— К берегу, быстро! — затем он неожиданно для всех улыбнулся. — Вот черти, выпить не дают спокойно! Товарищи, медлить не будем. Когда назначать внеочередное заседание Политбюро?

— Р-раз, р-раз! Шевелись! Чего, уже подыхаете, слабаки? Упор лежа принять. По команде — Апп! Апп!

В принципе отдавать команды Семену и другим ГРУшникам было вовсе не обязательно. Это просто Мясников командирский голос вырабатывал. Утренняя пробежка и разминка давно вошли в ежедневный обиход «отдыхающих». Так себя в шутку называли прикомандированные к «Объекту» военные. Ракитин никогда не был заядлым спортсменом, хотя и в ботаны не записывался. Сейчас и вовсе испытывал глубочайшее удовольствие от позабытого ощущения, что дает обладание молодым и здоровым телом.

Он даже не представлял, какой это кайф просто бежать по лесной дорожке и вместо одышки или усталости ощущать полноту вновь полученного и еще не растраченного здоровья. В молодые годы мы этого обычно не замечаем, принимая как должное. Что нам перепрыгнуть через ограждение одним махом вместо того, чтобы обходить как все? Мы и не такое могём! Мы же орлы! А давай заберемся вот туда!

Отжался, хлопок руками, снова отжался. Сейчас одним махом поднимаемся на ноги, прыжок, опять отжимание. Тело реагирует на любое физическое упражнение выбросом дополнительной энергии. Парни из охранной команды не отстают. У Ракитина особое положение, все предупреждены, и потому никто к нему с вопросами не лезет. Но все равно, он то и дело ловит на себе любопытствующие взгляды. Так, потомок, не подведи! Покажи, что и вы богатыри Земли Русской!

— Водные процедуры!

Передвижение по расположению только бегом. Чтобы не расслабляли булки. Семен влетает в здание, чуть не столкнувшись в коридоре со Стахановым. Тот роняет:

— О, Господи!

— Спасибо, конечно, но вы малость рангом ошиблись. Я скорее ваш ангел-спаситель.

Полковник показательно горестно качает головой. Странный юмор пришельца его уже не задевает. В отличие от некоторых гостей. В высших эшелонах властей привыкли к здравицам и пиетету, а их временами встречали грубоватой шуткой. Это чтобы не зазнавались и не считали себя пупом земли.

В их душе всегда есть горячая вода. «Объект» полностью автономен. Кочегарка, что топится углем и создает горячее водоснабжение, а зимой дает отопление в корпуса. Запасные электрогенераторы, стоящие всегда наготове. Соответствующий запас ГСМ, продовольствия и оружия. Семен видел в гараже БТР-70 и БРДМ-2, а также ЗСУ на шасси какого-то старого бронетранспортера. И наверняка в «закромах родины» полно всякого-разного.

Уже завтракая, а из-за командировки Рашида их кормили общей столовской хавкой, Семен задумчиво обронил:

— А ведь я и в самом деле исполняю функцию Господа. Спасаю ваш мир от неизбежной гибели.

Стаханов от такого неожиданного заявления закашлялся, Мясников без стеснения стукнул старшего офицера по спине и ехидно заметил:

— Сеня, ты не оборзел часом?

— Да нет, — Ракитин задумчиво закатил глаза. — Так что отныне можете обращаться ко мне просто– Боже.

Один из дежурных техников не выдержал возникшей паузы и заржал, а полковник покачал головой:

— И это глаголет по сущности пожилой человек!

— Какой я вам пожилой, у меня по утрам стояк! Кстати, товарищ старший лейтенант, а в вашей службе не положены какие-нибудь мероприятия от спермотоксикоза.

— Отчего? Сперм…

В этот раз не выдержали и два прикрепленных «волкодава» из дежурной смены, завтракающие по очереди на общей кухне.

Мясников с недовольством взглянул на опекаемого. Никакой дисциплины! И это ветеран боевых действий.

— Вот дать бы тебе наряд вне очереди!

— Не можете, я не военный.

