– Мне исполнилось восемь, когда он умер. У нас в комнате есть несколько дагерротипов с его портретами. Отец был здоровый и тучный. С виду никакой не ремесленник, а настоящий пахарь. Очень добрый… Любил посмеяться…

– Повезло тебе, – сказала Мелоди.

– С чем? С тем, что он умер?

Девочка покраснела:

– Повезло тебе с таким отцом… Вот, что я имела в виду. А еще то, что ты можешь жить вместе с мамой.

– Ну, все отнюдь не так радужно, как тебе кажется. У нас не комната, а чулан! А мать работает так, что скоро загонит себя до смерти. Сверстники со мной вроде и хорошо обходятся, но друзей у меня нет. Ни одного!.. Они просто не знают, как вести себя с сыном уборщицы.

– Я даже этим похвастаться не могу…

– Ты сирота? – удивленно спросил Джоэл.

– Нет, все не так трагично. – Мелоди вздохнула и нанизала на вилку спагетти. – Мой дом на Флоридском атолле, а родители живы и абсолютно здоровы. А еще им абсолютно неинтересно навещать меня в академии. Похоже, к тому времени, когда в семье появляется четвертый ребенок-рифматист, новизна ощущений окончательно сходит на нет.

– У вас в семье четверо рифматистов?..

– Если считать родителей, даже шестеро, – сказала Мелоди. – И мама, и папа – оба рифматисты.

Джоэл опешил, затем нахмурился. Насколько он знал, рифматические способности генетически не наследуются. Многочисленные изыскания показывали, что вероятность рождения рифматиста от родителей-рифматистов практически такая же, как и от обыкновенных родителей.

– Это же невозможно, – возразил Джоэл.

– Не невозможно, а маловероятно, – поправила Мелоди, поглощая спагетти.

Джоэл покосился на лежащий под рукой темно-коричневый потрепанный временем томик, за которым провел почти весь день.

– Кстати… – сказал он как можно более буднично. – Я тут читал, что происходит с рифматистами в палатах инициации…

Мелоди оцепенела, несколько спагетти повисло над миской.

– Увлекательное чтиво, надо сказать, – заметил Джоэл, перелистывая книгу. – Правда, у меня возникло несколько вопросов по части процесса этой самой инициации…

Мелоди втянула спагетти и спросила:

– Эта книга об инициации?

Джоэл кивнул.

– Пыль меня побери! – воскликнула девочка, хватаясь за голову. – Похоже, у меня будут большие неприятности!

– Почему? Что такого? Все однажды проходят через палаты инициации… Какой смысл поддерживать вокруг этого места ореол таинственности?

– На самом деле никакого ореола таинственности нет и в помине, – произнесла Мелоди. – Просто… Даже не знаю… Это место священное. А его обсуждение – табу.

– Ну, я ведь все равно уже прочел книгу, – сказал Джоэл. – Понял отнюдь не все, но суть уловил… Узнал много нового. Думаю, ничего страшного не произойдет, если ты прояснишь для меня некоторые моменты.

Мелоди посмотрела на него:

– Предположим, я отвечу на твои вопросы… Расскажешь ли ты мне, о чем вы шушукались с тем полицейским и профессором Фитчем?

Эти слова заставили Джоэла задуматься.

– Гм… Мелоди, я ведь слово дал, что буду молчать, – сказал он наконец.

– Точно так же, как и я поклялась не обсуждать обряд инициации с нерифматистами!

«Меллинг меня побери!» – с досадой подумал Джоэл.

– Я надеюсь, мы не будем снова ругаться? – спросила Мелоди со вздохом.

– Не знаю, – отозвался Джоэл. – Не хотелось бы…

– И мне… – поддакнула девочка. – Сейчас у меня никаких сил нет спорить. Кажется, всему виной эти помои, что итальянцы называют едой. Очень уж похоже на червей! Ладно… Слушай, а что ты собирался делать после ужина?

– После ужина? – переспросил Джоэл. – Ну… Я вроде как хотел пойти еще почитать. Может, удастся найти ответы на кое-какие вопросы.

– Ты слишком много зубришь! – сморщила носик Мелоди.

– Мои преподаватели с тобой не согласились бы…

– Так это все потому, что они не правы! Слушай того, кто прав. То есть меня. А я говорю, что чтения с тебя хватит! Пойдем лучше съедим по мороженому.

