Он кивает, переключаясь на дорогу:

– Ускорил процесс. Пришлось заставить его через начальство, сам он с тобой расставаться ну никак не хотел.

– И Идрисов пошел на это ради тебя? – с сомнением в голосе спрашиваю я.

– Не за просто так.

– Ты купил меня?

Вопрос для Демида неожиданный, он косится на меня, молча, а потом просто пожимает плечами. Вот и понимай, как хочешь. Я распрямляю платье на коленях, обдумывая последние события, и не сходится у меня никак. Поправляю ремень, пальцы слегка подрагивают, стоит только задуматься о настоящих мотивах Демида. Но я всё же спрашиваю, прерывая молчание:

– Не слишком ли дорогая цена за меня выходит?

– Боишься, что я переплачиваю?

– Нет, – отрицательно мотаю головой, – что недоговариваешь.

Мы стоим на светофоре, басы из соседней машины прорываются даже сквозь шумоизоляцию нашего авто. Когда кажется, что ответа я так и не получу, Демид находит свободной ладонью мое колено и сжимает. Только от одного этого движения пульс сразу начинает частить, жар простреливает нутро, а я силком заставляю себя не раздвигать бездумно ноги. Ему нравится такая моя реакция, я отмечаю самодовольную мужскую усмешку, едва касающуюся уголков губ.

– Не бойся, Дина, ты все узнаешь. Я не хочу делать тебе больно, – мы стартуем на зелёный, позволяя шумной машине уехать далеко вперед от нас. Кожу, где только что была его ладонь, печет, и я накрываю это место своей рукой, чтобы сохранить ощущение ещё немного.

Тяжело, когда собственное тело не в ладу с головой, ещё хуже, что Демид знает о моей слабости и пользуется.

– Я не тебя боюсь, а того, что ты не будешь мешать, когда другие начнут делать мне больно.

Ему хватает краткого мига, чтобы справиться со своими эмоциями, но я успеваю заметить.

Кажется, каждому из нас придется играть в свою собственную игру.

Глава 9

Я ожидаю, что Демид отвезёт меня домой, но он сворачивает в противоположную сторону. В городе он разбирается хорошо, и я не думаю, что это ошибка, скорее всего, у него другая цель.

Представляю на миг, что он везёт меня к себе, и в животе снова пульсацией отдается слабое эхо возбуждения. Щекотно и немного стыдно собственных эмоций. Я с ним – как оголённый провод, только коснется, и бьёт разрядом.

– Сейчас поужинаем, потом встретимся с одним человечком, – точно читая мои мысли, говорит Демид, и я киваю. – Мясо будешь?

– С кровью, – он косится на меня, хмыкает:

– С кровью так с кровью.

Мы подъезжаем к Набережной, на которой расположено несколько элитных ресторанов. Отсюда противоположная часть города как на ладони; крутится, сияя разноцветными огнями, колесо обозрения, мимо плывет речной трамвайчик. Демид паркует машину, мы выходим из нее одновременно, а потом он снова поступает против правил: берет меня за руку.

Его ладони сухие, кожа жёсткая и горячая, опаляет меня жаром. Я смотрю на переплетение наших рук – его смуглая, опоясанная часами на тяжёлом браслете, с длинными пальцами, моя – светлая, без единого кольца, из украшений только нюдовый лак на ногтях. Смотрится так гармонично, что приходится себе в который раз напомнить: это лишь имитация.

Фальшивка.

Но тело все равно живёт своей жизнью, я ощущаю, как болезненно ноют соски, касаясь белья, и тянет в промежности. Если не считать прошлой с ним ночи, секса у меня не было уже очень давно, и все нутро просто вопит о том, что не мешало бы хорошенько оттянуться в компании со Старостиным, только мозг против. Он ещё не отказал мне. Пока что.

– Не забывай про нашу договоренность, – напоминает Демид, как будто у меня вообще есть хоть какой-нибудь шанс забыть о ней.

– А когда будет та часть, где ты смотришь на меня влюблёнными глазами и клянешься в любви? – мне хочется его поддеть, но Старостин не тот тип, кого можно легко смутить. Я вижу, как в его глазах играют черти, а сам он легко включается в игру. Обхватывает мое лицо ладонями, притягивает ближе и целует.

