А еще здесь был Эрлкинг, ожидавший ее, восседая на троне.

То, что Серильда увидела рядом с ним, заставило ее едва слышно застонать.

Ханс. Никель. Фриш. Анна.

Маленькие призраки, стоящие по обе стороны от трона, с дырами, зияющими в груди, в запачканных кровью ночных рубашонках.

– Серильда! – вскрикнула Анна и хотела броситься к ней, но король преградил ей путь арбалетом.

Всхлипнув, девочка отшатнулась, прижалась к Фришу.

– Славно, – протянул Эрлкинг. – Леди Серильда восстала из мертвых. Выглядите вы, надо сказать, довольно неопрятно. Глядя на вас, можно подумать, что вы провели ночь мертвой где-нибудь на берегу реки.

Ненависть бурлила в душе Серильды, как серный источник.

– Зачем они вам? Зачем нужно было это с ними делать?

В ответ он только повел плечом.

– Думаю, ты и сама знаешь ответ, – пальцы Эрлкинга барабанили по арбалету. – Не я ли велел тебе оставаться поблизости? Быть на месте, в Адальхейде, и ждать, когда я призову. Представь мое разочарование, когда я обнаружил, что в Адальхейде тебя нет. Я был вынужден снова потратить время на поиски, но и дома, на мельнице в Мерхенфельде никого не оказалось. – Его холодные глаза будто остекленели. – Как по-вашему, леди Серильда, что я почувствовал, когда оказалось, что вы не удосужились даже попрощаться со мной? Что вы скорее умрете, чем окажете мне простую услугу? – надменная улыбка коснулась его темно-алых губ. – Или притворитесь мертвой.

– Я здесь, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Пожалуйста, отпустите их.

– Кого? Их? Этих милых маленьких упырей? Что за вздор! Я заявил свои права на них. Они нужны мне при дворе. Отныне и навеки они мои.

– Нет. Умоляю!

– Даже если бы я мог отпустить их, подумала ли ты, что это означает? Отпустить их домой? Я уверен, их семьи придут в восторг, если в их унылых домишках заведутся маленькие грустные привидения. Но нет, им лучше остаться со мной, где они еще могут быть полезны.

– Вы могли бы освободить их души, – возразила Серильда сквозь слезы. – Они заслуживают покоя. Они заслуживают того, чтобы отправиться в Ферлорен.

– Не говори мне о Ферлорене, – пророкотал Эрлкинг, выпрямляясь. – Пусть сначала Велос вернет то, что принадлежит мне. Тогда я, возможно, подумаю об освобождении этих душ, но ни на миг раньше.

Ярость Ольхового Короля прошла так же мгновенно, как и вспыхнула, и он расслабленно оперся на подлокотник трона, положив арбалет на колени:

– Кстати, за вами долг, леди. Я приготовил вам еще одно задание.

Серильда вспомнила о своем обещании Пуш-Гроле. Она поклялась ей, что больше не будет помогать Эрлкингу.

Что поделаешь, она была лгуньей, лгуньей и останется.

– Вы забрали еще одно дитя, – сказала она сквозь стиснутые зубы. – Если вы хотите еще золота, отпустите ее. Верните хотя бы ее родителям, целой и невредимой.

– В вашем положении не приходится торговаться и выставлять условия, – Эрлкинг наигранно громко вздохнул. – А она довольно хорошенькая для смертной. Хоть и не так красива, как принцесса Адальхейда. Ах, принцесса… Вот она-то могла бы стать достойным подарком. Моя любимая не чаяла бы в ней души, лелеяла бы, как никого другого. Милая, очаровательная… одаренная. Говорили, она была благословлена Хульдой, как и вы, леди Серильда. Ее смерть – большая и бессмысленная потеря. Не меньшей утратой станет и ваша.

– Вы пытаетесь вывести меня из себя, – сквозь зубы процедила Серильда.

Эрлкинг недобро улыбнулся.

– Я получаю удовольствие, где только могу.

Серильда оглянулась и, сама не понимая, что при этом почувствовала, увидела, что дверь в мир смертных еще не исчезла.

Она может уйти. Сможет ли он последовать за ней? Она подозревала, что нет. Если бы это было так просто, он нипочем не остался бы за завесой, выбираясь на волю лишь на одну ночь в каждом лунном цикле.

Но она не могла уйти без Гердрут.

Не могла.

