Ответили далеко не сразу. Сначала послышались неспешные шаркающие шаги, затем какое-то невнятное бормотание и только потом в двери открылся глазок.

— Кого тут нелёгкая принесла? — прокаркал недовольный голос.

— Это Дюлан.

— Дюлан? — недоверчиво переспросили, а затем в глазок высунулся клюв.

Дарк с трудом достал из сумки нож и сделал крошечный надрез на большом пальце. Замёрзшая кровь не спешила появляться. Ему пришлось слегка потереть, а затем надавить, чтобы выступила крошечная капля. Затем он вложил палец в раскрытый клюв.

— М-м-м, — причмокнули за дверью, затем послышалось шевеление, скрипнули дверные петли и Дарку открыли. — Проходи, — прокаркал кто-то в темноте.

Дарк, жмурясь, чтобы перестроить зрение, повёл варана внутрь. Пещера уходила глубоко под землю. С каждым шагом Дюлан всё больше морщился: гарпии источали невероятную вонь. Прежде они жили на островах, но после Последней Войны Драконов, как и многие проигравшие народы, были объявлены вне закона и теперь предпочитали скрываться под землёй. Дарк это решение явно не одобрял. Смрад, стоявший в их пещерах, был ужасающим. Уж лучше бы они поискали новые острова. На свежем воздухе удушающе-мерзкий запах был ещё терпим. Когда он добрёл до общего зала глаза слезились, а к горлу подступила тошнота.

В огромной пещере, освещённой синими кострами и факелами, было довольно оживлённо. Под потолком гнездилась всякая мелочь, чуть пониже на веревочных мостках копошились более крупные птицы, а почти у пола, в сооруженных из всякого непонятного мусора коконах, виднелись и сами гарпии. В ближайшем играли детёныши, чуть поодаль сидели несколько жирных особей, скорее всего их мамаш. Дарк поспешно отвернулся от них. Он не очень-то понимал любовь гарпий выставлять напоказ своё тело, и вид обнажённой груди, пусть даже эту грудь обрамляли перья, вызывал у него некое отторжение и неловкость. Мужчины, так же с голым торсом, сидели у одного из костров и косились недобрыми взглядами. Дарк молча прошёл мимо. Разговаривать с чернью он не собирался, ему нужен был старейшина этой довольно крупной общины. К'харн был довольно крупной гарпией, и о его почтенном возрасте говорил не только существенный рост (гарпии, как и драконы росли всю жизнь), но и выбеленные годами перья. Дарк ни разу не видел, чтобы этот монстр поднимался в небо и подозревал, что старик уже не способен летать. Возможно, поэтому старейшина гнездился в большом зале, занимая при этом чуть ли не треть всего пространства. Издали он виделся большим сгорбленным холмом, но по мере приближения можно было различить крупные перья и налитые кровью глаза.

— Приветствую, старейшина! — остановившись на почтительном расстоянии, произнёс Дарк. Он спешно снял сумку с более крупной дичью и, открыв, пододвинул ближе.

Глаза огромной гарпии лениво перевели равнодушный взор с потолка на происходящее внизу.

— Дюла-а-ан, — эхом прогрохотало его имя. Дарк невольно ощутил на себе всеобщие взгляды. Хищные, алчные и зверски голодные. От таких взглядов хотелось как можно скорее забиться в ближайшую щель. Вот только взор кровавых огромных глаз заставил тело оцепенеть, так что и шевельнуться было невозможно. Истерзанный, замёрзший Дарк, холодея от ужаса, застыл в ожидании.

— Долго тебя не было, негодник, — прокаркал К'харн. Он, наконец, слегка приподнялся, вытянул здоровенные когти и принялся барабанить ими по каменному полу, словно пальцами. — Я и мои дети уже заскучали.

Дарк сглотнул и сделал шаг назад к своему варану. Он мысленно просчитал всех виденных в зале и с отчаянием понял, что мяса не хватит даже половине. Кровожадные твари за секунды были способны слопать тушу медведя.

— Что ты нам принёс? — вполне невинно осведомился К'харн, наклоняясь к мясу.

— Прости, старейшина, — подал голос Дарк. — Сегодня у меня совсем немного.

— Отчего же ты принёс нам эту мелочь? — подхватывая когтём тушку зайца, брезгливо поинтересовался К'харн.

— Наверху зима, в это время сложно найти достойных даров, — попытался оправдаться Дарк, впрочем, без особой надежды.

