Уже после заседания ГКО Вячеслав Александрович Малышев повез Котина в наркомат.

– Вы смелый человек, Жозеф Яковлевич,– сказал Малышев. – Надо быть смелым и мужественным, чтобы назвать такой срок.

– Вы знаете, что у нас есть на это право,– спокойно ответил Котин.

Очень короткий срок, названный Котиным на заседании ГКО, имел под собой основательную почву. На Челябинском Кировском шла напряженная работа мысли и воли конструкторов, технологов, рабочих. Шло жесточайшее [419] соревнование с конструкторской мыслью фашистской Германии: кто кого? Шла битва умов – беспощадная и непрерывная.

Малышев, конечно, знал, что в КБ обсуждали проект новой, более совершенной машины. Шли споры, дискуссии, делались эскизные наброски такой машины. Но от идей до воплощения их в проекте может пройти немало времени. Наркома танковой промышленности все-таки настораживало заявление Котина на заседании ГКО. Он задавал Жозефу Яковлевичу все новые и новые вопросы.

– Срок реальный, товарищ нарком,– убеждал его Котин.

– Сколько чертежей отправили в цех?

– На днях начнем сборку главных узлов. Малышев удивленно посмотрел на главного конструктора.

– ИС-2?

– Да.

Наступило долгое молчание. Нарком встал, прошел к окну и, стоя спиной к Котину, спросил:

– Когда испытание?

– Сообщим, когда будут готовы все узлы, Вячеслав Александрович.

Наступал новый, 1943 год – год новых славных побед нашего оружия.

Гитлер встречал этот год в «Вольфшансе» в Восточной Пруссии. Приближался двенадцатый час ночи, и свита фюрера уже наполнила бокалы шампанским. Для Гитлера был налит вишневый сок... С напряженным видом, волоча ногу, фюрер обходил рождественскую елку.

На радиостанции «Вольфшансе» шли два потока информации: один – самый мощный – из Сталингоада, где уже была решена судьба 300-тысячной армии Паулюса; второй – краткими импульсами – от скал Нордкапа. Из Сталинграда доносился скрежет битых танков Гота. А в сигналах с моря тоже читалась тревога. Два немецких эсминца в этот момент уже уходили на дно. Кроме того, английские снаряды угодили в котельные отсеки «Хипнера» – тяжелого крейсера.

Имперский министр вооружений и боеприпасов Шпеер и начальник генерального штаба Гальдер положили на стол Гитлера отчет полковника Крамера о действиях первых шести танков «тигр» под Мгой. Кажется, из жерл советских корпусных пушек вылетала сама ненависть к врагу вместе с тяжелыми снарядами, которые разорвали крупповскую бронированную шкуру «тигров».

Все это вместе взятое переплелось в один крепкий узел, и фюрер отметил празднование Нового года очередной истерикой.

Не прошло и трех недель после рождества, как Гитлеру вновь испортили настроение. Командующий группой армий «Дон» Манштейн сообщил Гальдеру, что применение «тигров» из 502-го отдельного тяжелого танкового батальона, впервые введенных на рубеже р. Куберле 6 января 1943 года, а затем 11 января у Пролетарской на р. Маныч, ожидаемого эффекта не дало.

В еще худшем положении оказалась рота «тигров», в составе 503-го отдельного тяжелого танкового батальона, направленная в группу армий «Север». Мало того, что «тигры» вязли в болотах «бутылочного горла», два из них были захвачены советскими войсками при прорыве блокады Ленинграда у Синявинских высот 3 и 17 января 1943 года.

Гитлер вызвал к себе рейхсминистра вооружений и потребовал довести ежемесячный выпуск различных танков до 1500 машин, а в марте приказал увеличить расходы на танкостроение вдвое. Этой отрасли были представлены особые преимущества в обеспечении сырьем, рабочей силой. Тогда же фюрер приказал к 12 мая 1943 года увеличить выпуск «тигров» и «пантер» до 500 единиц, изготовить 90 истребителей танков «элефант» («фердинандов»), 150 штурмовых орудий «носхорн», «артштурм» и «хуммель». При этом он заявил, что исполнен решимости любыми методами восстановить боевую мощь войск на фронте, и любое сопротивление проведению в жизнь положений этого приказа будет пресекаться драконовскими мерами.

