«Неужели он все-таки замешан?» – с подозрением прищурился Джоэл.

Студенческий стол рифматистов гудел, точно растревоженный улей. Взволнованные подростки перешептывались и делились друг с другом опасениями. Только Мелоди, как обычно, сидела в дальнем углу одна-одинешенька. Места по обе стороны от нее пустовали. Уставившись в тарелку, она ела и ни с кем не общалась. Джоэл подумал, что тяжело, должно быть, в такое неспокойное время быть без компании. Он задумчиво втянул несколько спагетти, припоминая, как ей не понравилось, когда Хардинг попросили ее выйти из кабинета Фитча во время своего маленького военного совета. И все же… наверное, она повела себя так неспроста? Быть может, все потому, что остальные рифматисты ее не принимают? Джоэл почувствовал укол стыда.

– Джоэл, может, не самая хорошая идея заниматься в такое тревожное время у профессора рифматики? – прервала его размышления мать.

Он повернулся к ней. Чувство вины в один миг сменилось тревогой. Мать запросто могла положить конец его занятиям у Фитча. Стоило ей обратиться к ректору…

С десяток отговорок пронеслось в голове, но протестовать он не стал. Начнет негодовать – хуже только сделает. Лишний раз возмущаться не стоит. Если мать вмешается и узнает, что Джоэл помогает Фитчу с расследованием, то их встречи, даже не успев толком начаться, вероятно, тут же и закончатся. И что тогда?.. Как же быть?

– Разве отец хотел бы этого? – услышал Джоэл свой собственный голос.

Палочки со спагетти замерли на полпути ко рту матери. Вспоминать про отца было всегда рискованно. Плакала она уже не так часто, как прежде. Гораздо реже. До сих пор не верилось, что несчастный случай на монорельсе мог так внезапно перевернуть их жизнь с ног на голову. Надежды на счастливое будущее рухнули в один миг. Впрочем, как и чаяния Джоэла стать рифматистом.

– Нет, – отозвалась она. – Отец всегда был против остракизма рифматистов. Честно признаться, я на его стороне. Не хочу, чтобы ты относился к ним, как все остальные. Просто… будь осторожен, Джоэл. Ради меня…

Он расслабился, кивнул и вновь с раздражением обнаружил, что его взгляд устремлен на Мелоди. Девочка, как и прежде, сидела в одиночестве. Все в столовой шептались о рифматистах и поглядывали на них, точно на музейные экспонаты.

Джоэл воткнул палочки в спагетти, встал из-за стола и направился через зал к столу рифматистов. Мать глянула на него, но говорить ничего не стала.

– Чего тебе? – заметив Джоэла, спросила Мелоди. – Пришел подлизываться? Приспичило попасть еще куда-то, куда вход тебе заказан?

– Увидел, что ты грустишь, и решил пригласить тебя поужинать вместе, – сказал Джоэл.

– Да неужели?.. А если вы с мамой вдруг заговорите о чем-то важном? Уверен, что не прогонишь меня?

– Знаешь что?! – воскликнул Джоэл. – А, забудь!

Он повернулся и пошел обратно.

– Прости… – раздался позади голос Мелоди.

Джоэл оглянулся. Девочка казалась жалкой. Она потупила взор в миску с мешаниной коричневато-красных спагетти, намотанных на вилку.

– Извини… – Она замялась. – Я бы очень хотела присоединиться к вам.

– Ну так пойдем! – махнул рукой Джоэл.

Мелоди помедлила, затем взяла миску и поспешила следом.

– Ты хоть представляешь, как все это выглядит со стороны? Когда девочка второй раз за день бежит за мальчиком по пятам? Да еще и садится с ним ужинать?

«Просто великолепно! – подумал Джоэл, краснея. – Мечтал так прославиться!»

– У тебя ведь не будет проблем из-за того, что ты уселась за другой стол?

– Не-а! Нам, конечно же, предписано сидеть за своим столом, но все это только на словах. Никто не следит. Спросишь, почему я тогда не отсела от остальных? А куда же мне было податься?

Они подошли к его месту, и работники по обе стороны потеснились так, чтобы они оба устроились напротив матери. Мелоди села и нервно расправила юбку.

