Вздохнув, она принялась за остывшую еду, не чувствуя ни вкуса ни запаха. Да, наверное, еда была вкуснее тй, что они ели в селении и уж намного лучше той каши без сахара и почти без соли, что готовил Мик ей в охотничьей избушке, но она бы всё отдала, чтобы очутитьс снова том и питаться одной только этой кашей, лишь бы с Миком.

Она присела на кровать. Спать не хотелось. Но, видно, измотанная всем случившимся, она всё-таки задремала. Но и во сней ей не было покоя. Чудился Мик, окровавленный, усталый. Он отворачивался от неё и уходил. Она звала его, кричала, но он уходил даже не обернувшись. Самый страшный кошмар. Она вскочила от ужаса и больше так и не смогла заснуть. Рядом не было Мика с его чудной свирелью. И может быть больше никогда не будет.

Утро она встретила на ногах, усталая и невыспавшаяся. А все мысли были только о Мике. Поймёт ли он? И сможет ли когда-нибудь ещё увидеть его? Но ничего не менялось. День прошёл спокойно. Ей приносили еду. В этот раз не дядя, а служанка, молчаливая и испуганная. И как она не пыталась заговорить с ней, девушка молчала и упорно прятала глаза. Может быть, у неё получится разговорить какую-то другую прислугу. Всё-таки она когда-то была почти служанкой, так что ещё не успела забыть — каково этой. А ещё немного понимала, чем они живут.

Но сегодня никакого случая для этого не представилось. Она могла бы конечно оттолкнуть служанку и выбежать из своей тюрьмы. Но зачем? Ей не дадут сбежать далеко,а Мик… Сердце сжималось от страха, когда она представляла, что с ним сделает дядя, если она ослушается его. Точнее, что может сделать.

Может быть, через несколько дней, когда дядя поверит, что она смирилась, она сможет что-то предпринять. Он ведь считает её разумной девушкой. Пусть так будет и впредь.

И Нири покорно ела, точнее пыталась. Еда была вкусная, не чета той, к которой она привыкла за последнее время. Да, дядя явно на ней не экономил. Но и это не радовало. Так прошло пару дней её заключения, а на третий день, с утра, едва она успела позавтракать, дверь распахнулась, и вошёл дядя.

— Доброе утро. Вижу, ты в полном здравии и не совершаешь глупостей. Это похвальное желание. — И замолчал. Словно желая посмотреть на её реакцию. Нири тоже молчала. Ей не о чём с ним говорить. И про Мика он явно ей не скажет. Не сейчас. Дядя преследует какую-то свою цель, но какую, она пока не могла понять, поэтому просто молчала, разглядывая его. Может он хочет заручиться поддержкой короля? Чего ей ждать? Отправится с ней на бал? Представит королю? Завоюет её доверие? Но не будет же он вечно держать её при себе, да ещё и взаперти! Нет таких законов! Выдаст замуж? Вот так быстро? — Вижу, ты думаешь о цели моего посещения. Верно?

Нири только коротко кивнула в ответ.

— Хорошо. Тогда я расскажу тебе об этом, — и он снова ухмыльнулся. Противная такая ухмылка. Она видела такую на лице князя Литара. Уж не родственники ли они часом? — Я долго думал над решением нашей проблемы.

— Твоей, дядя, — тихо, но твёрдо перебила его Нири. Да она слушается его, да она не стремится сбежать и увидеть Мика, да она теперь предательница в его глазах. Но соглашаться с ним она не намеренна. Согласиться это значит предать ту часть себя, которая у неё ещё осталась.

— Перебиваешь, показываешь зубки, — он хмыкнул. — Что ж, тебе недолго осталось сопротивляться. Завтра состоится тывоя свадьба. Жених горд и доволен тем, что ему выпала такая честь породниться с лордом-советником, — и он гордо поднял голову.

— Завтра! — Ахнула Нири, не сдержавшись. В груди словно разрастался ледяной ком, казалось превращая в пустыню всё вокруг себя. Завтра! И никакой возможности дать знать об этом Мику. Он никогда не простит её, он, который учил быть честным себе.

— Да, завтра, дорогуша. И если ты на свадьбе не будешь паинькой, твоему другу не поздоровится. И да, с утра придёт модистка. Она поможет тебе одеться. Я не могу допустить, чтобы моя обожаемая и чудесным образом выжившая племянница выходила замуж оборванкой. Я для неё никаких денег не пожалею, — и он смахнул воображаемую слезу. Вот кто на самом деле шут, а вовсе не Мик! Нири сжала губы, борясь с желанием высказать дядя всё, что она думает. Зачем? Всё равно это ничего не изменит.