Еще только что была прорвана блокада Ленинграда, еще только кипел и бурлил Сталинградский котел, в котором варилась обреченная на гибель армия Паулюса, чему не могли воспрепятствовать и «тигры», на которые фюрер возлагал столько надежд, а борьба за качественное превосходство в области создания танковой техники [421] уже вступила в новую фазу. Гитлер дал задание создать более мощный танк, чем «тигр».

В январе 1943 года заказы на создание такого танка получили две фирмы, выпускавшие T-VI «тигр»; фирма «Хеншель» и фирма «Порше КГ». Проект получил шифр VK 4503 – танк «тигр II».

Однако новая программа оказалась невыполненной, несмотря на угрозы принять драконовские меры. За первые три месяца 1943 года бронетанковая промышленность Германии выпустила всего 1737 танков и штурмовых орудий. Среднемесячный выпуск составлял 579 машин. «Тигров» выпустили 104 единицы. В то же время были изготовлены первые 77 танков T-V «пантера».

Возникало немало трудностей, связанных с переводом производства одних типов танка на другие. В Германия во время войны на производство одного танка затрачивался труд 1000 человек в течение 10 дней. Нехватка сырья и недостаток квалифицированных кадров также снижали выпуск танков.

Однако геббельсовская пропаганда не унывала. Она продолжала изощряться в описании небывалой мощи новых видов вооружения. Помимо стремления оказать психологическое воздействие на Красную Армию, ее командиров и бойцов, угасить их наступательный дух, силу которого фашисты уже не раз испытали на себе, цель этой пропагандистской кампании состояла, главным образом, в желании поднять подавленное настроение фашистских войск, подбодрить их веру в свою непобедимость, поднять сильно упавший престиж гитлеровской Германии в глазах ее союзников. Вот почему немецко-фашистская пропаганда продолжала усиленно бить в барабаны и победные литавры, забыв о том, что после сражения под Москвой и Сталинградом удары барабанных палочек сменились стуком топоров в похоронных командах, изготавливавших березовые кресты своим бесславно погибшим солдатам.

Но справедливость требует сказать, что за шумной пропагандистской кампанией, за этим рекламным фасадом, без которых гитлеровцы не могли обойтись, шла и настоящая, широкомасштабная организаторская работа по увеличению выпуска новой бронетанковой техники.

В этой связи вернемся к проекту VK 4503– «тигр II». [422]

Своим появлением на свет эта машина обязана давнему стремлению Гитлера установить на танке мощную 88-миллиметровую зенитную пушку длиной 71 калибр, за которую он ратовал еще 26 мая 1941 года на совещании в Бергхофе, когда рассматривались проекты и макеты «тигров», разработанные фирмами Хеншеля и Порше.

И вновь доктор Фердинанд Порше проиграл. На вооружение приняли машину главного конструктора танкового отдела фирмы «Хеншель» Э. Андерса. Танк нарекли «королевским тигром», присвоив марку T-VIB, или, как его именуют немецкие справочники, «тигр II».

Андерс внес много нового в конструкцию «королевского тигра» по сравнению с его предшественником, особенно в корпус машины, отказался от установки броневых плит под прямым углом. В конструкции корпуса было немало заимствований от нашего танка Т-34.

Бронирование нового танка по сравнению с «тигром» было усилено. Лобовая броня имела толщину 150 миллиметров, борта – 80 миллиметров. Но усиленное бронирование наносило ущерб другим качествам машины.

Большое значение конструкторы придавали удобству работы экипажа. В удлиненной кормовой нише башни, вблизи казенной части пушки, укладывалась в горизонтальном положении часть боекомплекта. Это позволяло заряжающему тратить минимум усилий. В результате была достигнута довольно высокая скорострельность: 7 – 8 выстрелов в минуту.

Девять опорных катков с каждого борта, расположенных в шахматном порядке, имели индивидуальную торсионную подвеску. Длину танка пришлось увеличить, чтобы удлинить опорную площадку гусениц, разместить более мощный двигатель и расширить боевое отделение.