И вот КВ начинал заводскую обкатку-пробег. В машину садились двое – заводской механик-водитель и испытатель-приемщик ОТК. Обычно утром они получали машину и гнали ее до Средней Рогатки, примерно 30 километров от завода.

«Около Средней Рогатки (это был наш хороший уголок),– вспоминает Н. П. Ефимов,– в лесочке стоял бревенчатый домик, в котором было три комнаты: столовая, комнаты отдыха. Недалеко от домика рос кустарник и простиралось редколесье ольхи. Сюда в термосах для испытателей привозили обед. Испытатели там находились обычно час-полтора, ждали, когда остынет машина, регулировали бортовые фрикционы, подтягивали гусеницы, не обходилось и без ругани между механиками-водителями и испытателями-приемщиками ОТК. Нередко в этот домик заглядывал директор завода И. М. Зальцман, главный конструктор Ж. Я. Котин, его заместитель Н. Л. Духов, военпред капитан П. К. Ворошилов».

Обратно на завод, как правило, вел машину испытатель-приемщик ОТК. Танк снова загоняли в сдаточный цех и производили дефектовку. После устранения недостатков приемщики ОТК сдавали машину военпредам, и она снова пускалась в пробег, но уже более дальний, протяженностью 50 километров. Теперь в танке находились трое: механик-водитель, испытатель-приемщик ОТК и представитель военной приемки, который сам садился за рычаги и не щадил машину, бросая ее то вправо, то влево, то разгоняя, то тормозя.

После возвращения из испытательного пробега с военпредом машина ставилась на отделку. Она промывалась, красилась и комплектовалась запасными частями и инструментом.

И только после этого танки получали военные экипажи. Понятно, что никакие заводские испытания, которые проводились перед запуском танка в серию, ни испытания серийных машин перед отправкой их в войска, не могли выявить всех их боевых возможностей. Лишь испытания боем могли проверить танк всесторонне, показать, чего на самом деле он стоит, подтвердилось ли все, что было задумано конструкторами? «В реальном соприкосновении с противником выявляется многое, чего в никаких других условиях не заметишь»,– говорил один из известных испытателей.

Труд кировцев по созданию КВ Советское государство отметило высокими наградами. Михаил Иванович Калинин вручил награду заводу. Тысячи людей собрались на митинг.

– За двадцать два года Советской власти,– говорил Калинин,– вы получаете третью награду. Это доказывает, что близость между рабочими Кировского завода и Советским правительством очень большая. Симпатии и любовь проявляются не только внешним образом, например в такие праздничные дни, как сегодня. Они проявляются особенно ярко в самые острые политические моменты, когда силы старого мира хотят схватить за горло новое общество...

«Всесоюзный староста» вручил награды работникам завода. Директор завода И. М. Зальцман и начальник СКБ-2 Ж. Я. Котин были удостоены звания Героя Социалистического Труда. В числе первых было названо и имя Духова. Он был награжден орденом Ленина. В Указе Президиума Верховного Совета СССР отмечалось: «За успешную работу и проявленную инициативу по укреплению обороноспособности нашей страны».

Во многих источниках подчеркивается если не главная, то ведущая роль Н. Л. Духова в создании танка КВ. Вот свидетельство о Духове И. М. Зальцмана, директора Кировского завода:

«С Николаем Леонидовичем я познакомился еще в 1933 году. Он быстро завоевал репутацию талантливого конструктора и расчетчика. Его вклад в создание танка КВ настолько значителен, что я считаю Духова автором этой могучей машины».

С началом 1940 года у Духова дел прибавилось: его назначили заместителем начальника СКБ-2.

Награды воодушевили кировцев на новые производственные подвиги. По их настойчивой просьбе народный комиссариат тяжелого машиностроения (НКТМ), которому подчинялся ЛКЗ, определил им на 1940 год увеличенную программу: выпустить 130 КВ-1 с 76-миллиметровой пушкой и 100 КВ-2 со 152-миллиметровой гаубицей.

