— Есть ли у вас пожелания касательно обеда, мой сейл?
Дарк в ответ покачал головой.
— Готовьте на вкус сейлини Кайары, — сказал он, после чего, наконец, встал из-за стола и, чуть пошатываясь от боли, вышел из кухни. Вначале Дарк думал перебраться в свои покои, но мысль о том, что ради баночки мази ему вновь придётся тащиться в другое крыло дома, заставила отказаться от этой идеи. В итоге он вернулся в комнаты Килары. Без своей властной хозяйки гостиная выглядела весьма уютно: алые обои прекрасно контрастировали со светлыми деревянными панелями и белоснежной мебелью — мягкими креслами с резными ручками, бархатной софой и ажурными столиками. Бледное зимнее солнце только-только начало прокрадываться в большие полукруглые окна, продираясь отдельными лучами сквозь плотную пелену облаков. Дарк немного поёжился: в камине догорал огонь, и пришлось, пошурудив прежде угли, подбросить свежее полено. Подхватив с пола одеяло, он устроился на софе и уставился в белый, украшенный лепниной потолок в ожидании визита Кайары. Та обязана была прийти, во всяком случае, Дарк надеялся на это. Он мысленно вернулся к вчерашнему разговору и поморщился. Кайара грозила стать серьёзной проблемой. Признаться, Дарк с трудом представлял себе, насколько должно было стать кошмарным положение в обществе, чтобы наследник сейла вместо жрицы взял в первые жёны лекаря.
— Невозможно, — простонал он, мысленно проклиная Кайару. — Просто невозможно!
Единственное, что могло послужить исключением для древних незыблемых устоев, особые, даже, скорее, невероятные заслуги перед царём или Главной Жрицей. Но что для них может сделать целительница, не прошедшая даже экзамена? На ум пришло просто дикое предположение: вот если бы Кайара «исцелила» Рену…
— Что за бред! — попытался отбросить нелепые мысли Дарк, но они уже угнездились в его мозгу. План вырисовывался сам собой, словно в его руках вдруг оказались все кусочки мозаики и теперь он с лёгкостью мог их сложить. Как было бы замечательно, если бы Киларе и в самом деле удалось спасти Рену, они бы выдали это достижение за заслугу Кайары. Та получила бы благоволение царя и право на исполнение желания. Впрочем, Рэл при таком раскладе тоже вряд ли стал бы сопротивляться, как и Рош. Но, тогда получалось, что и ему, Дарку, надлежит жениться! Нет! Это был перебор. Как бы ни дорожил он своей внешностью, опускаться до подобного — недопустимо! Дарк был зол на самого себя, что за глупые идеи стали посещать его голову?! Вероятно, он ещё бредил, и по-хорошему ему следовало бы просто поспать и дать мази окончательно исцелить его. Дарк настойчиво постарался прогнать назойливые мысли и закрыл глаза. Сон упорно не шёл, а перед внутренним взором так и крутились обрывки гонимых им образов. Он сражался с ними, словно был на поле боя, и до того увлекся, что не сразу расслышал посторонний звук. Кто-то то ли скрёбся, то ли осторожно стучал.
— Входи, Кайара! — разрешил Дарк, решив, что сестрица жены, наконец, вспомнила о своих обязанностях. Он открыл глаза и покосился в сторону двери, но та осталась недвижимой.
— Входите! — поняв, что ошибся, повторил Дарк, рассудив, что то могла быть горничная. Насколько он помнил, служанки всегда убирались в комнатах Килары при её присутствии, а, значит, ему не обязательно куда-то уходить. Однако дверь так и не открылась, зато повторился скрежет. Дарк в недоумении огляделся. Его взгляд пробежал по большему зеркалу, резным дверям, ведущим в спальню и, наконец, когда раздался стук и лёгкое дребезжание стекла, он посмотрел в окно. На карнизе сидела огромная красная птица и буквально буравила его горящим жёлтым взглядом. Дарк, забыв о боли, мигом вскочил с софы и поспешил к окну. Тело недовольно заныло и несколько недавно закрывшихся глубоких ран вновь открылись. Вот только Дарк не придал тому значения. Он нервно открывал окно, впуская недовольную птицу. Та влетела в комнату и почти сразу же закрутилась в вихре преображения. Дарк успел разве что моргнуть, как перед ним уже предстал агни Рэбэнус собственной персоной. Он пришёл к нему лично, а это могло значить только одно: час расплаты настал. Они даже не дали ему исцелиться! Дарк мысленно посочувствовал себе, прежде чем сумел выдавить из себя какое-то подобие улыбки.
