- Конечно, да! Всего лишь смертный не враг мне раньше был.

- Но не сейчас?

- Да.

Охренеть! За мной гонится чувак, которого нам сейчас некем валить. Просто блеск. Начинаю понимать что чувствовали несчастные утопцы в третьем “Ведьмаке”.

- Ты говоришь, что он может встать на след. А это как?

- У каждой магии, - начал объяснять Айш-нор, - свой запах есть, свой тон. Она всегда оставит послевкусье. Умеешь коль, коль дар твой был таков - найдешь, запомнишь, отследишь, но – если ты искусен.

- Стало быть, у него могут найтись артефакты, позволяющие выследить меня?

Ворон кивнул.

- Все лучше и лучше! И как его сбросить со следа?

- Бежать, не тратить сил, не колдовать. Твои уроки сей же час мы прекращаем.

Н-да, куда ни кинь - всюду клин. Если магичить - меня найдет Геральт из Хренивии, если не тренироваться - перестану усиливаться.

Не то что бы я так уж прямо мечтал превращаться в могучего мага - прошлое посещение мира Айш-нора и знакомство с его супругой оставили… не самое приятное впечатление, да, скажем так. Вот только… А есть ли выбор? В этом ублюдочном мире сила, похоже, решает все. А значит, если хочу, чтобы от меня отцепились, должен превратиться в настоящего монстра.

- Да уж, жизнь – как зебра, - проворчал я.

- Кто? – не понял Айш-нор.

- Животное такое из моего мира. Что-то вроде полосатой лошади. Черная полоска, белая, черная, белая. Вот только мы сейчас явно в жопе.

Ворон фыркнул, но возражать не стал. Похоже, он думал точно так же.

- Господин, - подала голос Морвин, давно уже прислушивающаяся к нашей беседе и даже подъехавшая чуть ближе.

- Да?

- Вы уже второй раз упоминаете какой-то ваш мир, что это значит?

Н-да, что-то я зявку в последние дни распахнул широковато. Нужно все-таки фильтровать базар, как сказал бы наш побитый АУЕ-шник. Сказать правду? Или соврать? А пошло оно все, почему бы и нет!

- Меня перетащили в ваш мир гейские паладины Эйри. Произошло это чуть больше месяца назад.

Глаза девчушки распахнулись широко-широко, отчего она стала похожа на маленького тощего хомячка.

- Как это?

- Ну, вот так. У них договор с тварью из заповедного леса. Скармливают ей иномирян, а та за каким-то лешим дарит знакомые вам камешки, - я извлек Душу Леса и продемонстрировал ее. – Эта хреновина – мощный источник энергии, как вы уже, должно быть, поняли, и с его помощью я рассчитываю открыть портал домой и свалить из Дамхейна к хренам собачьим! Извините, конечно, но ваш ублюдочный мирок следует в три слоя залить напалмом, а что останется – забетонировать.

Кажется, последние слова они не поняли, но, в любом случае, культурный шок оказался столь силен, что близнецы несколько секунд не произнесли ни слова.

Наконец, Илэр выдавил из себя:

- В край охереть!

- Что-то в этом духе, - кивнул я.

- Господин, а каков он – ваш мир? – выдохнул Морвин.

Я огляделся по сторонам. До рассвета еще далеко, быстро скакать не получается – копыта лошадей следует беречь – время, в общем-то, есть.

- Что ж, давайте расскажу немного, хотя бы не скучно будет, - решил я. – С чего начать? А, знаю. Главное: у нас нет магии. Вообще…

Роскошный зал Малого Совета Эйри ни капли не изменился за прошедшие месяцы.

Риманн, сын Махона из рода Тинтричей, оглядел мраморные колонны, поддерживающие мраморный потолок, перевел взгляд на мраморные стены, стукнул носком сапога по мраморному полу, подошел к мраморному круглому столу и положил мягкую подушку на мраморное кресло.

Первый паладин Эйри вообще очень любил этот материал. Жаль, что он не задумывался о том, сколь тяжко приходится чужим седалищам, часами полирующим сей благородный камень.

Хотя, надо отдать должное сияющему, зал, именуемый, конечно же, Мраморным, действительно выглядел роскошно. Чем-чем, а вкусом правитель Эйри не был обделен никогда. Это изящное сочетание черного с молочным, эти золотые прожилки, этот матовый блеск стола…

«Вот только с возрастом начинаешь ценить удобство более, нежели красоту», - подумал Риманн, потягиваясь в громоздком парадном мундире.

