Мы остались наедине с Тамлином в полумраке погасших факелов и посреди журчания протекающих унитазов. В моем горле снова пересохло, в висках забарабанил пульс. Каким-то образом проклятье исчезло. Возможно, потому что Ифрит был обращен в золото. Тамлин был снова молод и потому красив, как юный бог. Я старался не пялится на него и сделал вид, что очень заинтересовался мокрым мраморным полом прямо перед собой. Какая гладкая полировка, какой безупречный дизайн камня. Даже маленькая лужица на этом супер-гладком полу идеально, словно зеркало, отражало действия Тамлина. Вот он украдкой озирается по сторонам, длинная косая челка черными вороными прядями закрывает половину его лица, лишь только голубые глаза горят в полумраке, как у сиамского кота. Отблески факелов прошлись по очертаниям острых скул, которыми, кажется, можно порезаться, и остановились на изящной тонкой шее без кадыка. Странно, конечно, но вот чего-чего, а кадыка-то совсем не было видно, но ладно.

Дальше все пошло, как в замедленной съемке. Длинными тонкими пальцами Тамлин хватает песочные часы, они теперь полностью вылиты из золота и потому довольно тяжелые. Парень самодовольно ухмыляется – больше килограмма по весу, на его левой щеке играет милая выразительная ямочка. Недолго думая, он торопливо прячет их в широкий нагрудный карман своей серой кофты-худи, очень похожей на мою любимую, кстати. Но что-то идет не так… тяжелые часы выскакивают из кармана и с грохотом шлепаются… нет, не шлепаются… Какой же, все-таки этот Тамлин ловкий малый! Успел поймать безделушку прямо в паре сантиметров от пола, иначе грохоту было бы столько, что всех полтергейстов бы перебудили.

Я стоял с открытым ртом и пялился на его идеальную, модельную фигуру юного киноактера: узкие плечи, длинные стройные ноги… и просто обалденную задницу в обтягивающих черных джинсах, тоже очень сильно смахивающих на мои собственные. Интересно, они так же круто сидят и на мне? Хм?

– Тамлин! Ты только что спас мою жизнь! Ты – мой герой! – высказал я свое восторженное беличье мнение, краснея. – Ты меня правда вспомнил? Я же твой Мастер!

Парень нахмурился и покачал головой, молча пристально рассматривая меня своими удивленными голубыми звездами.

– Я вообще ничего не помню! – грустно признался он. – Ничего и никого! Просто ты почему-то показался мне знакомым! Я не люблю, когда обижают белок!

– Как мне тебя отблагодарить? – продолжил я, переводя тему подальше от белок.

– Раздевайся! – неожиданно ответил Тамлин, ни на секунду не задумываясь над своим ответом. – Давай быстрее!

Я покраснел и побледнел одновременно. О, нет! Что вообще сейчас происходит? Да я же абсолютно голый под ней! Сейчас вот опять случится мой большой позор! Но самое главное, зачем это все Тамлину то?

– Мне нужен твой белый плащ! Он сможет отправить нас в любое место! – ответил парень, видя мою нерешительность, и потянулся руками к огромному нелепому узлу, на который впереди, прямо на своем животе, я завязал мантию мага, когда подвязался ей, как полотенцем.

– Я эм… не могу! Я же голый! – запротестовал я, но в то же время понимая, что именно сейчас эта мантия, обладающая уникальными свойствами – и становиться невидимой, и телепортироваться на любые расстояния – наш единственный путь ко спасению. Мне просто нужно ее снять и отдать Тамлину. А дальше под ней хватит места нам обоим.

– Отвернись! – скомандовал я, краснея, как помидор.

Но парень лишь закатил свои глаза к полуразрушенному потолку.

– Не стесняйся! Я сейчас тебе помогу! – ответил он, подходя ко мне вплотную.

– Э-э-эй… сам! – промямлил я, пятясь назад, нечаянно наступил на угол мантии и плюхнулся на свою голую беличью прямо на пол.

Но Тамлин совершенно не стал меня поднимал, он даже и руку мне не подал. Пользуясь моментом, что парень сильно отвлекся, смотря куда-то вдаль за мое плечо, я кое-как дрожащими руками распутал дурацкий узел на своем поясе из концов и неловко снял ее со своих бедер… Ну вот, теперь я точно остался, в чем мать родила.

– Что это за хрень такая? – негромко спросил Тамлин.

– Это мой… мой хвост… его мне оторвали в лавке гоблина, – пробормотал я, чувствуя, как загораются мои уши и щеки, спешно прикрылся лапами, – точнее я его сам отдал в качестве платы за…

– Да во-о-н туда глянь! Эта хрень летит сюда! Прямо на нас!