– Вряд ли на кухне найдется мороженое, – усомнился Джоэл. – Все-таки лето на дворе. А летом, как ты знаешь, с этим проблемы, да и вообще…

– Да сдалась нам эта кухня! Дурачок! – закатила глаза Мелоди. – Мы раздобудем его в кафе на Рыцарском бульваре.

– О!.. Я никогда там не бывал.

– Что?! Вот где настоящая трагедия!

– Мелоди, у тебя все, чего ни коснись, – настоящая трагедия!

– Я тебе больше скажу! Жизнь без мороженого – кульминация настоящей трагедии! Так-то! Все, нечего тут обсуждать! За мной! – С этими словами Мелоди устремилась прочь из столовой.

Джоэл закинул в рот еще спагетти и поспешил следом.

– Так что же ты нашел в рифматистах? Почему так стремишься стать одним из нас? – спросила его Мелоди, шагая в закатном сиянии летнего солнца.

Мимо прошел смотритель кампуса. Старик Баркли двигался от фонаря к фонарю и заводил механизмы. Шестерни оживали, и вокруг разливался свет. Времени у Джоэла и Мелоди на их маленькое путешествие было не так уж и много, однако, по их подсчетам, они как раз успевали вернуться к началу комендантского часа.

– Не знаю, – сунув руки в карманы брюк, отвечал Джоэл, ступая рядом с Мелоди к воротам Армедиуса. – А почему бы и не стремиться? Я, например, не понимаю тех, кто не интересуется рифматикой.

– На самом деле я от многих слышала, как они хотят стать рифматистами, – сказала Мелоди. – Одни мечтают о славе, об особенном отношении. Другие же, как мне кажется, грезят властью. Но, Джоэл, ведь это все не про тебя. Ты тихоня, всегда молчишь и ныкаешься по углам. Тебе нравится одиночество.

– Вроде того… А может, я тоже жажду власти? Ты же видела, каким я становлюсь в дуэли!

– Нет, Джоэл, это совсем не то, – отозвалась Мелоди. – Объясняя линии и защиты, ты превращаешься в перевозбужденного ребенка. Ты не рассматриваешь рифматику как средство, чтобы что-то выгадать или кого-то подчинить. А все остальные, в отличие от тебя, именно так и рассуждают! И такие люди есть даже в моем классе!

Джоэл и Мелоди подошли к воротам, которые охраняла пара полицейских. Преградить студентам путь они даже не пытались. Рядом стояли ведра с кислотой – на случай нападения меллингов. Раствор был не концентрированный, а потому вреда человеку нанести не мог. По крайней мере, вреда сильного. Однако же меллингов эта кислота уничтожала в мгновение ока. Было очевидно, что Хардинг рисковать не собирался. Охрану кампуса он организовал со всей ответственностью.

– Вы, двое, – кивнул им охранник. – Будьте осторожны. У вас час времени.

Джоэл кивнул и спросил у Мелоди:

– А ты уверена, что это хорошая идея?

– Джоэл, ты слышал, чтобы хоть кого-нибудь похищали из кафе? – закатила девочка глаза.

– Нет, но вот Лили Уайтинг исчезла по пути домой со званого ужина.

– Тебе-то откуда знать, как она исчезла? – подозрительно воззрилась на него Мелоди.

Джоэл отвел взгляд.

– Ах да!.. Ваши тайные собрания с Хардингом и Фитчем!

Джоэл не ответил, а Мелоди, к счастью, не стала давить.

Беспокоиться, вероятно, не стоило. Улица выглядела оживленной, да и похититель нападал на студентов без свидетелей. Тем не менее бдительности Джоэл не терял и ловил себя на том, что постоянно озирается. Армедиус представлял собой огороженную стенами парковую территорию с аккуратными лужайками. По правую руку стояли величественные здания, а по левую тянулась улица, тишину которой изредка нарушали лишь цоканье конских копыт да колесный стук экипажей.

Однако такие экипажи в последнее время попадались на глаза все реже. В обиход вошли заводные извозчики, выглядящие порой как диковинные звери самых разных форм и размеров. Вот, например, мимо них прополз бескрылый дракон. Шестерни и пружины его крутились, щелкали, а глаза сияли, освещая дорогу. На спине покоилась карета, в окне которой Джоэл увидал усатого мужчину в котелке.