Вспомним, танк ИС-2 не имел люка-лаза для механика-водителя. С чем это было связано? Дело в том, что все советские средние и тяжелые танки, артсамоходы имели кормовое расположение трансмиссии. Оно не было свободно от недостатков. Так, если двигатель располагается продольно, то башня смещается в переднюю часть корпуса. Это, в свою очередь, затрудняет расположение люка-лаза механика-водителя на крыше отделения управления. Вот почему, например, наш Т-34 имел люк-лаз механика-водителя на верхней лобовой части корпуса. Такое расположение люка-лаза приемлемо при бронировании, защищавшем главным образом от малокалиберных артиллерийских снарядов. Но оно не годилось при бронировании, защищающем от снарядов средних калибров, так как крышка люка-лаза могла проламываться внутрь танка. Поэтому у тяжелого ИС-2 [451] механик-водитель не имел самостоятельного люка-лаза.

Вот этот недостаток и решили устранить конструкторы Танкограда. Но, как всегда бывает, одна задача влечет появление за собой другой. Необходимость люка-лаза для механика-водителя потребовала перекроить сам корпус. Раз так, то почему бы ему не придать снарядостойкую форму корпуса Т-34?

За работу принялись опять оба коллектива – ОКБ опытного завода и СКБ-2 ЧКЗ.

...В кабинет главного конструктора Духова буквально влетел Михаил Федорович Балжи. Поздоровавшись, Николай Леонидович удивленно посмотрел на своего заместителя. Ведь ему, утомленному до предела сверхурочной работой, дали десять дней отпуска. В чем дело?

– Николай Леонидович! – садясь к столу, заговорил Балжи.– Сегодня утром я бреюсь...

– Ну и что? – хитро прищурился Духов.– Я тоже каждый день бреюсь.

– Да, но сегодня мне на ум пришла прекрасная идея.

– Какая? – подался вперед главный конструктор. Балжи вынул из кармана мыльницу и положил на стол перед Духовым:

– Показалась она мне похожей на танковую башню. Такая же овальная. Такой башни нет ни у кого.

...В сосновом бору у деревни Шершни завод построил летние дачи. Здесь и отдыхал заместитель главного конструктора. Но он никак не мог свыкнуться с тем, что надо отдыхать. Как нельзя остановить на полном скаку горячего коня, так нельзя внезапно остановить напряженную работу мысли. Освобождение от повседневных забот, беспокойная, ищущая, она обрела у Балжи неожиданное направление.

– Так,– кивнул головой Николай Леонидович.– Немцы, англичане, американцы до этого еще не дошли.– И развил мысль своего заместителя дальше: – А что, если мы корпус и лобовую часть танка сделаем тоже обтекаемой формы? Это будет переворот в танкостроении!

Главный конструктор Духов и его заместитель Балжи прекрасно понимали, сколь высока цена знанию, добытому на полях сражений. Сколько раз оно служило [452] настоящим детонатором и порождало лавину идей, направленных на улучшение конструкций.

– Но надо ли улучшать ИС-2? – размышлял Духов.– Ведь с фронтов приходят, в общем-то, лестные отзывы, с конвейера сходит самый мощный танк второй мировой войны. Гитлеровцы избегают встречи с ним в открытом бою.

Кажется, все недостатки танка ИС-2, выявленные при его боевом применении, учтены. В объекте 701 они устранены. Все это так, но статья Завьялова вызывала размышления над некоторыми вопросами конструкции не только ИС-2, а и объекта 701. В последние дни Духов не раз анализировал колонки цифр, приведенные автором статьи.

Возбужденный Балжи уже рисовал низкую, слегка приплюснутую сферическую башню.

– Если же учесть вероятность попадания снарядов по завьялсвской статье,– рассуждал Михаил Федорович,– то башню можно выполнить с переменной толщиной стенок. А корпус сварить из сильно наклонных броневых листов...

Духов понял: внедрение идеи Балжи приведет к тому, что придется пожертвовать объектом 701. А ведь он уже почти готов, испытан. Сколько труда вложено в его создание! Но отклонить идею своего заместителя Духов не мог. «Другого решения быть не может,– размышлял главный.– Нужно поддержать идею Михаила Федоровича, оставить за ним творческую инициативу. Это прибавит ему сил, он успешнее будет работать над дальнейшим усовершенствованием боевых машин».

