— Ты поговорить хотел, — мой голос умоляющий.

— Я передумал, — хрипит в мои губы.

Он целует, но поцелуй вопреки ожиданиям нежный и чувственный.

Одной рукой придерживая за затылок, второй за попу придавливает к себе. Упираюсь руками в грудь, пытаясь оттолкнуть. Он наполовину обнажен. И его тело горячее. Нет, просто огненное…

— Перестань сопротивляться, — выдыхает слова в губы. — Я чувствую, что тебе это нравится.

Я мотаю головой. Том обхватывает её руками.

— Согласись, что между нами химия… Ты её почувствовала ещё тогда, когда я упал на тебя в торговом центре. Ты смотрела на меня не как на мальчишку, а как на мужчину.

— Просто удивилась твоему сходству с отцом…

— Поэтому с ним спала? — задаёт неожиданный вопрос.

— Что? Я никогда не спала с ним!

В его глазах появляется замешательство.

Он отпускает меня и отходит. Отворачивается ко мне спиной и хватается руками за голову.

— Уходи… Иди к мужу… — тихо спустя несколько секунд.

Очень удивляюсь его внезапной перемене. Но, не задавая вопросы, просто убегаю.

Почему он решил, что я спала с Дэном?

***

— Сэл! — тормошит меня за плечо Лима.

Я после произошедшего ночью заснула только под утро.

Она жутко взволнована.

— Что случилось?

— Я Тома разбудить не могу. Мы должны были в универ уже уехать, а он не просыпается. И горячий весь, — всхлипывает.

— Не паникуй. Посмотрим, что с твоим Томом. А Алекс где? — надеваю халат.

— Он ещё час назад уехал…

Том лежит на кровати и не шевелится.

Я притрагиваюсь к нему. Он очень горячий. Ночью был такой же.

— У него температура, и высокая.

— А ещё он бредит…

Я приподнимаю брови от удивления.

— Говорил, что не верит и что она врёт.

— Сходи к нам в ванную и принеси термометр из аптечки, — отсылаю её.

— Хорошо, — исчезает за дверью.

Я мочу полотенце холодной водой.

Сажусь рядом и обтираю грудь и руки Тома.

Господи, я его вчера убить готова была, а сейчас за здоровье переживаю.

И ведь действительно страшно за него. Похоже, что-то серьезное.

Складываю полотенце и кладу ему на лоб.

Лима приносит градусник.

— Сорок и два, — ужасаюсь цифрам на табло. — Звони 911. Здесь аспирином не отделаешься.

Девушка отходит к окну и набирает службу спасения.

Вот почему у тебя были такие глаза ночью. Как у ребенка, который заболел…

Переворачиваю полотенце на его лбу и невзначай провожу рукой по щеке. Он открывает глаза.

— Скорая скоро будет, — докладывает Лима.

Я освобождаю ей место рядом с ним. Но он даже не глядит на неё. Провожает меня глазами.

— Малыш, ты как? Что-то болит? — берёт она его за руку.

Он молча отрицательно слегка качает головой и снова закрывает глаза.

Тома увезли в больницу с подозрением на пневмонию.

Лима чуть ли не ночевала у него в палате.

Диагноз подтвердился.

Он провалялся в больнице две недели. За это время Лима уговорила Алекса устроить у нас дома вечеринку по случаю Хэллоуина и пригласить своих друзей. В перерывах между учебой и дежурством в больнице, она с подругами занимается организацией праздника.

***

Застаю гостя в своём кабинете.

— Тебя уже выписали? — обращаюсь к Тому, который стоит и рассматривает книги в шкафу.

— Да, вчера…

— Поздравляю с выздоровлением, — сажусь в своё кресло. — Как себя чувствуешь?

— Спасибо! Уже хорошо.

— Как ты умудрился подхватить воспаление лёгких в жару?

— Часто принимаю холодный душ… У вас большая коллекция русской литературы, — переводит тему.

— Да, специально заказывали. А как твои успехи с "Идиотом"?

— Осилил только половину. Оказалось, сложно…

Я смеюсь. Он недоумевает.

— Достоевского не все русские-то понимают, а ты решил замахнуться на великий и могучий. Надо было начинать с чего-нибудь попроще.

Я подхожу к нему, оглядываю книги в шкафу.