Приказ о программе выпуска КВ-1 и КВ-2 на 1940 год НКТМ продублировал в своем приказе председатель Комитета обороны К. Е. Ворошилов. Оба эти приказа были развитием, детализацией постановления СНК СССР от 28 мая 1940 года, предусматривавшие увеличение выпуска КВ на ЛКЗ. Принимая это постановление, правительство исходило из того, что машина полностью отработана.

Более того, 19 июня 1940 года было издано постановление СНК СССР о создании второй базы по производству тяжелых танков на Челябинском тракторном заводе (ЧТЗ). Это было необычайно дальновидное решение, значение которого стало ясным в ходе Великой Отечественной войны. Своим постановлением правительство обязало кировцев передать ЧТЗ 10 комплектов отработанной чертежной документации на танки КВ-1 и КВ-2.

Что же на самом деле представляли собой КВ-1? В чем заключается их значение для развития танковой техники? Они впервые определили дальнейшие пути развития тяжелых танков как однобашенных боевых машин, большая огневая мощь которых обеспечивается применением одной мощной пушки, а броневая защита обеспечивает надежную защиту от основных калибров противотанковых и танковых пушек противника. Давайте сравним данные танков СМК, опытного и серийного танков КВ-1. Масса СМК – 55 тонн, опытного КВ-1 – 42 тонны, серийного КВ-1 (образца 1941 года) – 47,5 тонны. Экипаж СМК – 7 человек, опытного КВ-1 – 5 человек, серийного КВ-1 – 5 человек. Калибр пушек у всех одинаков – 76,2 миллиметра. Броня: башня (лоб, борта) СМК – 60 миллиметров, опытный КВ-1 – 75 миллиметров, серийный КВ-1—до 105 миллиметров; корпус (соответственно) 60, 75, 100-75.

Из приведенных данных следует, что переход на однобашенную конструкцию позволил существенно улучшить бронирование танка при значительном уменьшении боевой массы. Танки КВ-1, за исключением небольшой первоначальной серии, имели 76,2-мм пушку Л-11 с начальной скоростью 635 метров в секунду. Постановлением Комитета обороны от 26 января 1940 года на вооружение танков КВ и Т-34 была введена пушка Ф-32 конструкции В. Г. Грабина с начальной скоростью 662 метра в секунду.

Броневой корпус с самого начала производства танка изготавливался сварным способом. При этом он имел только 30 основных деталей, что упрощало его производство. Башня тоже изготавливалась сварной. Но еще до начала войны была разработана и опробована в производстве конструкция литой башни. Это явилось важной технической новинкой. Ясно, что сделать литую башню массой 7 тонн, с толщиной брони 95 миллиметров и обеспечить ей высокую снарядостойкость – задача очень сложная. Ее успешное решение привело к тому, что во время войны производство башни не лимитировало выпуск танков. Заказы на литые башни для танков КВ и Т-34 были размещены еще в сентябре 1940 года.

КВ-1 – первый тяжелый танк, на который ставился мощный дизель. Торсионная подвеска не только была защищена от поражения, не и обеспечивала возможность сравнительно простого ее ремонта в полевых условиях.

Для сравнения отметим, что в Германии торсионные подвески начали применять для 20-тонных танков типа Т– III в конце 1939 года и только в конце 1942 года они появились на фронте на тяжелых танках типа «тигр».

Широкие гусеницы КВ-1 обладали хорошими сцепными свойствами. Удельное давление на грунт не превышало 0,7 килограмма на квадратный сантиметр, что обеспечивало высокую проходимость танка.

Таким был тяжелый танк КВ-1, который принес немало хлопот кировцам.

Развитие событий в Западной Европе в мае 1940 года не могло не привлечь внимание Советского правительства к положению дел в нашем танкостроении. Наряду с постановлением от 28 мая 1940 года «Об увеличении программы по выпуску танков КВ на 1940 год» Комитет обороны издал постановление 5 июня 1940 года «О проектировании и изготовлении танка СП – сопровождения пехоты».

В тот же день был издан приказ НКТМ, который обязывал ЛКЗ к 1 сентября 1940 года изготовить два опытных образца танка СП. Однако ни конструкторских сил, ни возможностей опытного производства для выполнения этого заказа не хватило.