Увы, он при всем желании не мог войти в зал Совета, не облачившись в вычурные одеяния высшего паладина, хотя всем сердцем желал переодеться в удобную полевую форму, из которой не вылезал годами, в которой пролил реки крови как чужой, так и своей.

Он непроизвольно коснулся изуродованной щеки. Старые раны давно не беспокоили тело, но изредка все же немым укором напоминали об ошибках юности.

Вздохнув, высший паладин занял свое место и прикрыл глаза, ожидая прочих участников собрания. Они приходили один за другим, занимая положенные места, коротко здороваясь и умолкая. Никто в этой маленькой группе заклятых друзей не собирался изрекать мысли ранее, чем придет нужда. Никто не желал оказаться под скрещенными взорами неприятелей. Или все же товарищей?..

Сложный вопрос. За всю свою долгую жизнь Риманн так и не сумел дать на него должного ответа.

А потому он коротко здоровался, разглядывая из-под опущенных век важнейших людей Эйри. Следующим после него в зал вошел главный техномаг страны – высший паладин Синан, сын Лаохра из рода Ульхабханов. Пожалуй, лишь его одного старый воитель мог счесть истинным своим другом. Именно с ним все эти годы они пытались вырваться из костлявой хватки энергетического голода, тратя свободные силы, время и средства на все новые и новые паровые двигатели.

Этот среднего роста худощавый мужчина, чью левую руку давно заменил могучий стальной протез, творил настоящие чудеса с металлом. Он даже смог совершить то, что не получалось очень давно – вернул к жизни множество священных боевых машин Древних, именуемых танками. И теперь их число в Эйри возросло до полных пяти десятков. И, не остановившись на достигнутом, заложил сразу десять новых механизмов, которые, возможно, получится достроить к грядущему Самайну. А потому к мнению Синана прислушивались не меньше, если не больше, чем к тому, что рёк сам Риманн.

«Печально, что надзирающего за учебными заведениями и владыку писцов уважают лишь за орудия смерти и разрушения», - подумал Риманн. – «Но таков наш мир».

Следом пришли неразлучные братья: Керней и Киллиан, сыновья Кигана из рода Дойтианов. Эти два солдафона хоть и нравились высшему паладину за личные качества, но глубоко печалили его, как владыки Эйри. Единственное, что их волновало — это увеличение числа бронемашин, пулеметов и артиллерийских орудий. Они жили войной, дышали ею, мечтали очутиться на полях сражений. Сопляки, не видевшие большой войны, не опаленные ее пламенем, два юнца, один из которых разменял сорок лет, а второй лишь подобрался к сему сроку. Они не лили кровь на фронтах последнего противостояния с Махансапом, а посему считали, будто бы ведают все на этом свете.

Они заблуждались, и Риманн искренне надеялся, что цена прозрения окажется не слишком высокой.

А вот тот, кто вошел вслед за ними, никогда и ни в чем не заблуждался, всё знал наперед и ненавидел Риманна той искренней чистой ненавистью, в которую может переродиться лишь искренняя же и чистая любовь.

Грейди, сын Ардала из рода Макантов, глава тайной канцелярии королевства, один из сильнейших и опаснейших магов смерти континента. Человек, способный одним касанием обратить сталь в ржавую труху, камни - в песок, а плоть – в гниль. Он спелся с братьями и всегда пытался подгадить Риманну.

Старик лицезрел его молоденьким бойким парнишкой и с трудом узнавал того в бледном мрачном типе, чьи длинные иссиня черные волосы, уложенные в косу, аккуратно свешивались с плеча.

Время меняет людей, иногда – бесповоротно.

Оно изменило Риманна, изменило Грейди. А вот Агна, дочь Риана из рода Киналов, казалось, осталась такой же прекрасной юной, как и полвека лет назад, когда они впервые познакомились.

Что сказать, старость не властна над той, кто управляет жизнью. Все такая же стройная, с тяжелой высокой грудью и широкими бедрами, длинными платиновыми волосами и изумрудными озерами глаз, Агна - госпожа больниц и домов призрения Эйри – завораживала, как и в юности.