Ее взгляд поднялся к потолку, но принцесса, свисавшая с люстры, исчезла. Конечно, ее тело давно должны были убрать. Закопать или бросить в озеро. Серильда знала, что здесь, в замке, призрака принцессы нет. Либо ее оставили в Грейвенстоуне, либо забрали в Ферлорен. Серильда не сомневалась, что иначе она давно заметила бы миловидную девочку среди призрачных придворных и слуг. Да и Злат сразу понял бы, кто изображен на портрете.

Злат.

Где он? И где все призраки? В замке стояла зловещая тишина, и Серильда спросила себя, неужели Эрлкинг может заставить всех их молчать, если захочет.

Она снова устремила взгляд на короля, изо всех сил стараясь не думать о четверых дрожащих детях рядом с ним. О тех, которых уже не вернуть.

Но Гердрут она не подведет.

– Почему вы бросили Грейвенстоун? – спросила она и была вознаграждена вспыхнувшем на лице короля удивлением. – Неужели и правда из-за того, что там погибла Перхта и вам трудно стало там находиться? Или вы решили занять этот замок, чтобы отомстить принцу, убившему ее? Наверное, поначалу это вас даже радовало. И что же – вы спите в его покоях и всю ночь слушаете стоны и крики тех, кого сами и убили? Вам это приятно?

– Вам, я вижу, по душе тайны, леди Серильда.

– Я люблю хорошие истории. Мне нравится, когда дело принимает неожиданный оборот. И знаете, что мне в самом деле интересно. Я не уверена, что даже вы можете догадаться, каким будет последний поворот сюжета.

В веселом удивлении Эрлкинг приподнял уголки рта.

– И что же это будет за поворот? Слабая смертная девушка всех спасет?

Серильда прищелкнула языком.

– Зачем вам знать заранее, не портите себе удовольствие, – заявила она, немного гордясь тем, как храбро звучал ее голос. Хотя на самом деле она вообще не задумывалась о своей роли в этой сказке. Говорили, что она благословлена Хульдой. Вот оно – вот настоящая причина, по которой Эрлкинг хотел заполучить принцессу. Совсем не для того, чтобы Перхта с ней нянчилась, и не потому, что девочку обожали все, кто ее знал. Ольховый Король был уверен, что она может прясть золото. Он похитил ее из-за ее дара – хотел, чтобы она плела ему золотые цепи.

С тех пор прошли столетия, а он так и не узнал. Он похитил не того ребенка.

Но, конечно же, Серильда не собиралась открывать ему глаза.

– История до сих пор не открыла, сохранили ли вы призрак принцессы, – сказала она вслух. – Вы отпустили ее в Ферлорен или она по сей день томится в Грейвенстоуне? Я, конечно, понимаю, почему вы не смогли вернуть ее сюда. Принц любил ее так сильно, что ему достаточно было бы бросить на нее взгляд, и он сразу узнал бы сестру и все вспомнил. Догадываюсь, что именно поэтому я не видела и короля с королевой. Вы не стали удерживать их. Ведь риск, что они узнают друг друга или своего сына, был чересчур велик. Возможно, заклятие не было бы разрушено полностью. Может быть, их семья и родовое имя так и остались бы в забвении, и даже они сами не вспомнили бы их, но… смысл был не в этом, я права? Вы хотели, чтобы он остался один, всеми покинутый… лишенный любви. Навсегда.

На лице Эрлкинга застыла все та же непроницаемая холодная маска, но Серильда уже немного научилась распознавать его настроение – и заметила, как на его скулах заходили желваки.

– Откуда ты можешь это знать? – наконец спросил он.

Серильда не стала отвечать. Вряд ли стоило рассказывать, что ее проклял бог лжи, который, казалось, одновременно каким-то образом был и богом правды.

Нет. Это был не бог лжи. А бог историй.

А у каждой истории две стороны.

– Вы приводили меня сюда, – развела она руками. – Приводили смертную в ваше царство. Я просто наблюдательна.

Он презрительно скривил рот.

– Скажи-ка мне – может, ты и имя этой семьи знаешь? Разгадала и эту тайну?

Серильда моргнула.

Имя семьи.

Имя принца.

Она медленно покачала головой.

– Нет. Этого я не знаю.

Трудно было сказать с уверенностью, но Серильде показалось, что, услышав это, Эрлкинг испытал облегчение.