– Мам, – сказал Джоэл, опускаясь на скамью и хватаясь за палочки. – Это Мелоди. Нынешним летом она тоже занимается у профессора Фитча.

– Дорогая, рада с тобой познакомиться! – воскликнула мать.

– Очень приятно, миссис Саксон, – отозвалась Мелоди, подкручивая на вилку спагетти.

– А ты палочками не умеешь пользоваться? – спросил Джоэл.

– Не люблю европейскую кухню, – поморщилась Мелоди. – Я и вилкой неплохо справляюсь.

– Это не так уж сложно, – сказал Джоэл, демонстрируя, как держать палочки. – Отец научил меня, когда я был еще совсем маленьким.

– А он к нам присоединится? – вежливо поинтересовалась Мелоди.

Джоэл замялся.

– Дорогая, отец Джоэла уже восемь лет как почил, – пояснила миссис Саксон.

– Ой, простите, пожалуйста!.. – воскликнула Мелоди.

– Ничего, все в порядке, – успокоила ее женщина. – Приятно вновь оказаться в компании рифматиста. Сразу вспоминаю, как мы порой сиживали с ним.

– А он был рифматистом? – спросила Мелоди.

– Нет-нет. Просто он водил дружбу со многими профессорами. – Взгляд миссис Саксон устремился куда-то вдаль. – Он создавал для них особые мелки, а они в знак признательности рассказывали ему о своей работе. Я ни слова не понимала из их разговоров, но Трент был на седьмом небе от счастья. Он делал мел, а они принимали его едва ли не за своего.

– Делал мел? – удивилась Мелоди. – А разве мел не из-под земли достают?

– Вообще так и есть. Простой мел добывают под землей, это ведь разновидность известняка. Однако мел, который обычно используют рифматисты, отнюдь не на сто процентов состоит из извести. Состав рифматического мела – огромное поле для экспериментов… По крайней мере, так утверждал Трент. С его слов, лучший мел для рифматистов – тот, что создан под конкретную задачу. Мел не должен быть слишком твердым, иначе линии получатся тонкими. А вот чересчур мягкий мел очень ломкий. Трент покрывал мелки особой глазурью, чтобы пальцы рифматистов всегда оставались чистыми. Кроме того, он добавлял в состав специальную смесь, которая уменьшала количество меловой пыли.

Джоэл сидел, не говоря ни слова, и внимал. Заставить мать поведать об отце было очень сложно.

– Некоторые рифматисты признавали мелки только определенного цвета, и Трент порой работал часами, чтобы добиться нужного оттенка, – рассказывала она. – Большинство академий не держит в штате меловых мастеров, и ректору Йорку так и не удалось найти Тренту замену. После его гибели все претенденты на должность меловых дел мастера казались ректору некомпетентными. По правде говоря, держать меловара в штате нет большой необходимости. Рифматист может сработать и обыкновенным мелком… Трент всегда спорил с теми, кто называл его работу безделицей. Он часто проводил аналогию с едой. Дескать, зачем люди питаются вкусно и разнообразно, если тело может получать полезные вещества из пресной пищи? Он говорил, что если следовать такой логике, то не нужны и разноцветные ткани, живописные картины и красивая музыка. А в конце резонно замечал, что люди – существа высшего порядка, которые довольствоваться необходимым минимумом для выживания не могут и никогда не будут. А все потому, что это противоречит их природе. Совершенствование рецептов и создание полезных рифматистам мелков было призванием Трента, предметом его жизненных поисков. В какой-то момент Трент стал снабжать рифматистов специальными поясами с шестью типами мелков. Все они различались по твердости и форме кончика, который затачивался под самые разные поверхности. И много кто из профессоров носил пояс!

Миссис Саксон вздохнула.

– Но все это в прошлом. Теперь специальные мелки заказывают из Мэйнфорда… – Она умолкла, взглянула на большие часы, встроенные в стену, и вдруг воскликнула: – Пыль меня побери! Мне пора возвращаться к работе! Мелоди, было приятно познакомиться!

Девочка встала попрощаться, тогда как мать Джоэла уже рванулась к выходу. Когда она скрылась из виду, Мелоди вновь села за стол и принялась за еду.

– Твой отец, похоже, был интересным человеком.

Джоэл кивнул.

– Ты хорошо его помнишь?