Речь шла не о мелкой модернизации ИС-2, а о серьезной переработке многих его узлов и агрегатов. Требовалось менять и технологию на заводе, который поставлял челябинцам корпуса танков. После долгих раздумий, учета всех «за» и «против» Духов и Балжи пришли к единому мнению – надо браться за новое дело. В этом решении четко просматривались высокая одаренность главного конструктора, его сильно выраженная склонность к глубокому анализу, сопоставлению фактов, размышлению и обобщению.

Необходимость создания новой модели танка диктовалась рядом причин. За годы войны огневая мощь отечественных тяжелых танков сделала более резкий рывок вперед, чем повышение их бронестойкости. С созданием [453] ИС-2 показатели между огневой мощью и бронестойкостью поменялись местами. Но поражающие средства противника тоже усиливались. Кроме подкалиберных, кумулятивных снарядов и фаустпатронов у гитлеровцев появились истребители танков «ягд-пантера» и «ягд-тигр». Вот почему живучесть бронированных машин воспринималась как центральная проблема их дальнейшего совершенствования.

В конце сентября 1944 года на стенах кабинета главного конструктора Духова уже висело около полутора десятков листов ватмана с чертежами новой машины. Полусферическая форма ее башни отличалась даже каким-то изяществом. В этом отразилось стремление конструкторов наиболее полно учесть законы рикошетирования снарядов. Стенки башни, как и предлагал Балжи, были переменной толщины. Для литейщиков такая конфигурация уже не представляла особых трудностей.

А вот корпус с его совершенно новой формой был целиком сварным. Броневые плиты устанавливались под большими углами наклона, нижние бортовые грани скошены. Толщина лобовых и бортовых листов осталась той же, что и у ИС-2. Намного усилилась броня башни.

Необычной выглядела и носовая часть корпуса. Если у большинства танков она была в форме клина с большими углами наклона, то новая имела так называемую корабельную форму, устремленную вперед. В КБ окрестили ее «щучьим носом».

Здесь надо заметить, что «щучий нос» был разработан в ОКБ опытного завода. Ознакомившись с этой разработкой, нарком Малышев приказал ввести ее в машину ЧКЗ. Вот тогда-то и получился танк, формой которого впоследствии восхищались. Как видим, заслуга в его создании принадлежит не только конструкторам Духова, но и Котина.

Благодаря конструктивным новшествам, резкому увеличению углов наклона с дифференцированием брони более чем в два раза повышалась снарядостойкость корпуса. Причем это достигалось без значительного увеличения массы танка. На нем устанавливалась та же 122-миллиметровая пушка, но система управления огнем была улучшена. Теперь командир танка имел независимый [454] от наводчика механизм горизонтальной наводки башни. Это уменьшало время наведения пушки на цель, обнаруженную командиром. Новая установка зенитного пулемета ДШК позволяла вести огонь по самолетам как заряжающему, так и командиру. Танк не имел командирской башни. За счет этого и некоторого уменьшения клиренса удалось снизить на 30 сантиметров высоту танка по сравнению с ИС-2. Место водителя располагалось по оси машины.

Когда коллектив СКБ-2, работая над новой машиной, решил все вопросы по ней, надо было докладывать директору завода. Не без волнения шли Духов и Балжи к Зальцману. «Согласится ли директор с нашими новыми идеями? – думал главный конструктор.– Ведь он уже приложил много усилий для создания объекта 701, гордится этой машиной и видел ее в действии. Так захочет ли поддержать проект, в котором лишь общие черты будущего тяжелого танка».

Но Духов знал, что директор ярый приверженец нового в танкостроении. Он всегда давал возможность во всю широту развернуться технической мысли инженеров.

Выслушав предложение, Зальцман долго сидел в задумчивости, дымя папиросой. Казалось, он забыл, что перед ним сидят главный конструктор и его заместитель. И вдруг, словно опомнившись, спросил: