– Время, – в разговор включается Старостин, – некогда ждать. Садись ко мне.

Я не сразу понимаю, что он говорит это мне. Ладыгин уже кряхтя заваливается в Андреевскую тачку, он сам кивает головой мне, мол все нормально, поезжай с ним.

А я иду на негнущийся ногах. Семь шагов, каждая нога по тонне каждая, я не хочу к нему, слишком близко мы будем.

– Назад, – заметив, что я собираюсь занять переднее пассажирское, приказывает Старостин.

Именно приказывает. Я открываю рот, пытаясь возразить, но он перебивает:

– Быстрей, – и открывает мне дверь.

Я сажусь аккуратно внутрь, на самый край, почти прижимаясь к двери, он устраивается рядом.

Салон просторный, можно устроиться с комфортом, но когда по соседству Демид, невыносимо тесно.

Воздух густой, мне жарко, несмотря на работающий климат. Облизываю пересохшие губы, точно зная, что сейчас он на меня смотрит.

Машина едет плавно, но в какой-то момент водитель резко ускоряется и я вжимаюсь в сидение, выставляя для удобства руку рядом.

Рядом с ним.

От Демида исходит жар, его ладонь в опасной близости от моей, и я быстро отодвигаю руку.

Старостин сидит вальяжно, ноги его широко разведены, колени почти упираются в спинку кресла передо мной, и я не знаю, куда деться от его рук, ног, от взгляда.

Невыносимо хочется взглянуть на него, чтобы убедиться, действительно он смотрит на меня или кажется?

Боясь окосеть, пытаюсь понять это, не поворачивая головы, но потом сдаюсь.

Так и есть.

Смотрит в упор, глаза темные, а я перед ним ощущаю себя обнаженной.

Его взгляд нарочито медленно скользит по губам, шее, вниз, к линии декольте. Я глубоко вдыхаю, грудь провокационно приподнимается вверх.

Я знаю, что он меня хочет, это искрится в напряжении между нами, отдается томительно внизу живота, простреливает до самых кончиков пальцев.

Демид и не думает скрывать своих желаний, на лице его написано – я свою получу.

– Интересная будет поездка, – говорит он, и из меня выбивает весь воздух, когда его колено касается моего.

Дорога кажется бесконечно долгой, даже несмотря на то, что Демид перестает насиловать меня взглядом.

Его отвлекают телефонные звонки, я не вслушиваюсь, разглядываю пейзаж за окном. Знаю, что ехать нам около часа, но это будут самые трудные минуты моей жизни. Воздуха катастрофически мало, жаль, во время движения не открыть окон.

И колени никуда не спрятать, Старостин всюду, – его рука рядом с моим бедром, колени лишь в паре сантиметров от моих, и то только потому, что я максимально от него отодвигаюсь. Держусь за ручку двери, как за спасательный круг, но не сигать же мне из машины, чтобы оказаться подальше от его прожигающего взгляда?

Андрей пишет мне в ватсапе, спрашивает как дела, а я смотрю на его сообщение растерянно, оно как из другой жизни.

"Чтобы они стали хуже, чем сейчас, надо ещё очень постараться", – отбиваю ему в ответ и убираю телефон подальше.

Сегодня Демид уедет и все в нашем родном болоте станет по-прежнему

– Дина, – зовёт меня он, я впервые слышу, чтобы Старостин обращался ко мне по имени. И тянет он так буквы, по-особенному, непривычно. По-московски, думаю с усмешкой, но телу не до смеха, волоски на руках встают дыбом, – ершистая. О чем ты думаешь?

Вопрос неожиданный, я быстро кошусь на водителя, но он делает вид, что ничего не слышит.

– Вам действительно это интересно?

– Раз я спросил, значит, интересно.

В голосе нотки стали. Понять его сложно, он отличается от всех тех людей, с кем я привыкла общаться на работе. Слишком непредсказуемый.

– Спать хочу. Дома убраться надо. Продукты в холодильнике закончились. Завтра снова на работу. Когда вы уже уедете обратно в Москву. Почему сказали Андрею Владимировичу, чтобы я не приходила. Что вам от меня надо.

По мере того, как я говорю, выражение его лица меняется с недоумения до веселья, а я в конце губу прикусываю, и так ляпнула лишнего.

– Я не говорил, чтобы ты не приходила. Я сказал, что лучше тебя уволить.

– Зачем? – от удивления и обиды жжет где-то внутри, хотя я знаю, что делаю свою работу без замечаний и Володин скорей удавит меня, чем отпустит, – все дело в моем отказе?

– От таких как ты, одни неприятности, – я не понимаю, о чем он, только хмурюсь сильнее, не решаясь переспросить. Старостин говорит серьезно, от веселья уже ни следа.

– Значит, мы с вами чем-то похожи, – заключаю я.

– Это навряд ли, девочка, это навряд ли.

Мы въезжаем на территорию бывшего санатория, отданную в частные владения. Я знаю, кому принадлежат здешние земли и удивляюсь, что вообще тут нахожусь, настолько я ниже рангом. Машины паркуются возле центрального фонтана, – статуи мужчин, держащих на своих плечах земной шар. Отовсюду веет совком, но дальше, ближе к Волге начинаются элитные коттеджи, всего штук семь, не больше, с собственным выходом к воде и пирсом.

Мы выходим на улицу, оставляя автомобили на парковке, дальше идти придется пешком. Рядом стоят, блестя полированными боками ещё несколько дорогих иномарок, пару знакомых номеров. Вот где развлекаются наши власть имущие в свободное от работы время.

– Андрей Владимирович, – отзываю в сторону начальника, стараюсь соблюсти пиетет. Когда он подходит ближе, натягиваю на лицо улыбку, но мне не до смеха, – а я туда в качестве кого пойду? На такие собрания не принято водить секретарш.

– Все нормально, лишнего не услышишь, – знает Андрей, как не люблю я становиться свидетелем лишних разговоров, хватило мне уже.

Я по-прежнему не понимаю, зачем меня повсюду таскают с собой на манер карманной собачки, разве что вот эту папку с проектом в руках держать, точно самим мужчинам она неподъемной кажется?

Но покорно иду следом, на пару шагов отставая от мужчин. Ладыгин, из-за которого нам несколько раз приходилось останавливаться в пути, выглядит ещё хуже, чем час назад, но идёт достаточно бодро.

Демид на меня больше не смотрит, зато я сзади могу его спокойно разглядывать.

Он самый высокий в их тройке, шире в плечах. Лёгкая рубашка и светлые брюки с укороченными штанинами, открывающими щиколотки  – пидаристические, как назвал их Володин, – ещё больше подчёркивают пижонство гостя. Ни дать ни взять, модель на отдыхе, на фоне Демида Андрей и вовсе кажется унылым офисным клерком.

Мы достигаем ближайшего коттеджа, на открытой веранде сидит мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Нос картошкой, расслабленное, даже доброжелательное выражение лица, но они не могут меня обмануть. К сожалению, даже криминальных авторитетов я знаю в лицо, на закрытых банкетах, куда вместо жену Андрей берет меня, за одним столом вполне могут оказаться менты и смотрящие, чиновники из администрации и парни, ведущие незаконный бизнес.

Быстро опустив глаза к земле, я прохожу вперёд, оставляя папку в руках Володина. Здесь мне быть точно ни к чему.

Спускаюсь вниз, к песку. Я не знаю, сколько времени займет разговор, но не рассчитываю на то, что они быстро управятся.

Намытый пляж чистый, светлый песок без мусора совсем не похож на речной. Я скидываю босоножки, и блаженно зарываюсь ногами в горячий песок. Солнце жарит, я жалею, что не захватила очки или шляпу. Волга здесь разливается широко, соседнего берега почти не видно и может показаться, что мы на берегу моря, а не в центре России. Возле самого берега греются мальки, я распугиваю их, наклонившись, чтобы потрогать воду.

Теплая, жаль, что не искупаться. Места здесь чудесные, лес сплошь из высоких сосен, заповедная природа, и даже вода в реке кажется чище, чем на других пляжах. Усаживаюсь на один из лежаков, коих тут с десяток и все свободные, и принимаюсь терпеливо ждать.

Я успеваю насчитать три белоснежных теплохода, проплывающих не так далеко от берега – можно даже прочитать названия, если сильно прищуриться, когда меня зовёт Андрей.