— Простите за задержку, агни, — чуть склонившись, произнёс он.
— В последнее время ты стал небрежен, — фыркнул в ответ Рэбэнус и, по-свойски пройдясь по комнате, уселся в одно из кресел.
Дарк молча проглотил оскорбление и торопливо закрыл окно. На улице заметно подмораживало, и стылый воздух моментально проник в прогретую комнату. Передёрнувшись от холода, Дарк вернулся на софу. Рэбэнус медлил с разговором, будто бы выжидал чего-то. От этой напряжённой тишины у Дарка начало сводить челюсть: он усиленно сжимал зубы в ожидании своего приговора, так что те уже болели. Зато Рэбэнус, похоже, откровенно наслаждался моментом. Изводить свои жертвы было излюбленным занятием демонов. Рэбэнус сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку кресла, и равнодушно осматривал комнату, словно был тут впервые. Наконец, его острый колючий взгляд остановился на Дарке.
— Итак, — неспешно проговорил он глухим, каркающим голосом. — У тебя появился передо мной должок, верно?
Дарк угрюмо кивнул.
— Признаюсь, в этот раз ты меня удивил, — заметил Рэбэнус, меняя позу. Он подставил руку под подбородок, и в его горящем жёлтом взгляде читался лёгкий интерес. — Раньше ты всегда был так осмотрителен и целеустремлён, что же с тобой случилось?
Дарк отвёл глаза: что он мог на такое ответить? Рэбэнус, похоже, вздумал отчитать его, словно строгий отец непослушного сына! Неприятно, но приходилось терпеть.
— Ты совершил ошибку и никак не хочешь признать это, — с лёгкой насмешкой в голосе продолжил демон, — а последствия нарастают, как снежный ком. К чему такое упрямство?
— У меня есть принципы, — мрачно вставил Дарк, не особо надеясь на понимание. Вот уж чего у демонов сроду не водилось так это морали и принципов, и лучезарная улыбка, расцветшая на птицеподобном лице Рэбэнуса, была тому подтверждением.
— Принципы? — с иронией повторил демон, позволив себе каркающий смешок, после чего его голос вдруг стал серьёзнее и жёстче. — Твои так рьяно оберегаемые принципы очень скоро приведут тебя на виселицу, Даркал!
В устах Рэбэнуса подобные слова прозвучали, как приговор. Дарк невольно ощутил, как холодок пробежал по спине.
— Ты же не глупец, Дарк, не позволяй своим заблуждениям и чувствам руководить тобою, — чуть мягче добавил демон, и его тонкие губы вновь начали расплываться в улыбке: — Тем более что у тебя уже есть неплохое решение.
Дарк вздрогнул. Мерзкий Рэбэнус, похоже, прочитал его недавние мысли! А, может, даже хуже, и это он причастен к тому, что Дарк начал размышлять о таком! Трезвый расчёт, ведущий к наибольшей выгоде — очень в духе Фацуки. Вот только, рассуждая тогда, у него всё ещё оставался призрачный выбор, теперь же ему, по сути, предъявлялся ультиматум. Как он мог докатиться до такого кошмара, чтобы ставить на кон свою жизнь! Воистину на этой проклятой девчонке свет клином сошёлся!
— Я понял, — процедил сквозь зубы Дарк, признавая своё поражение.
— Отлично, — Рэбэнус прищелкнул языком и снова сменил позу на более расслабленную. Он удовлетворённо отклонился на спинку кресла, после чего самодовольно произнёс: — Тогда, пожалуй, поговорим о цене.
Дарк с некоей обречённостью уставился на демона. Он больше не чувствовал ни напряжения, ни страха, только всепоглощающие отвращение к самому себе и полную безнадёжность. Ему было уже всё равно, что у него попросят, так или иначе он исполнит любой, даже самый жестокий и бездушный приказ. Дарк ощущал себя связанным по рукам и ногам, беспомощной марионеткой, которой демоны крутят, как захотят. Он мог лишь рассчитывать на призрачную власть в будущем. Хотя, видит Полоз, будь Дарк рождён в другой семье, возможно, он и не цеплялся за этот сомнительный обещанный «подарок» с таким отчаянием и остервенением. Вот только он ещё в детстве решил для себя, что не будет повторять печальную судьбу своих предков. Нет, его жёны не будут умирать родами, ради возможности подарить ему наследника. Они не будут страдать неизлечимыми болезнями за то, что столь неосмотрительно связали с ним свою жизнь. Сколько ещё род Медити должен жертвовать своими родными и близкими? Дарк не его безвольный дед и слабый отец, потому обязан положить конец этому проклятью. Ради сына и себя самого.
