После того как все стажеры поговорили с клиентами, их отправили в конференц-зал ждать.

Паша ни с кем не собирался беседовать и был даже рад, что его обходили стороной. За полторы недели в «Алмаксе» его уже прозвали «одиночкой», что полностью соответствовало действительности. Ни с кем Павел так и не подружился. Даже не пытался подружиться, ибо социальные контакты ему давались с трудом, а поддерживать их он и вовсе не умел: едва отпадала надобность с кем-то взаимодействовать, так удалял номер бывшего друга, подозревая, что и тот уже сделал то же самое.

Комфортно он чувствовал себя лишь с сестрой, братьями по несчастью, с которыми вместе прокалывал шины на улице и… С Никольским, пожалуй, в те мгновения, когда он не вел себя как последний засранец и улыбался ему.

– У нас есть победитель, – вошел мужчина со светлыми волосами и встал в центр комнаты.

Вроде бы его звали Андреем.

– Подойдите поближе.

Вместе с остальными Паша поднялся с дивана, стажеры образовали круг, в середине которого остались Андрей и Никольский. С последним Павел несколько раз пересекся взглядами и понял, что тому, скорее всего, не понравилось произошедшее. Но если он так реагировал, означало ли это, что клиентка отказалась от его услуг после пятиминутной беседы?!

– Знаете, мы уже три года проводим месячное обучение выпускников юридических факультетов, чтобы выбрать себе сотрудников в штат, – обратился к ним Андрей. – И ни разу на моей памяти никто из стажеров не добивался того, чтобы человек, с которым он переговорил, отказался от услуг профессионального адвоката. Ни разу, – он рассмеялся, почти кокетливо. – Сразу предупрежу, что говорили вы сегодня со специально отобранными актерами. Разумеется, мы не стали бы заставлять проходить через такие моменты людей, обратившимся к нам за помощью.

Сцепив пальцы, Паша неосознанно подался чуть вперед.

– Но важно другое. Актеры получили четкие указания, не притворяться, принимая решение, а просто сказать правду – убедил их стажер или нет. И впервые за три года, как я уже сказал, одному из вас это удалось. Паша Елагин, я поздравляю! – Андрей несколько раз хлопнул в ладони, а подойдя к нему, даже обнял.

На Пашу обрушился терпкий аромат его парфюма, а руки Андрея показались ему горячими.

– Как ты это сделал? – спросил кто-то позади.

– Не думаю, что господин Елагин должен отвечать на такие вопросы, – опередил Пашу Андрей. Почти за руку он вывел его в центр комнаты, ладонь оставил на правом плече. – Повторюсь, мы специально не ограничивали вас в методах и способах. Конечно, если бы речь шла о реальных клиентах, то… Разговор был другим. Но мы хотели проверить, как у вас работает смекалка. И все.

– И что это значит? Вы берете его на работу?

Паша с огромными усилиями удержал улыбку во рту, он заставлял себя смотреть перед собой, а не на Женю.

– Паша Елагин пока ближе вас всех к поездке в Нью-Йорк и трудоустройству в нашей фирме, – заметил Андрей. – Вы все должны мечтать его уничтожить, – тихо добавил он. – А теперь за работу. За работу, друзья, у каждого из вас на столе уже лежит новое задание. Не такое интересное, но тоже важное. Бегом, ребята!

Наконец, недружелюбные лица перестали напрягать Пашу, стажеры оставили его с Андреем и Никольским. Оба профессионалы, и одни из самых молодых работников в штате. Только в отличие от Никольского, Андрей уголовными делами не занимался, а со стажерами общался без шлейфа превосходства. Этот обаятельный блондин был более подходящим объектом для поклонения, подумал Паша, разглядывая его, но сердце решило иначе, дурацкое сердце.

– Никольский, я завидую, ты не только крутой адвокат, еще и видишь юных дарований. Ты в курсе, что это Женька тебя выбрал для стажировки? – повернулся к нему Андрей.

У Павла было всего две секунды, чтобы решить, как ответить.

– Да, он упоминал об этом.

– Конечно. Ну, оставляю тебя с твоим наставником, так держать, Павел.

