал об этом. Если Берг действительно согласился лгать по просьбе Бэль, то секретарша наверняка уже получила на его счет соответствующие указания.
Ноэль представил себе, как доктор звонит из автомата и просит своих служащих скрыть правду. Это вызвало у него беглую улыбку. Теперь, когда его возбуждение стихло и он освободился от удручающей обстановки клиники, все представлялось в ином свете. Бэль не могла предугадать, что он пойдет к доктору. А тот, даже если бы хотел снискать расположение «очаровательной мадам Мартэн», все-таки, наверное, не пошел бы на ложь, затрагивающую его профессиональную честь. Да и секретарша не окликнула бы Ноэля, когда он выходил из канцелярии, если бы не отыскала в этот момент запрошенные сведения.
