Джоэл взглянул на существо под прежним углом. Зачем оно здесь? Неуверенно шагнув вперед, он протянул руку, немного помедлил, а затем все-таки осмелился прикоснуться к созданию. Существо вздрогнуло. Точно меллинг, оно припало к полу и слилось с мрамором. Джоэл едва успел отшатнуться, когда существо ринулось вперед, а затем исчезло в тени алтаря.
Джоэл бухнулся на колени и разглядел у основания алтаря щель, за которой царил беспросветный мрак.
– Нет, нет!.. – зашептал Джоэл, протягивая руку вслед. – Пожалуйста, вернись!
Он простоял на коленях едва ли не час. Наконец в дверь, ведущую к выходу, постучали.
Джоэл открыл ее и обнаружил на пороге преподобного Стюарта.
– Идем, дитя, – произнес он. – С минуты на минуту появятся другие претенденты в рифматисты. Чему быть, того не миновать. Нам остается лишь удостовериться.
Викарий протянул мелок.
Джоэл перешагнул порог в полном смятении чувств. Увиденное потрясло его до глубины души. Онемевшими пальцами он взял мелок и опустился на колени рядом с каменной плитой, служившей для проверки способностей новоиспеченных рифматистов. Подошла Мелоди, а следом за ней – профессор и мать.
Джоэл провел мелком по камню, выводя линию запрета. Мелоди нетерпеливо вытянула руку, но Джоэл уже знал, что чуда не произойдет.
Не встретив преграды, ладонь Мелоди оказалась по ту сторону линии. Лицо ее вытянулось и побледнело.
– Что ж, дитя… – озадаченно произнес преподобный Стюарт. – Похоже, у Мастера на тебя другие планы. От его имени я провозглашаю тебя полноправным членом монархической церкви.
Викарий помедлил и добавил:
– Ступай и не воспринимай это как поражение. Да направит тебя Мастер на путь истинный. Путь, какой он уготовил тебе.
Преподобный Стюарт слово в слово повторил напутственную речь, которую произнес восемь лет тому назад.
– Нет, не может быть! – воскликнула Мелоди. – Что-то пошло не так! На этот раз… На этот раз все должно было получиться!..
– Мелоди, все нормально, – произнес Джоэл, поднимаясь на ноги.
На него навалилась невероятная усталость. От столь сокрушительного поражения даже дышалось с трудом. Все, чего Джоэл хотел, так это побыть в одиночестве. Он повернулся и побрел из собора обратно в кампус.
Глава 23
Джоэл проспал большую часть дня. Естественно, к но- чи сна не осталось ни в одном глазу, поэтому ложить ся в постель он даже не пытался. Джоэл сидел за отцовским верстаком, а за спиной на стене жужжал заводной светильник.
Убрав книги со столешницы, он разложил отцовские записи, заметки и лучшие мелки, когда-либо сделанные отцом. Записи и эскизы уже не казались чем-то важным.
«Тайна раскрыта, проблем больше нет, а я не стал рифматистом и подвел отца… – подумал Джоэл и тут же осадил себя. – Хватит! Прекрати жалеть себя!»
Захотелось вдруг опрокинуть верстак, закричать и растоптать мелки в пыль.
Как он посмел надеяться? Он же прекрасно знал, что лишь единицы становятся избранными!
Сколько же в жизни разочарований! Джоэл часто задавался вопросом, как человечество умудряется оставаться на плаву? Неужели те редкие моменты, когда все идет как надо, скрадывают тяжесть бытия?
Все закончилось тем, с чего и началось. Джоэл осознал, что вряд ли сможет продолжить обучение после академии Армедиуса. Его успеваемость практически по всем дисциплинам оставляла желать лучшего. Слабая, едва теплившаяся надежда, что он найдет способ стать рифматистом, теперь угасла окончательно.
