– Знаешь? Откуда?

– Я с вами давно знакома. Ваши лица появляются на моих гобеленах уже много-много лет. – Она указала на Серильду: – Благословленная Вирдитом и невеста Эрлкинга. – Потом на Злата: – Прядильщик золота. Благословленный Хульдой, как и я. – Потом на Тирра: – Бог войны. Само собой.

Злат и Серильда переглянулись.

– Ну да, – сказала Серильда, – но все немного сложнее.

Девочка посмотрела на Серильду с пониманием.

– Ну да, ты явно из тех, кто любит все усложнять.

– Нет, дело совсем не в том… – Серильда шумно выдохнула. – Злат, почему бы тебе не начать? – Она ткнула его в бок.

– Я… ну да. Я – Злат. – И он втянул голову в плечи.

Принцесса смотрела на него, ожидая, что еще он скажет.

Злат взглянул на Серильду, словно умоляя о помощи, но она лишь кивнула, призывая его не останавливаться.

– И я… – продолжил он медленно, – принц Адальхейда.

Девочка не отводила от него внимательного взгляда.

– Мне сделать книксен?

– Нет. Нет, нет. – Он откашлялся. – Тебе известно, кто ты?

Девочка выпрямилась с таким царственным видом, что даже большой, не по размеру колет и льняная ночная рубашка стали казаться почти что королевским одеянием.

– Я – Эрленкуин.

– Но ведь это означает… Ольховая Королева? – Серильда хихикнула в замешательстве.

Принцесса с достоинством улыбнулась.

– Можешь называть меня просто Эрлен.

– Эрлен, – повторил Злат. – Мне нравится.

– Я не спрашивала твоего мнения.

Его улыбка стала шире.

– И ты мне нравишься.

Девочка усмехнулась.

– А я думаю, что ты – просто шут, который прикидывается героем.

Сидящий над ними Тирр усмехнулся.

Злат бросил на него оскорбленный взгляд, и Тирр снова сделал каменное лицо, притворившись, будто осматривает кладбище.

Вздохнув, Злат потянулся к медальону, который он несколько месяцев назад повесил на шею своему смертному телу. Он снял цепочку через голову.

– Ладно. Но до того, как ты стала королевой Грейвенстоуна, ты была принцессой Адальхейда. – И он открыл медальон с портретом девочки внутри.

Эрлен взяла у него медальон, повертела в руках, рассматривая миниатюру со всех сторон.

– Когда это нарисовали?

– До того, как тебя забрал Эрлкинг, – ответил Злат. – До того, как он проклял нас обоих. И украл воспоминания о моей прежней жизни.

– Это часть заклятия, которое лежит на всей вашей семье, – объяснила Серильда. – Эрлкинг стер у всего мира память о королях Адальхейда. Ты-то сама помнишь, как жила? Я имею в виду, до того, как ты оказалась в Грейвенстоуне.

Принцесса продолжала смотреть на портрет.

– Не так уж много. Помню замок. Сад. Помню, как училась ткать… – Она подняла глаза. – Я должна помнить тебя?

– Да нет. Никто не помнит. Видно, такой уж я, совсем не запоминающийся, – улыбнулся Злат, пытаясь скрыть свою печаль за шуткой.

Никто не засмеялся.

Злат поежился и протянул руку, чтобы забрать медальон, но Эрлен отстранилась, зажав его в кулаке. Золотое кольцо на ее пальце блеснуло в лунном свете.

– Это кольцо, – узнал Злат. – На нем наша семейная печать.

Эрлен поднесла руку к глазам, разглядывая гравировку с татцельвурмом, обвившимся вокруг заглавной буквы «Р».

– Оно было у меня всегда, сколько я себя помню. Однажды я его потеряла. Сняла, когда ткала, потому что оно постоянно цеплялось за нити. Это было много лет назад.

– А Гердрут нашла его в зале с гобеленами, – подхватила Серильда. – У Злата есть точно такое же.

Борясь с волнением, Злат поднял руку и показал сестре свою королевскую печать. Глаза Эрлен сузились.

– Так я принцесса Адальхейда?

Он кивнул.

– А еще… моя… сестра.

Они долго смотрели друг на друга. В глазах Злата мешались тревога и надежда; во взгляде Эрлен было сомнение.

Но в них горела и искорка понимания.

Наконец принцесса отвела глаза и, вновь посмотрев на портрет, со щелчком закрыла медальон.

