«Чтобы едиными устами и единым сердцем, соединенные узами любви, мы творили угодное Богу как сопричастники и сонаследники, чтобы удостоиться обретаться в уготованных нам на Небесах вечных узах со всеми истинно возлюбившими Тебя».

«Не бегущего, не желающего, но милующего Бога»51 и «ибо все наше спасение есть великая твоя милость, Господи», поэтому, приклонив шею и колено души и тела, будем взывать с самопознанием, благой надеждой и страхом Божьим, с умилительными слезами «от души сокрушенной и смиренной» с истинным и благодарным сердцем к бездонным глубинам и сострадательному милосердию щедрот Божиих из глубины нашего беззакония. И будем повторять смиренное молитвенное прошение того святого, который говорил: «Я, Господи, как человек, согрешил, Ты же, как Бог, прости».

«Не будь неумолимым, излей в сердце наше дух Твоей любви».

Таким образом, у нас будет сила и дерзновение, и мы будем приносить неизреченную радость нашему отцу, преподобному старцу Порфирию, чтобы он мог воскликнуть Христу Жениху нашему: «Се я и чада моя, что дал мне Господь… в любви Его мы укоренились и утвердились».

Предстательствуй, преподобный старче, чтобы мы не отпали от твоего чаяния!

+ Геронтисса Екатерина

Преподобный старец Порфирий

* * *

Для иллюстрации того, что мы написали выше, мы приводим далее текст св. Симеона Нового Богослова, которого преподобный старец Порфирий очень любил и раздавал паломникам, чтобы тот назидал их в любви к Богу и к ближнему.

«Всех верующих мы должны видеть как одного и мыслить, что в каждом из них есть Христос. И к каждому иметь такую любовь, чтобы быть готовыми пожертвовать своею жизнью ради него. Потому что мы не должны называть и считать никого плохим, но всех хорошими. Если ты увидишь, что брату досаждают страсти, не ненавидь его, возненавидь страсти, которые его борют. И если ты увидишь, что его борют желания и привычки прежних грехов, еще больше пожалей его, чтобы и ты случайно не претерпел искушения, потому что ты из материи, которая легко переходит от хорошего к плохому. Любовь к брату приуготовляет тебя еще больше возлюбить Бога. Итак, тайна любви к Богу — это любовь к брату. Потому что если ты не любишь своего брата, которого видишь, как возможно тебе возлюбить Бога, которого ты не видишь?

«Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может возлюбить Бога, которого не видит?»52

Преподобный старец Порфирий в Каллисье

Каллисья. Первая наша встреча

Прошло более трех десятилетий. Был первый осенний месяц, 14 сентября. День праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста, когда возвышается Крест и прославляется Христос, так как Крест назван славой Христовой.

Так совпало впрочем, это был символичный день рассвета моей новой жизни, добровольно и без принуждения вычерченной тяжестью Креста.

Я отправилась на ослике, правя беднягой по труднопроходимым дорогам горы Непорочных на Пентели. Сладкоголосые птички, летая по еще зеленым кронам сосен, сопровождали и успокаивали волнение моей души, биение моего сердца, мои смутные чувства, вспышки беспокойства и радости. Я переживала непостижимое состояние искания настоящего примера с признаками святости, который передал бы мне волю Божью в моей жизни или, скорее, утвердил бы меня в «моем призвании», рассказал бы о «знаках», которые являлись еще от восхода тени моей жизни, которые показывали, что я родилась, чтобы стать «землей и пеплом», в светлом и непознаваемом путешествии чудесной, уникальной и негасимой красоты Крестного пути к Царствию Небесному через Ангельский Образ.

Святой Николай.

Каллисья

Мне рассказали, что там на Пентели в Каллисье, а именно у святого Николая живет «иной» человек, священник, которого считают «волшебником», потому что якобы он находит, где есть вода. А другие считают его святым, потому что он может прочитать твои мысли, войти в глубины твоего сердца и рассказать тебе о прошлом, о настоящем и даже о будущем.

Его звали отцом Порфирием.

Как-то я добралась туда. Я поклонилась исторической, простой и умилительной церквушке св. Николая. Словами невозможно описать, что творилось в глубинах моей души: ум мой воспарял и поднимался к высотам небесным, сильные удары в недрах моего сердца как трепещущее пламя лампады Богородицы и Христа. Но я чувствовала глубоко внутри себя, что в этом святом месте обитает Святой.

«Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, вонми гласу моления моего»53, бормотала я на коленях перед иконой нашего Христа. «Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою»54, продолжала я. «Тебя, Женише, жажду…»55 произносила, а потом голос мой не смог говорить, он погас.

«Воля Божия, благая,

угодная и совершенная»56

Прошло около 2 лет, когда в моем уме и в моем сердце царили «Твоя от Твоих тебе приношу, Господи»57, но меня против воли все держало место и не пускало время.

Поэтому я и предприняла все это путешествие, чтобы прийти к этому святому человеку, истинному другу нашего Христа, чтобы он изрек мне волю Божию обо мне, о моем яром стремлении последовать за ангеловидным жительством и «причислиться к святому воинству к божественному всеблагому чину монашескому».58

И пока я собирала самое себя с небесных высот, меня вернуло на землю появление пожилой женщины, которая сделала мне знак выйти из этой умилительной церквушки и ожидать своей очереди к Батюшке, который через некоторое время как раз должен был придти. Позже мне сказали, что эта пожилая женщина — родная сестра Батюшки, потом ставшая монахиней, преподобная геронтисса Порфирия.

Я села снаружи на выступ и ожидала, чувствуя себя как нищенка, вымаливающая милость Божию и ожидающая окончательного разъяснения и решения вопроса всей своей жизни относительно пути, предначертанного всецелым приношением себя для встречи с Женихом Христом.

Через некоторое время я обратила взгляд направо, и там появился почтенный клирик, не очень старый, 67–69 лет, смиренный, аскетичный, его голова была почти склонена вниз. Видно было, что он «шествовал телом, но шел душею». Несколько торопливым шагом он вошел в церковь, приложился, вышел, посмотрел на меня и позвал за собой.

То место, куда мы вошли, произвело на меня впечатление склада или стойла, потому что там, где я находилась для беседы, стоял рядом открытый деревянный ящик — достаточно глубокий сундук 2 метра на 1 метр. Позже я узнала, что это кровать старца, а эта скромная смиренная комната — его келья, в которой не было ничего сверх того, что и в яслях нашего возлюбленного Назорея.

Мы стояли, так как там был лишь один стул и то в плачевном состоянии.

Взволнованная его световидным присутствием, полным мягкости, сладости и любви, я ощутила сперва безграничное благоговение и естественный страх, но это сразу сменилось чувствами мира, радости, покоя, которые явно исходили от его святости. И я как будто видела перед собой пророка Моисея, спускающегося с Синайской горы — этому способствовало и мое имя Екатерина — и Господь говорил с ним как друг: «И говорил Господь с Моисеем лицом к лицу как бы говорил кто с другом своим»59. Господь изрекал Свою святую волю, как будто вручал мне написанную Женихом Христом скрижаль, на которой было начертано многожеланное призвание на наш небесный брак, на «брачное небесное таинство».