У приоткрытой двери в ванную комнату Рус попросил еще раз:
— Ты только не шуми, ладно? Его родители не должны услышать…
В ответ я молча распахнула двери. И то, что открылось глазам… уж лучше бы повременила…
Макс сидел на краю ванны. Сидел босой, с подвернутыми до голени штанами, прижимая смоченную тряпку к лицу. Лица его я не видела. И на том спасибо. Некогда бежевое полотенце в руке стало коричнево-красным. Я растерялась. Взгляд машинально убежал в сторону, охватывая всю панораму, превратился в испуганный. Бурые пятна — в раковине, на раковине, вокруг нее… Столешница… беспорядочные разводы, отпечатки пальцев на приоткрытых шкафчиках, потеки на светлой поверхности… Аптечки не нашел, потому что я унесла ее к себе. А под его ногами…
Должно быть, умываясь, Макс пролил на пол достаточно воды, чтобы реки на кафельной плитке превратились в целое море крови. Хоррор в чистом виде. Затошнило. Со спазмом проглотила слюну, не зная, что делать дальше. По глупости притопала сюда босиком, не наступать же прямо туда, в эту кровавую лужу… а пижамные штаны? Они же почти волочатся по полу… испорчу враз…
Макс, наконец, нас заметил. Выматерился. Исключительно грубо. Исключительно в адрес Руслана. Тот остановился на пороге, рядом со мной. Не отреагировал никак, а я покраснела.
— Ты что здесь забыла? Нафига приперлась? Поставь аптечку и давай на выход, — это уже мне, резким раздраженным голосом, — исчезни. Я что, не ясно выражаюсь?
Если прежде сомневалась, то это послужило мощным катализатором. Определяющим. Сдвинула брови.
— Подержи, — решительно сбросила кофту на руки Руслану. Будет только мешать. Сверху — аптечку.
Согнувшись пополам, по примеру Макса деловито закатила штанины, а потом под восхищенным взглядом того же Руслана мужественно зашагала вперед. И все же это было неприятно. Шлепать, стараясь не поскользнуться. Контролировать каждый свой шаг. Каждое движение. Стоило зациклиться на этом, нога неудачно поехала в сторону…. Балансируя, всплеснула рукой, ища и не находя, за что ухватиться…
Макс поймал меня за мгновение до удара о кафельный пол. Поймал на корпус, выбросив руку вперед, но от глухого стона не удержался, да и сам едва не соскользнул с бортика.
— Извини, — прошептала, замерев без движения, как кукла, пока он хрипло сыпал ругательствами у меня над ухом, прижимая теснее.
Металлический запах. Тревожащий. Мерзкий. Очень близко. Макс держал меня крепко, так же крепко зажмурился. Наверное, чтобы купировать приступ боли. Или не разнести все вокруг. Дышал часто, ртом, опустив голову. Завтра точно будет синяк. Полотенце съехало, из носа снова часто закапала кровь, пачкая мне штанину, и грязная тряпка сердито вернулась на место. Меня отодвинули.
— Подними голову, — попросила, выравниваясь. Ощутила его убийственный взгляд, но не спасовала, — только не запрокидывай.
— Сам знаю.
У меня были медицинские салфетки. Дам ему, пока буду охлаждать полотенце под струей ледяной воды. Придерживая сумочку на колене, суетно закопошилась, чтобы найти их, не растеряв при этом остального содержимого. Стоять над ним, шатаясь на одной ноге, как цапля, было неуклюже. Салфетки, как нарочно, лежали где-то на дне.
Сорвав с крепления на стене (вместе с креплением) последнее чистое банное полотенце, Макс швырнул его под ноги, а когда наступила, злым шепотом:
— Достала. Сядь!
Не сразу дошло, чего он добивается, тогда, вновь зашипев от боли, он дернул меня на себя, силой усаживая на свое колено. Неожиданно. Чтобы не доставлять ему дополнительных страданий, старалась не сильно ерзать, но и он не поворачивал головы.
— Я так понимаю, сама ты отсюда не уберешься?
— Не уйду, пока кровь не остановится, — сказала твердо, — давай полотенце, — взамен протягивая салфетку. — Давай, Макс.
Наверное, понял: спорить со мной бесполезно. А может, просто устал.
— А, ну, и черт с ним, — и он убрал полотенце.
Я нервно сглотнула. Захлюпала. Губы разъехались сами собой. Задрожали.
— Тебе надо к врачу… Макс, тебе надо к врачу. Макс…
Ничего не видела из-за набежавших слез.