— Пушкин, например, — вынимаю и отдаю ему книгу. — Лермонтов, Есенин, Блок, — достаю их томики. — Тимур Юнусов, на худой конец, — решаю поприкалываться.

— Это тоже русский писатель?

— Да, современный поэт. Книги у меня нет, но его творчество легко можно в интернете найти. А теперь будь добр — покинь мой кабинет, у меня видеоконференция через десять минут.

Странно, но он не спорит, не пристаёт, не говорит пошлостей. Просто уходит, захватив книги. Его будто подменили. Такой тихий и спокойный.

Или это затишье перед бурей?

Через два часа, когда я закончила совещание с главами филиалов нашего Дома по всему миру, выхожу в гостиную и вижу Тома, сидящего с ноутбуком на диване.

— Это было смешно… Я повелся! Ха-ха-ха!

— Ты о чём? — присматриваюсь к нему.

— Про поэта этого… Тимура, — читает с экрана.

Действительно смешно.

— Скажешь не поэт? Какие времена — такие и стихи. А у него ещё и под музыку.

Он со злостью захлопывает ноут.

Наш дом превратился в какой-то склад декораций к фильму ужасов.

Бесконечные коробки со свечами, черепами и прочей колдовской ерундой, рулоны паутины. Один грузовик тыкв на лужайке у дома чего стоит.

А до праздника ещё неделя.

— Может, остановитесь? — спрашиваю девчонок, оплачивая вечером очередную доставку.

— В принципе, уже всё. Осталась только еда, но её привезут в день вечеринки, — прикидывает Лима.

— Сколько вас будет?

— Сотня, а может чуть больше…

Я провожу рукой по лицу и ухожу от этого бедлама подальше.

Вечеринок дома я никогда не устраивала, мой дом — моя крепость. Знаю, как здесь всё проходит. Как в стихотворении — приходил Серёжка, поиграли мы немножко. Надо клининг сразу на первое ноября заказать.

Сотня чокнутых студентов!

Это пиздец, товарищи! Других слов у меня нет.

— Привет! — здоровается со мной Том, который сидит в гостиной в углу на кресле под лампой с учебником по гражданскому праву.

Он скользит взглядом по моим ногам и глубоким разрезам по бокам короткой сорочки.

— Привет! Не знала, что ты тоже здесь. Почему девчонкам не помогаешь?

— Их там и так слишком много. Не хочу мешать им секретничать. Они же по-любому о парнях говорят.

— И о них тоже, — натянуто и не с охотой улыбаюсь. — Тогда я тоже не буду отвлекать тебя от уроков, — иду в танцзал.

Нужно слить напряжение в танец. Его слишком много за последнее время.

Лёгкие движения для начала, чтобы расслабить мышцы. Я уже месяца два на пилон не поднималась. Это плохо, мускулатура теряет тонус.

Первые минуты руки трясутся, но постепенно разогрев делает своё дело, и я нахожу нужный ритм и баланс.

Нужно отдохнуть. Вся мокрая от пота и руки скользят по шесту.

Сажусь на пол и приваливаюсь к нему спиной, разматываю тейпы на запястьях, шевелю пальцами.

Костяшки зажили, даже почти следов не осталось. Со временем и оставшиеся шрамы исчезнут.

Отдышавшись и вернув пластыри на место, решаю — ещё одну песню прогоню и всё.

"А давай любимую?!" — предлагает внутренний голос.

Любимую, так любимую…

Обожаю этот переход с пола на пилон под обожаемый трек, сначала медленно, а потом амплитуда по полной.

( Артем Пивоваров — Кислород (Softbeat Remix)

Музыка закончилась.

Я спрыгиваю. Дыхание рваное и частое. Но под пристальным взглядом посторонних глаз его трудно выровнять.

— Я знаю, что ты здесь… — произношу громко, чтобы услышал.

От стены отделяется тень и выходит из-за колонны.

— Откуда? — это Том.

— У меня глаза на затылке, — снимаю тейпы. — Я всегда чувствую, когда на меня смотрят, и безошибочно нахожу этого человека.

— А если людей тысячи и они все смотрят? — приближается ко мне бесшумно.

— Всегда есть тот, кто смотрит иначе. Это вызывает тревогу. Думаешь, ты первый маньяк в моей жизни?

— Маньяк? Ты преувеличиваешь… — останавливается в паре метров от меня.