— Зимой змеи спят, — продолжая крутить на когте тушку, продолжил К'харн. — Но ты здесь… Ты здесь после того, как обещал моим детям эльфийское мясо!

— Полукровок, — осторожно поправил Дарк. — Я обещал только полукровок!

— По-олу-укро-ово-ок, — растягивая гласные, повторил старейшина, — которых надо было вылавливать во время демонового шторма! Мы не рыбы и не русалки, Дюлан!

— Я сожалею, но в том не моя вина. Император эльфов наслал эту бурю…

Договорить Дарку не дали. К'харн резко оборвал его:

— Мои Дети пострадали! Трое сгинули в пучине, ещё десять повредили крылья и до сих пор не могут летать! И ты появляешься здесь с вот этим? — В глазах старейшины бурлила настоящая кровавая буря.

— Мои люди привозили вам дань, — запротестовал Дарк и начал перечислять: — Олени, кабаны, утки…

— На такое зверьё мы в состоянии и сами поохотиться! — рыкнул К'харн.

Дарк ужасно хотелось крикнуть: «Враньё!» Ленивые гарпии выползали на охоту пару раз в год, и то, лишь для того, чтобы размять крылья перед очередным спариванием, которое обычно устраивалось по весне, да в середине лета и представляло собой обычную гонку самки от самцов. Постоянных пар почти не создавали, предпочитая устраивать соревнования до тех пор, пока крылья позволяли летать.

— Мне очень жаль, что я разочаровал вас, — Дарк с трудом заставил себя произнести эти слова. Он совсем не жалел, но ему нужна была не ссора, а помощь, потому вновь приходилось ломать себя и уступать. — Могу ли я чем-то искупить свою вину?

— Можешь, — довольно каркнул К'харн, но голос его почти сразу же изменился, став опять грозным и жёстким. — Но ты пришёл не за этим!

— Я весьма сожалею, — продолжил унижаться Дарк. — Но дело не терпит отлагательств. Мне очень нужна ваша помощь! Назовите, что вы хотите, и постараюсь вам это добыть!

Стены загрохотали от раскатистого эха: К'харн смеялся. Рядом потешалось всё его племя, собравшееся заслышав голос старейшины.

— Вы слышали эту змею, мои дорогие дети? Она смеет нам что-то обещать, после того как обманула нас! А что мы берём у обманщиков?

— Кровь! Кровь! Кровь! — принялась скандировать толпа. Дарк ощутил, как ужас расползается по его телу.

— Кровь! Кровь! Кровь! — раздавалось эхо.

— Ты слышишь их, Дюлан? — наклоняя свою уродливую голову с огромным клювом, осведомился К'харн.

Очень нехорошее предчувствие охватило Дарка ещё до того, как здоровенная когтистая лапа схватила его и подняла наверх. Он пытался вырываться, но хитрый К'харн держал его так, что руки никак не могли достать до ножен с оружием. Толстенные когти сцепились у него подмышками, и всё что Дарк мог, это беспомощно сучить руками по воздуху.

— Кровь! Кровь! Кровь! — Гарпии внизу заходились в экстазе. Они напоминали измученных жаждой вампиров, теряющих последние остатки разума при виде теплокровного существа.

— Какой ты нервный, — пожурил Дарка К'харн и провёл когтём по одежде. Тоненько звякнула застёжка плаща, затрещала плотная ткань рубашки, а затем и брюк. Дарка потрясли, словно игрушку, сбрасывая остатки тряпья. — Не пора ли нам отведать нечто особенное? — обратился старейшина к смолкнувшей толпе.

Зашуршали крылья, потом зал наполнил громкий клич, и в тело Дарка врезался первый клюв. Резкая боль, запах крови и торжествующий вопль. Потом последовали другие, такие же стремительные и неистовые. Им не было числа. Когти старейшины перехватили Дарка у самого горла, открывая почти всё тело для обезумtвших тварей. От захвата шеи было трудно дышать. Гарпии налетали на Дарка, словно оголтелые, желая, видимо, заклевать до смерти. Головы они не касались, но при этом превращали его тело в одно сплошное кровавое месиво. Боль усиливалась, становясь непереносимой. Дарк стискивал зубы, чтобы не кричать, но стон прорывался сквозь сомкнутую челюсть. Он уже плавал на краю сознания, когда услышал громоподобное карканье.