— Да что за… Убери ее отсюда… — прорычал. — Рус, ты оглох? Пусть она уйдет. Пусть…
Вихрастый не шевельнулся. Но и я уже взяла себя в руки, растирая слезы по щекам.
— Тише. Не говори. Не морщись. Твоя рана открылась…
Одно дело кровотечение из носа, но…
Правый глаз, в красноватой сетке лопнувших капилляров, смотрел на меня мрачно, а второй… левое веко набрякло, и глаз почти закрылся. Сюда пришелся убийственный удар, а может, не один. Висок распух, разбит, в крови. Это же сотрясение в чистом виде. В лучшем случае. Макс выглядел, как боксер во время минутного перерыва в своем углу ринга. Предыдущий раунд, судя по всему, засчитан будет не ему.
— …вот, прижми посильнее.
Сунув ему в руки салфетку, уже без боя отобрала полотенце.
Метнулась к раковине, отвернувшись, принялась тщательно ополаскивать, пока вода не стала бледновато-розовой. От холода пальцы совсем заледенели, ногам тоже было некомфортно, но я не чувствовала ничего. Ничего, кроме двух внимательных мужских взглядов за спиной, казалось, сопровождавших каждое мое движение. Это слегка напрягало. Будто они ждали, когда ошибусь.
Вернулась к Максу. Встала между его расставленных коленей, заставив приподнять голову. Какое-то время он просто смотрел мне в лицо, прицениваясь. Потом вырвал из рук полотенце со словами:
— Сам справлюсь.
В руках у Руслана вдруг завибрировал телефон. Обменявшись быстрым взглядом с другом, он вышел в коридор, плотно прикрывая за собой двери.
Кровотечение, в конце концов, остановилось. Оно бы остановилось раньше, но Макс слишком нетерпеливо и часто отнимал тряпку от лица, чтобы это проверить, пока я, как умела, обрабатывала остальные раны. Вот и теперь: сразу же опустил руку, размазывая кровавые дорожки по подбородку. По-хорошему, ему бы снова умыться. На щеке, внизу, под отросшей щетиной обозначилась припухшая ссадина. Или даже две. Над ними бы тоже поработать… Он шмыгнул носом, комкая в руках полотенце, словно не знал, куда его деть.
— Не спеши, — вернула на переносицу, — надо еще чуть-чуть подержать, вдруг снова… у тебя же кровь долго не останавливается… — сказала, и сразу прикусила язык.
Теперь Макс смотрел на меня с любопытством. С легкой усмешкой. Но было там кое-что еще — то, что выводило из равновесия…
— Кажется, это уже становится традицией, — угол рта дернулся — то ли вверх, то ли вниз, — нашей с тобой традицией, — я смотрела на него с непониманием, но озвучить вопрос не успела, — да, маленькая заика?
От неожиданности едва не выронила тряпку, но руку отвести не успела, как не успела отступить. Он обхватил запястье, удерживая возле себя.
— Держи уже. Не заставляй пожалеть, что не выгнал тебя сразу…
— Ты… Макс… так, значит, ты… помнишь? — изумленно спросила. — Тогда… той зимой… на свадьбе… но… — пораженно уставилась, чувствуя, как ликует, аплодируя, кто-то внутри. — А я думала… а я не думала, что ты вспомнишь…
— Девчонку с испуганными синими глазищами в пол лица? Конечно, я помню. Альцгеймером пока не страдаю.
— Братан… — позвал с порога Руслан.
— Ну, что там? — сразу посерьезнел. Отклонился влево, чтобы заглянуть мне за плечо, — нашли?
— Да… это… тут ребята, короче, решили с нами…
— Просто дай сюда, — прервал раздраженно, искоса бросая взгляд на меня. Значит, не хотел, чтобы я услышала.
Рус, наконец, шагнул в ванную, протягивая ему телефон. Бегло, по диагонали проглядев сообщение, Макс кивнул, возвращая обратно.
— Я знаю это место. Двадцать минут, не больше… пиши…
Рус снова вышел, а Макс отодвинул меня, поднимаясь. Полотенце было забыто, просто валялось на полу. Расстегнув молнию, зазвенел пряжкой ремня, снова уселся, стягивая штаны по ногам.
— Я…ты… а ты… что ты делаешь? — испуганно попятилась.
— Забавно. Снова начала заикаться… Не видишь? Раздеваюсь, — кивнул на мою штанину, — твоя пижама, кстати, тоже ни к черту. Забрось ее в стирку. Сегодня же… И про мои вещи не забудь.