— Я хоть знаю жениха? — Спросила она равнодушно, пока в груди разрасталась пропасть, а сердце твердило как сумасшедшее: Мик, Мик, Мик.

— Вряд ли. Это мой старинный приятель и друг, один очень почтеннй господин. Но он ещё далеко не стар. Если будешь с ним ласковой и доброй — вы, женщины, это умеете, возможно твоя жизнь даже будет вполне себе сносной.

Значит приятель и почтенный господин. Что-ж, этого следовало ожидать. Дядя не выпустит её из своих рук даже после свадьбы. И никакого выхода нет. От отчаяния стало тяжело дышать. Нири постаралась взять себя в руки. Она не покажет ему свою слабость, свои слёзы. Не дождётся!

— Ты поняла меня, Нирианна? — Он называл её полным именем. Так пусто и официально. Привыкай, Нири. Теперь тебя только так и будут называть. А ещё «леди» и прибавлять фамилию мужа. И это будет явно не Мик. Она безумно рассмеялась. — Что с тобой? — Кажется дядя действительно забеспокоился. — Позвать лекаря?

— Нет. Не надо. Всё в порядке. — Выдавила Нири, мечтая только об одном — остаться одной. Если бы не Мик, она бы ещё поборолась. Но от её поведения зависит его жизнь. Зачем он вообще с ней связался? И стоило ли менять одну красивую клетку в замке князя Литара на другую?

— Ну раз в порядке, тогда до завтра. Надеюсь, ты будешь себя хорошо вести, девочка? — Он обидно улыбнулся. Словно, напоминая ей, что, а главное КТО теперь от неё зависит и ушёл, оставив её снова одну. И снова в пустоте. Если бы от этого хоть на немного стало легче, то Нири разбила бы и изорвала в комнате всё, до чего смогла бы дотянуться. Но это не принесло бы ей покоя. Поэтому какой смысл бить посуду, хоть она и принадлежит дяде? Да она сама теперь принадлежит ему. И всё её имущество тоже скоро будет принадлежать ему. Нири уселась на кровать и уронила голову на руки. И никакого выхода…

На следующее утро, как и дядя и обещал, пришла модистка со служанками. Дверь они ожидаемо не закрыли за собой. Только вот куда ей идти, если всё это не имеет смысла?

Нири позавтракала, хотя кусок в горло не лез и позволила крутить себя и одевать так, как им это удобно. Всё равно она ничего не может изменить.

— Дорогуша, у вас сегодня свадьба, а вы выглядите так, что впору в гроб класть! — Модистка внимательно посмотрела на неё. Рискнуть? Но Нири вспомнила дядю, отряд воинов, избитого Мика и сжала губы. Не поможет. Она лишь бледно улыбнулась в ответ.

Видимо, дядя все эти дни искал свадебное платье и не считался ни с разумными сроками ни с деньгами. Действительно хотел пустить пыль в глаза. На что он рассчитывал? Наверное, на то что король увидит его участие в судьбе бедной сиротки и пожалует ему… Что? Титул? Деньги? Замок? Нири не знала, да ей это и не было интересно. Мысли вяло крутились вокруг дядиных интриг. Даже страха уже не было. Просто отупение и усталость. Может дядя что-то подливает ей в питьё, чтобы не могла сопротивляться?

Когда на неё начали надевать свадебное платье, у Нири сжалось сердце. Всего лишь на краткий миг она подумала о том, что могла бы сейчас предвкушать свою свадьбу с Миком. Вспомнился он. Его благородное лицо, честный и открытый взгляд, растрёпанные белые волосы, разноцветный колпак на голове. Если бы она выходила сегодня замуж за него, это был бы чамы йлучший день в её жизни. Но она всего лишь исполняла дядин приказ.

Поэтому Нири равнодушно смотрела в зеркало на эту незнакомку в белом облаке воздушных кружев.

— Как вы прекрасны, леди! — Восхищенно ахнула одна из служанок.

Прекрасна? Зачем и для кого? Ей хотелось быть прекрасной всего лишь для одного человека, но его она, возможно, больше никогда не увидит.

Нири вздохнула и отвернулась. А модистка со служанками помогла ей одеться и причесаться и вышла, оставив открытой дверь.