— Но ты служил, значит все равно военнообязанный, — постарался поддеть старлей попаданца. Остальные пристально наблюдали за уже ставшей привычной пикировкой. Семен всем понравился. Характер у него был легкий, в отличие от руки. Навыки, полученные в драках с ОМОНовцами, быстро восстановились по чутким руководством специалистов.

— Есть одна юридическая коллизия. Я ведь присягу давал другому государству. Хотя оно как бы преемник нынешнего. Но это надо в отделе кадров спрашивать.

— Так все-таки хочешь на службу?

Семен задумался:

— Ну, если только офицером.

Мясников бросил взгляд на Стаханова, тот нехотя ответил:

— Вышка у него есть. В принципе Ивашутин может своим приказом ввести в действующий строй.

— Сеня?

— Ну… капитаном быть не хочу, полковник — уже слишком нагло. Валяйте, майором согласен!

После короткой паузы помещение взорвалось от хохота. Не смеялся лишь покрасневший, как рак Мясников. Ну не было у него полнокровного чувства юмора. И потому вечно старлея разыгрывали.

— В космос сначала слетай! — буркнул Иван и вышел из кухни.

— Эх, и увольнительная мне не светит, — замечтался Ракитин. — Лимонад, мороженое, пирожки с повидлом. Девчонки в коротких юбках.

Стаханов оглянулся на своего подопечного и неожиданно мягко проговорил:

— Все будет, Сеня. Дай только время.

После простого армейского завтрака, состоявшего из пшенки с мясом и кофе, сваренного для себя, день потек по привычному расписанию. Работа технарей, затем короткий перерыв для компьютера. После Степан открывал для пересъемки новые файлы. Искал в архиве то, что могло в первую очередь пригодиться Родине. Как ни странно, но у него нашлось довльно много книг, учебных пособий по совершенно различным направлениям. И при их скорости пересъемки работы хватит не несколько месяцев.

— Может, вызвать одного из умников вашего НИИ и поручить ему работы с моим архивом? Заодно поучится.

Полковник Стаханов, присутствующий в «кабинете», покладисто кивнул:

— Мы думали об этом, но ждем отмашки от вышестоящих. Сам понимаешь, что решать будут на уровне Цэка.

— Потому страну и просрали, что боялись ответственности!

— Семен Степанович, не передергивайте, пожалуйста. Ситуация такая, что и на воду дуть будешь.

Ракитин отвлекся от экрана:

— Это вы, Василий Николаевич, сейчас о политике в целом или о наших вечных друзьях? Мне так и не сообщили, кто на нас напал и что это, вообще, было? Уж я-то, имею право быть в курсе.

— К сожалению, не могу ответить.

— Не можете или не знаете?

— Семен Степанович, вы ведь обратились именно к нам не просто так? И должны учитывать специфику нашей организации.

— Я все понимаю. Но сейчас речь идет о взаимном доверии и моей жизни. Я же предупреждал, что не потерплю насилия и принуждения.

— Мы стараемся соблюдать наши договоренности.

— Тогда к чему эта тупая секретность? Шли же за мной, а не за вами? И хотелось бы узнать, что там наверху творится. Мне же надо продумывать следующие шаги и искать для этого материалы. Дорога ложка к обеду.

Семен кивнул на исчерканный влдоль и поперек блокнот. Уже третий. Два первых лежали в несгораемом шкафе.

Стаханов окончательно отвлекся от чтения сделанных ночь распечаток:

— Я передам ваш запрос сегодня же. По первому пункту. Честно говоря, я на вашей стороне. Что же по второму запросу, то мы и сами в неведении. Видимо, начальство считает, что высшая политика нас не касается.

— И зря считают. Или вы иного мнения?

— Ловите на слове? — в глазах преподавателя Военной Академии Советской Армии промелькнула хитринка.

— Только не надо говорить мне, что вы военный и подчиняетесь приказу. Ваш генерал сам пошел против течения, ибо понимал, что иначе плюнет в вечность.

— Куда плюнет? Семен Степанович, иногда у вас мелькают такие выражения, что хоть на скрижалях выбивай.