У него жёсткие, требовательные губы, они сминают мои, заставляя поддаваться. Когда его язык переплетается с моим, мозг всё-таки капитулирует. Я не понимаю, где я, не понимаю, что с нами происходит, и поведи меня сейчас за собой Демид, я бы пошла за ним безвольной жертвенной овцой.

Сопротивляться ему невозможно, да и не хочется.

Надо бы напомнить себе за что именно я его ненавижу, но какое это имеет значение, когда жар его ладоней даже сквозь платье обжигает до самых костей? Я не горю, я сгораю под его напором, теряюсь в кольце рук.

Отвечаю на поцелуй Демида, скольжу пальцами по смуглой коже рук, цепляясь за них, чтобы устоять на месте. Небритость его щек царапает мою нежную кожу, колко и остро. Когда он отступает, я понимаю, что снова могу дышать, но не стоять самостоятельно. Без него холодно, даже в такой жаркий вечер, как сегодня.

В черной глубине глаз Демида невозможно разобрать ни единой эмоции, он слишком серьезен для человека, который только что изображал со мной страсть. Только невозможно так играть, слишком чувственно.

– Идём, – мы снова держимся за руки, как влюбленные, я ловлю на нас взгляды прохожих. Наверняка, у меня сейчас опухшие губы и красное лицо в том месте, где его касалась щетина.

Мы занимаем стол на веранде второго этажа. Стол забронирован, значит, Демид заранее решил сюда приехать. Я кошусь на него, пока он в очередной раз разговаривает по телефону, разглядываю его профиль. Он щурится, смотря на заходящее в водную гладь солнце, сидит вальяжно в кресле, раскинув руки.  У него короткие густые ресницы, тяжёлая линия челюсти, которая ничуть его не портит.

Мужская, но не смазливая красота.

За ужином мы преимущественно молчит, вклиниться в череду звонков разговорами почти невозможно, и мне даже становится его жалко, когда стейк перед ним успевает остыть, прежде, чем он доест.

Мне часто приходится общаться с такими людьми, как он, чей телефон, кажется, уже врос в ухо.

Когда, наконец, он выключает его, отшвыривая в сторону, солнце уже окончательно ушло за скайлайн.

– Может, вина? – предлагает, но я качаю головой. Мне и так пьяно рядом с ним, – тогда поехали, познакомлю тебя с прессеком. Он будет курировать мою предвыборную кампанию.

– Что  я должна говорить?

– Что любишь меня, – не глядя, произносит Демид, а я чувствую острый укол в сердце.

– А может, мы обсудим детали нашего, – делаю на этом слове акцент, – договора?

– Что именно ты хочешь знать? – наконец, он смотрит на меня, перестав избегать зрительного контакта, – мы заключим с тобой брачный договор, два года проживем вместе, а потом расстанемся. Я помогу тебе уехать из города. За то, что ты изображаешь мою жену, тебе ежемесячно будут приходить деньги на счет, трать их, как вздумается, хочешь – отложи. Сумма нормальная, но незаоблачная. Распишемся на следующей неделе, можешь начать искать свадебное платье, ресторан забронирован. Что еще? – он замолкает ненадолго, после чего добавляет уже тише, – о предохранении позаботься сама, я думаю, не стоит объяснять, что ни тебе, ни, тем более мне, сейчас не нужны осложнения.

Пальцы сцеплены под столом в замок, чтобы не видно было, как они дрожат. Я не выдерживаю, отворачиваюсь в сторону, ругая себя.

А чего я, собственно, хотела? Нарисовала себе сказку, что ему не все равно.

– Последний вопрос, – выходит глухо, – почему именно я?

Он отвечает после раздумий:

– Это правдоподобно. Удобно. Про наш роман знали нужные люди, а тебе можно доверять.

– Ты уверен? – усмехаюсь. Теперь мне хочется быстрее попасть к себе домой, очередная попытка бегства, которые у меня никогда не выходят. От себя не спрятаться.

– На сто процентов – нет. Но верю больше, чем другим. Но ты можешь считать это компенсацией за то, что я был мудаком, – добавляет Демид неожиданно, и на лице его нет ни тени веселья.

Прессекретарь поджидает нас в холле гостиницы, где Демид снимает номер. Сидит за макбуком, на носу очки, модная прическа, под рукой стакан кофе из Старбакса. Не прессек, а мальчик с Ютуба.