Дождавшись, пока Андрей выйдет, Паша выдохнул. Он выдохнул, наплевав, как это мог бы расценить Никольский. Что-то он был сегодня особенно молчаливым, довольно разгневанным, и едва ли способным на какую-то похвалу в адрес своего студента; а ведь все повернулось не так-то плохо! Клиенты оказались подставными, значит, Никольский ничего не терял, да и Андрей этот решил, что у Жени особенный дар, тот снова оказался в дамках!

– Я, наверное, тоже пойду, посмотрю, что там за задание, – потянулся ладонью к затылку Павел.

– Погоди, я…

И тут, так некстати, у Жени в кармане зазвенел телефон.

Паша даже вздрогнул от громкого звука.

После того дня Паша понемногу привыкал к своему статусу лидера.

Сложно было не заметить, как конкуренты мгновенно перевели его из разряда молчаливых неудачников в разряд опасных противников.

Теперь с ним здоровались первыми, то и дело уточняли, не захватить ли и ему что-нибудь вкусного в супермаркете, даже звали на вечеринку в бар (и тут Павел не сдержал «ого», ведь он понятия не имел, что все эти люди проводили вместе время не только в офисе, но и за его пределами). Но даже приступы лицемерного внимания со стороны этих мажоров не изменили отношения Павла к тусовкам и неформальному общению.

Он продолжал быть собой, выполнять задания и изредка поглядывать на своего наставника Никольского.

Так прошла неделя.

Еще одна неделя в статусе главного претендента на победу.

Еще одна неделя без Жени и даже его язвительных комментариев.

Все, что он получил, фразу: «Ты же у нас такой профессионал, неужели сам не справишься?» в ответ на просьбу помочь с сортировкой документов, которую на него повесили. И поэтому Паша совсем не ожидал, что у них с Женей будет это.

Свидание на кухне, как он позже называл его про себя.

Случилось все в пятницу: Андрей громогласно объявил, что все стажеры должны остаться минут на тридцать и вместе с ними перекусить. Он тут же принялся раскладывать горячие пиццы в картонных упаковках на столы стажерам (откуда-то, как по волшебству, появились бутылки вина), параллельно с этим рассказывая, что теперь у них будет настоящий медальный зачет успехов.

– Как у спортсменов, круто, правда? – Андрей первым взял кусок пиццы в руки, призывая других не тормозить. – Повесим доску вон там и будем считать ваши очки для дополнительной мотивации.

Паша стал звездой программы.

Андрей расхваливал его так, будто решение о Нью-Йорке уже принято, а сам Павел от такого внимания немного терялся. Он бы хотел, чтобы его, мать твою, наставник, хотя бы долбанное словечко хорошее сказал на этом празднике тщеславия. Но нет, Женя Никольский цедил коктейль, даже не смотря в его сторону, из-за чего настроение падало и у самого Павла. Неужели они и в США будут так общаться? Неужели он потерял шанс стать кем-то интересным для Жени? И если да, то когда и из-за чего?!

– Паша, будь добр, принеси нам еще парочку стаканов, они на кухне в полке… – снова опустилась рука Андрея на его плечо.

Спохватившись, Паша кивнул, хотя как раз собирался сесть в кресло.

Он пошел к дверям, заметив, что Женя исчез. Ну да, с чего ему тратить время на праздник в честь стажера?

Идя по коридору, Паша подумал, как бы выглядел его идеальный вечер в «Алмаксе». Хватило бы простого человеческого общения с Никольским, без прикосновений и флирта. Однако, видимо, он охотнее впускал к себе в штаны, чем в душу, а Павлу хотелось бы узнать его прежде всего, как человека. Сесть с ним и о жизни поговорить, мыслями поделиться, опыта набраться.

Порой Павел чувствовал себя странно, будто он уже познакомился с Никольским в процессе пристального наблюдения за его жизнью через сеть, поэтому его холодность ранила его сильнее, чем должна была.

Он потянул на себя двери и…

– Нам пора прекратить вот так встречаться, – сказал ему Никольский.

Кухня в «Алмаксе», к слову, представляла собой коморку, которую явно сделали из того куска помещения, что остался незанятым. Все ели в огромной столовой этажом ниже, а тут в основном продукты хранили и все те вещи, которые бы смотрелись недостаточно красиво внизу. И учитывая, что Павел вломился внутрь, сделав шаг, а Женя не успел выйти, они оказались буквально прижаты друг к другу. Не сговариваясь, они застыли, посмотрели в чужие глаза, никто не опустил и не отвел взгляд.