Тут, наконец-то, я очнулся и заметил, как к нам приближается нечто длинное, ослепительно белое и с широкими перепончатыми крыльями.

– Пошел вон, мутант проклятый! – закричал на летящего дракона Тамлин. Он, видимо, решил напугать его своей смелостью и грубостью, как нападающую бродячую собаку. – Мы тебя не боимся! Фу-у-у! Пошел!

– Э-э..м… добрый вечер, Профессор Протей! – как можно приветливее закричал я, словно первоклассник на линейке, стараясь перебить оскорбления Тамлина, и поздороваться настолько вежливо, насколько позволял мой голый вид и сложившаяся тупейшая ситуация. Проклятая мантия предательски выскользнула из моих дрожащих лап и, подгоняемая сквозняком, покатилась по полу. Я, конечно же, бросился за ней, наклонившись и выставив свою пушистую бесхвостую прелесть на обозрение присутствующим. Будь проклят тот день и час, когда я решил укрыться в местном унитазе в образе белочки! Да лучше б меня туда смыло!

– Эй! А ну отдай ее! – запротестовал я, снова теряя злополучную мантию! Точнее – ее у меня только что бессовестно вырвали из лап. – Верни! Это мое!

Но в ответ я лишь услышал звонкий мальчишечий хохот, казалось бы, такой заразительный и задорный, что я тоже должен был рассмеяться, но увы и ах – от одного этого мелодичного смеха вся моя шерсть встала дыбом. Я узнал его, еще не поднимая глаз. Джонас, или Малыш Джо – юный и неугомонный повелитель полтергейстов, мастер погромов и чемпион организации чужих неудач. Только его сейчас тут не хватало! Передо мной стоял, хохоча и сминая мою же мантию в комок, мальчишка лет десяти, не больше. Его кудрявые волосы были огненно-рыжими, курносый нос весь покрыт веснушками, а невинные глаза такие большие и зеленые, как сочные луга после дождя. Пожалуй, это был самый красивый и милый ребенок в мире! Просто маленький ангел с лучезарной искренней улыбкой до ушей. Только вот лет ему было не десять, а на несколько тысяч больше, и лишь снаружи он выглядел таким озорным и беззаботным… Джонас ненавидел зеркала, он нещадно их колотил, разбивая на мелкие кусочки, а вместе со стеклом и свое реальное отражение – сухого дряхлого старика, беззубого, лысого и страшного…

Этот несчастный малый тоже был с Факультета Проклятых. Боги сделали его вечно юным и озорным, он не взрослеет вот уже несколько тысячелетий подряд! Посмотрите на его внешность, за один только его взгляд ему прощают любую шалость! Его вечное детство – это и дар, и проклятье одновременно. Поговаривают, что Джонас мог стать одним из прекрасных купидонов, у него даже имя подходящее, но, увы, черная магия Варлоков снова все сломала. Он никогда не превратится из ребенка в юношу, из юноши – в мужчину. Ох, и так же его старческий разум устал от заточения в этом детском тельце!

Если что-то где-то невовремя ломалось, терялось, или вокруг происходило все не то и не так – во всем был виноват только этот юный полтергейст, и его вечная разрушающая энергия, злоба и ненависть, прикрытая под маской шалости и наивности.

За стройной спиной мальчишки была крепко сложена пара темно-серых перепончатых, как у гигантской летучей мыши, крыльев. Помню, как еще совсем недавно он был наказан, и его крылья были туго связаны длинной ржавой цепью так, что не могли раскрыться. Но сейчас, когда его Мастером стал никто иной, как сам Нарцисс, то мальчишке было позволено все на свете и даже больше…

– А белка – голая! – звонко заорал Джонас на всю залу, снова выдергивая из моих рук белую мантию, теперь уж окончательно. – Посмотрите, какая толстая жопа!

И все, естественно, посмотрели! Просто ненавижу себя и свою жопу, то есть – жизнь! Ненавижу!

Я стоял в пол-оборота, прикрывая причинное место дрожащими лапами и повернувшись задницей туда, где стояли Тамлин и многоуважаемый Ректор нашей академии – Профессор Протей. Один из семи величайших светлых магов, который мог принимать любой облик по собственному желанию. Говорят, что он менял свою внешность так часто, что и сам забыл, как он выглядит в реале. Вот сейчас на меня смотрели две пары ярких голубых глаз, и, судя по тому, как от стыда жгло мою задницу, они, словно лазерные лучи, сконцентрировались именно там. Проклятье!