Трое похищенных студентов были мертвы. Стараниями Экстона они исчезли навсегда, чтобы гнить в безымянных могилах. Убийца остановлен, но разве утешит это родителей, потерявших своих детей? Такая боль неизбывна…
– Почему?.. – воскликнул Джоэл, склоняясь над бумагами отца, точно они могли дать ответ. – Почему все вышло именно так?
Своими чудовищными деяниями Экстон обрек труды его отца на забвение. Клерка будут вспоминать не только как убийцу, но и как человека, разгадавшего загадку нового рифматического символа.
«Но как?.. Как у Экстона получилось раскрыть эту тайну? Как человеку, провалившему карьеру рифматиста, удалось сделать столь важное открытие раньше ученых?»
Джоэл встал из-за верстака и принялся расхаживать по мастерской. Записи отца, казалось, сияли в свете лампы и притягивали взгляд.
Он вернулся к верстаку и разворошил заметки, стараясь отыскать самую позднюю. Наконец он наткнулся на пожелтевший, коричневый с одного края, листок.
«Снова отправился на поле боя Небраска и практически ничего не обнаружил. Кругом все твердят о необычных явлениях, но ни одно из них мне застать так и не посчастливилось. Однако я по-прежнему убежден, что рифматических линий гораздо больше, чем известно науке. Отыскав эти линии и выяснив их предназначение, я смогу совершить и другие открытия…»
Внизу страницы был нарисован символ безмолвия о четырех спиралях.
– Где? – задался вопросом Джоэл. – Отец, где и как ты обнаружил этот знак? Неужели на Небраске?
Тогда почему остальные не нашли его? Если бы рифматисты заметили на поле боя незнакомую им линию, они бы наверняка интуитивно догадались о ее свойствах. Интересно, а кто вообще мог рисовать подобные символы? Дикие меллинги чертить не способны… Или способны?
Джоэл отложил листок и открыл журнал отца, желая определить, когда была сделана заметка.
Последняя запись появилась за день до гибели. Пунктом назначения значился Небраск.
Джоэл вновь присел и задумался. Пролистав журнал к самому началу, к датам первых путешествий отца, он наткнулся на упоминание о поездке на остров Зона-Арида.
Зона-Арида находилась рядом с островами Бонневилль и Техас. Все три острова располагались в юго-западной части материка. Джоэл перелистал журнал и обнаружил, что отец ездил туда несколько раз.
Он нахмурился и оглядел книги на полу. Среди них был томик, рассказывающий о новых рифматических линиях, тот самый, который Нализар совсем недавно брал в библиотеке. Джоэл поднял книгу, открыл форзац и внимательно ознакомился с ее историей на проштампованной карточке: за последние годы книгой интересовалось всего несколько человек.
Отец Джоэла значился одним из первых в списке. И, судя по дате, путешествие на остров Зона-Арида состоялось спустя считаные недели после того, как книга попала ему в руки.
Джоэл открыл форзац и внимательно обозрел содержание. Один из заинтересовавших его разделов назывался «История возникновения теорий о происхождении новых рифматических линий». Джоэл перелистал книгу до нужной страницы и при скупом свете единственной лампы принялся изучать текст. Прежде чем он отыскал то, что хотел, минуло несколько часов.
«Впервые исследователи Америки обнаружили необычные писаницы на утесах юго-западных островов. Узнать, кто их создал, так и не удалось: до появления европейских колонистов острова и архипелаги долгое время были необитаемы. Некоторые исследователи утверждают, что линии, скопированные с наскальных изображений, обладают рифматическими свойствами, однако большинство ученых эту теорию отвергают. При помощи линий созидания можно нарисовать множество странных форм и вдохнуть в них жизнь, однако это будут не новые рифматические линии, а всего лишь меллинги…»
Джоэл перевернул страницу и увидел изображение того самого существа, что повстречалось ему этим утром в палатах инициации.
«Да что же здесь происходит?!»
Под картинкой он прочел: «Писаница, обнаруженная капитаном Эстевесом в ходе исследований острова Зона-Арида».