– Эта девчонка похожа на фарфоровую куклу. Это не я. Уже не я.

Она протянула медальон Злату. Тот взял его с лукавой улыбкой.

– Это правда. Та милая куколка ни за что не смогла бы возглавить целую орду чудовищ, чтобы устроить Эрлкингу засаду.

Она хмыкнула.

– Ты, кстати, все испортил.

– Клянусь, я не нарочно. – Злат покачал головой; на его лице проступило удивление, которое он, должно быть, сдерживал с тех пор, как впервые встретил Эрлен в лунной ротонде. – Я думал, ты умерла. Думал, Эрлкинг убил тебя много лет назад.

– Как бы не так, – сказала Эрлен. – Он просто оставил меня гнить в своем замке. Он недооценил меня, и сам себе подложил свинью. Эрлкинг считал меня пленницей, а я стала королевой. И года не прошло, как я заслужила уважение и преданность монстров, которых он тоже там бросил. Темные обращались с ними не лучше, чем с людьми, так что это было легко. – Девочка надменно улыбнулась, но ее улыбка быстро погасла. – Хотя теперь я, наверное, королева без королевства. Я пробыла в плену триста лет, но эти последние месяцы были хуже всего. Приходилось прятаться от темных, которые возомнили, будто замок принадлежит им. И мои любимые монстры теперь не со мной. Они были моими друзьями… Моей семьей. Но они разбежались после боя и так и не вернулись, а я… я подвела их. Они мне доверяли, а я…

– Никого ты не подвела, – сказала Серильда. – Ты очень храбрая, раз бросила вызов темным. Но они непобедимы.

– Одолеть их трудно. Но не невозможно, – возразила Эрлен. – Я видела, как они терпят поражение. Как летят обратно в бездну Ферлорена. Я думала, мы… я смогу… Я думала, может быть, именно мне суждено сделать это. Спасти нас всех.

Она отвела взгляд, и впервые Серильда по-настоящему почувствовала, что в груди у принцессы все еще бьется сердце маленькой девочки. Девочки, которая старается изо всех сил.

– Ты сказала, что видела это? Но где? – заинтересовался Злат.

Эрлен бросила на него озадаченный взгляд.

– На своих гобеленах, конечно.

Злат сдвинул брови.

– Он не знает про гобелены, – объяснила Серильда. – Все время, что мы были в Грейвенстоуне, его держали взаперти в подземельях.

– Нет, – Злат щелкнул пальцами. – Я видел один – тот, в большом зале. Такой мерзкий, где Эрлкинга и Перхту в Ферлорене заживо поедают чудовища!

Эрлен просияла.

– Это мой самый любимый! И понимаете, в чем штука? Если гобелен показывает их в краю потерянных душ, значит, возможно такое будущее, в котором их больше нет в мире смертных.

Но тут же она поникла и ссутулилась.

– Правда, гобелены показывают только сами события, которые могут случиться, а не то, как сделать так, чтобы они осуществились.

Серильда глубоко вздохнула. До нее наконец дошло.

– Ты сказала, что благословлена Хульдой. Так вот каков твой дар. Ткать гобелены, которые предсказывают будущее.

– Возможное будущее, – уточнила Эрлен. – Я стараюсь этим пользоваться, насколько могу. Так я узнала, что темные возвращаются в Грейвенстоун, – иначе нам нипочем было бы не подготовиться к их приезду. Чтобы прятаться целыми месяцами, одной удачи мало.

У Серильды вдруг подкосились ноги, и она осела на ступеньку гробницы.

– Гобелен с семью богами. – Ее взгляд метнулся к Тирру. – Эрлкинг на нем уже поймал всех семерых. А еще… – у нее задрожали губы, – еще тот, на котором Перхта держит моего ребенка…

– Иногда Перхта, – заметила Эрлен. – Но иногда ты. Понимаешь? Это будущее еще не определено. Как только будущее уточнится, гобелен тоже перестанет меняться.

Она вздохнула.

– Но что касается того, с богами в обличиях зверей… он никогда не менялся. Боюсь, это неизбежно.

– Нет! – Серильда махнула рукой в сторону Тирра. – Мы освободили Тирра, и у Эрлкинга до сих пор нет Вирдита.

Эрлен пожала плечами.

– Мы же не знаем, когда он сбудется. Я соткала тот гобелен больше двухсот лет назад и понятия не имела, когда придет его время. Но я уверена, что так и произойдет.