Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В «учении двенадцати апостолов» текст гласит: «благословляйте проклинающих вас и молитесь за ваших врагов и поститесь за преследующих вас; ибо если вы любите любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают чужеземцы? (ta ethne, язычники), но вы любите ненавидящих вас, и у вас не будет врага». В евангелии (от Матф. V, - 47) мы читаем: «не то же ли делают и мытари?» и далее: «не то же ли делают и язычники?» (ethnikoi).

Древний textus receptus, ныне сокращенный, в действительности был расширен в подражание «учению»; но замена «язычников» «мытарями» говорит о более раннем изменении текста. В «учении», первичном еврейском сочинении, язычники «чужеземцы» совершенно естественно выводятся, как чуждые по религии еврейской массе, тогда как у христистов, принимавших в свою среду и язычников, противопоставление делается между верующими и сословием, пользовавшимся дурной славой во всей империи.

Несомненно, серьезный духовный опыт привел сынов Израиля в годы поражения и тяжелого гнета к мысли о тщетности ненависти и о единственном возможном способе сбросить с себя свое бремя. Но этот урок был преподнесен не только в дни непосредственно «перед Христом»: в действительности он содержится уже в руководстве, распространявшемся двенадцатью апостолами первосвященника или патриарха для поучения евреев, рассеянных по всей Римской империи.

«Если кто-либо потребовал от тебя то, что принадлежит тебе», — просто говорит «учение», — «не требуй этого обратно, ибо ты этого не можешь» (добиться): лишенному отечества еврею предписывается покорно сносить обиды, против которых у него нет легального средства. Евреи, может быть, так же мало усвоили учение о всепрощении, как и христиане; но стоит отметить, что по крайней мере теоретическое учение создано ими.

ПРИЧИНЫ ПОБЕДЫ ХРИСТИАНСТВА.

1. Приспособление к потребностям народа.

Среди евреев христианство было заслонено обычными традициями иудаизма, а среди язычников оно оказалось лицом к лицу с конкуренцией, характер которой обрисован нами выше; поэтому, чтобы победить своих соперников, христианский культ должен был усвоить все притягательные черты языческих религий.

Христианство никогда не достигло бы победы только одним превосходством нравственного идеала, даже при наличии такого превосходства, а ведь даже защитники христианства признают, что и в большинстве языческих этических систем, принятых среди образованных классов, были высокие нравственные идеи; но эти системы никогда не стали популярны, потому что они не искали популярности.

Для того, чтобы завоевать массы, к которым была обращена пропаганда нового учения, необходимо было угодить вкусам этой массы; при этом даже наиболее добросовестные пропагандисты в лучшем случае могли только рассчитывать на то, чтобы взять под свой контроль невежество и суеверие масс, которые они старались привлечь. Когда во II и III вв. наиболее строгие пуритане, как, напр., монтанисты, организовались в особые общины, они, естественно, были отвергнуты основной церковью, которой приходилось приспособлять свое учение к характеру среднего мирянина и среднего духовенства.

Поэтому развитие первоначального христианства по необходимости приняло характер усвоения народных верований и религиозной практики соседей-язычников, как мы уже частично указали выше. Миф о Христе должен был впитать в себя упрочившиеся драматические черты доисторических культов, а таинства должны были по возможности воплотить эти черты наподобие языческих драматических действий; при этом в процессе драматизации естественно создавались новые детали, имевшие то же назначение. На основе такого рода ранних драматических выдумок и возникло, должно быть, большинство евангельских рассказов. Конечно, все это совершалось постепенно.

На ранней стадии своего распространения христианство взывало к сочувствию, прежде всего, евреев, во-вторых, — еврейских прозелитов.

Но после разрушения Иерусалимского храма пропаганда обращалась во все возрастающей степени к язычникам, главным образом к бедным классам — ремесленникам и мелким торговцам. По примеру вышеупомянутых языческих религиозных общин, христиане принимали и рабов, из коих многие нередко находились не в худшем положении, чем ремесленники. Есть также указание, что согласно признанным богословским принципам секты в нее допускались даже люди с дурной репутацией, — конечно, при условии, что они раскаялись. «Пусть тот, кто украл, не крадет больше»[13] — гласит одно из предписаний в одном из позднейших посланий.

Вполне естественно, что число такого рода сторонников, находящихся еще во власти других культов, не могло бы увеличиваться, если бы по отношению к ним постоянно не пускались в ход привычные для них приемы; еженедельные «вечери любви» в «день господень» были, вероятно, первым этапом на пути уступок требованиям прозелитов.

Постоянные напоминания и увещания в посланиях исключают мысль о том, что эти собрания верующих были свободны от обычных пороков; инспектора постоянно бились над проблемой о том, как сохранить симпатии общества, не допуская, однако, при этом открытой распущенности. Только после того, как с течением времени был в этом отношении достигнут успех, стали обращаться к идеалу воздержания, который, как мы видели, долгое время был популярен на Востоке.

В основном успех движения среди народа зависел от его способности приспособляться. Когда «свобода от ига закона» доходила до серьезного скандала среди язычников (I Кор. V.), ее по необходимости подавляли; но с самого начала в христианских общинах были непорядки, вроде тех, в которых Тертуллиан обвинял своих товарищей — христиан в вопросе об их ночных сборищах.

Народное движение могло совершаться только средними людьми, и чем большее распространение получал христианский культ, тем сильнее обстоятельства заставляли его усваивать обычаи язычества, придавая им любую новую окраску и изобретая для них первый попавшийся предлог. В этом разрезе cтaновится понятным успех христианства в его борьбе против митраизма. Жрецы Митры, по-видимому, никогда не стремились к популярности, поскольку их культ и без того распространялся вместе с распространением римской армии; их идеалом было скорее религиозное франкмасонство, чем открытая организация.

Христисты, напротив, с самого начала усвоили от евреев склонность к фанатизму и прозелитизму и стремились к популярности, переняв от евреев понимание больших финансовых возможностей, которые дает массовое движение.

2. Экономические причины.

Игра экономических интересов — одна из постоянных действующих сил в истории установления и сохранения религий. В простейшей форме жизни дикарей шаман или жрец извлекает из исполнения своих обязанностей средства для привольной жизни, а в древности всякий могущественный культ обогащал своих жрецов. Развитые культы Ассирии и Вавилонии, Финикии и Египта поддерживались сильными жреческими корпорациями, обладавшими огромными доходами; в частности доходы египетского жречества даже еще в римский период исчислялись в размере одной трети всего национального дохода Египта.

По сравнению с этим древняя Греция и Рим обнаружили слабое церковное развитие главным образом потому, что их относительно большая политическая свобода открывала мной других путей для энергичных стяжателей. В республиканском Риме жречество было сословной привилегией избранной кучки, и большинство правящего класса было довольно таким положением вещей; боги там, как и в Греции, понимались как местные божества и имели местные культы, так что даже сама мысль о вселенском жречестве была исключена, хотя римская политика предоставляла всем богам расширяющегося государства место в общем пантеоне.

В древней Греции к тому еще крепко утвердился идеал города-государства, и сама по себе многочисленность культов в отдельных государствах изолировала их друг от друга; к тому же республиканские навыки приучили считать жрецов и жриц частями политического организма, а не особо стоящими корпорациями.

вернуться

13

Посл, к ефес. IV, 28: «кто крал, впредь не крадь».

24
{"b":"854456","o":1}