- Прости, я ничем не могу тебе помочь, - обратилась к птеродактилю тихонько, стоя на значительном удалении. Не знаю, понял ли зверь или я выдаю желаемое за действительное, только мне показалось, что он прикрыл глаза, глядя на меня довольно осознанно. Словно соглашался.

Постояла еще немного, с сожалением глядя на такого же заложника, как и я, и побрела обратно в лагерь.

Спала я дергано, вздрагивая от каждого шороха, постоянно хлопая по себе, ощущая жалящие укусы. Но все же спала. Наутро чувствовала себя намного бодрее, чем накануне, а еще в груди стало нарастать незнакомое чувство. Я бы назвала его жжением, только это не совсем верное определение. Беспокойство, томление, словно царапало что-то изнутри, в районе солнечного сплетения. Было и еще кое-что – глядя на свои руки, рядом с венами отчетливо стали видны другие прожилки – ярко-желтого, почти золотого цвета. Ставя пальцы на запястье, в то место, где пульс чувствуется особенно ярко, я слышала, кроме знакомых толчков, еще и звенящую вибрацию. Едва уловимую, но вполне отчетливую. Кажется, я нашла ту самую циниш.

- Вертуха, обманка, пустышка! – утро началось с жутких криков. Разодрала глаза, с трудом понимая, где я и что происходит.

Кричал Аравий. Во сне я пропустила прибытие еще одного мужчины на птеродактиле. Он сейчас стоял у входа в дом Аравия, тогда как сам хозяин строения кричал на молоденькую девочку. Та сжалась вся, по щекам бедняжки текли слезы. Когда Аравий отвесил девчонке мощную пощечину, от которой она рухнула на землю, я едва сумела удержаться от того, чтобы не подбежать. Только понимание, что ничем не помогу, лишь себе наврежу, удержало от такого шага.

Девчонка и не пыталась подняться, напротив, сжалась на земле комочком, закрывая голову и живот. Думаю, с ней такая ситуация не впервые, ведь следующее, что стал делать Аравий – пинать несчастную ногами. Не сильно, было видно, что мужчина сдерживается, но все же. Смотреть на это было очень тяжело, сама не заметила, что плачу. От бессилия, от жалости, от невозможности изменить ситуацию…

И тут Аравий будто почувствовал мой ненавидящий взгляд. Мужчина медленно поднял глаза и встретился взглядом с моим. Вот тут его и накрыло бешенство. В несколько широких шагов он достиг дерева, за которым я укрывалась.

- А ты что здесь делаешь? – взревел мужчина, хватая меня за волосы. От боли зашипела, выгнулась, забила ногами, ведь он стал поднимать меня над землей, удерживая за растрепавшуюся косу. – Ты что, здесь спала? – последовал новый вопрос. – Ну-ка пошла в барак! – приказал он, подталкивая ко входу в лачугу. – Шевелись! – и придал мне ускорения ногой.

До лачуги буквально доволок и швырнул на пол. Девушки только-только стали просыпаться, многие смотрели на нас непонимающими взглядами, разбуженные криками и шумом.

- Сатиша! – позвал Аравий кого-то. С дальнего топчана, расположенного у проема в стене, поднялась молодая женщина, думаю, одна из самых старших здесь.

- Слушаюсь, халишер Аравий, - склонилась она, несмотря на огромный, выпирающий живот. Глаз не поднимала, смотря исключительно в пол.

- Эту на цепь, - сплюнул рядом со мной. – Сегодня не кормить, вечером выкачать циниш. И не жалей ее! Будет меньше филара – с тебя скачаю, поняла?

- Поняла, халишер, - бесстрастный голос.

Аравий ушел, все еще пыхтя праведным негодованием, а я попыталась подняться с пола. Никто ко мне не подошел, чтобы помочь, словно я прокаженная. Та самая Сатиша, поковырявшись в углу, достала длинную тонкую цепочку и двинулась ко мне.

- Не дергайся, - предупредила она, застегивая у меня на щиколотке «украшение». Что хорошо – я в деталях рассмотрела принцип застежки, думаю, сумею расстегнуть.

Как мне кажется, никто всерьез не рассчитывал, что я попытаюсь самостоятельно освободиться и сбежать, все же девушки были здесь не по принуждению. Всем им нужны были деньги, ради этого и терпели подобное обращение.

Сатиша же, закончив со мной, занялась травами, что к утру практически перестали чадить, добавляя новые веточки и снова разгоняя дым по лачуге.

- Зачем ты их зажигаешь? – спросила, с интересом следя за действиями женщины.

- Халишер Аравий велел, - последовал короткий ответ.

- Но для чего все время дышать дымом? – не унималась я.

Сатиша посмотрела на меня, нахмурившись.

- Вот поэтому ты и сидишь на цепи, словно дикий шэрх, - беззлобно заметила женщина. – Раз халишер Аравий велел, значит так нужно.

И ушла заниматься своими делами. Логика потрясающая! Только рабская какая-то… Эти девушки, видимо, с детства растятся с мыслью, что нужно повиноваться, а вот я воспитана иначе.

Постаралась устроиться поудобнее. Мои вещи, оставленные на улице, вскоре принесла Ильшари. На меня смотрела с жалостью, но близко не подходила. Через несколько часов, таясь и постоянно оглядываясь, Ильшари принесла мне попить и тайком сунула круглый вареный овощ. Резковатый на вкус, но это лучше, чем ничего. Поблагодарила девушку и тут же вгрызлась в подношение, пока никто не увидел, что распоряжение Аравия посмели нарушить.

День прошел уныло. От постоянного дыма кружилась голова и накатывала слабость. Планы, что лелеяла вчера стали казаться глупыми. Ну куда я пойду одна? Кто меня ждет за пределами Жахжены? А тут, если следовать правилам, вполне можно жить… Дернула головой, прогоняя навязанные мысли. Нет, я не могу так думать! Жить в месте, где меня станут заставлять рожать, чтобы после отдать ребенка неизвестно кому, а возможно и вовсе обречь на мучительную смерть? Нет, я точно не могу думать, что мне это подходит.

А еще заметила, что те золотые полоски рядом с венами поблекли и больше не ощущались как вчера. Интересные свойства у чадящих травок. А в том, что мое состояние связано именно с ними я не сомневалась.

Насколько позволяла длина цепи, подошла к проему в стене, чтобы дышать максимально чистым в предложенных условиях воздухом. Вдыхала полной грудью, стоя у самого проема, пока не почувствовала, что в голове немного прояснилось. Думаю, травки помогают Аравию удерживать здесь девушек, заставлять смириться с подобной участью, не задумываться о собственном будущем и будущем малышей, что они носят.

Пока стояла у проема заметила движение в центре лагеря. Появление в небе птеродактиля пропустила, стояла, закрыв глаза. А вот приземление сложно было не заметить. С крылатого зверя соскочил взрослый мужчина, которого встречал Аравий. Мужчины раскланялись друг с другом, как равные, подобострастного отношения не заметила ни с одной стороны. Аравий увел мужчину в свой дом, а после туда же направилась молодая девушка.

С моего места невозможно было рассмотреть большего, но и того, что я видела, оказалось достаточно, чтобы догадаться, что происходит. Удивило, что вскоре после того, как девушка вышла из домика, как ни в чем не бывало вернувшись к своей работе, туда же зашла еще одна. И первую, и вторую едва ли не за руку привел Аравий.

Мужчина снова почувствовал мой прожигающий взгляд. Оглянулся, заметил мой интерес. Я не стала опускать глаза. Это не бунтарский дух, нет. Это - не готовность подчиняться жестокости и несправедливости! За что и поплатилась довольно скоро.

Отведя девушку в дом, Аравий прямиком направился в мою сторону. Шел он уверенно, чуть наклонив голову вперед, словно набычившись. Думаю, он хотел подавить мою волю, сломить одним взглядом, только не на ту напал! Поборов воздействие вонючей травы, я не собиралась подчиняться. Правда, мысль, что Аравий может меня избить и даже покалечить все же мелькнула, но понуриться, опустить глаза не заставила.

Мужчина приблизился довольно скоро. Прошел мимо меня, оглядывая мою скромную персону со всех сторон. Заставила себя не шевелиться, не следить за ним взглядом. Боковым зрением заметила, как он довольно бесцеремонно меня оглядывает. Поддел босой ногой цепочку, наступил на нее, заставляя меня дернуться в его сторону.

- Осталось всего несколько темных, и Тарскони отдаст тебя мне! - выдохнул мужчина мне прямо в лицо.