В центре площади возвышался фонтан. Бронзовый дельфин, удивительно похожий на жирную копченую скумбрию, вскинул голову, широко распахнув беззубую пасть. Вероятно, из нее должны были извергаться струи воды. Чтобы полезная площадь не пропадала, какой-то инициативный местный житель сунул дельфину в рот горшок с петунией. Теперь композиция выглядела так, словно несчастное животное тошнило цветами. Поперек дельфина возлежала русалка, обратив к небу полновесные бронзовые груди. Они были значительно светлее остального тело и сияли на солнце отполированным зеркальным блеском.

Кентавр стоял в сторонке, опираясь на короткое неуклюжее копье, заканчивающееся не заостренным наконечником, а широким сифоном. Между сифоном и круглым бронзовым плечом свил паутину паук.

— Фонтан! — радостно объявил контрактный. — С кентавром. По-моему, это пони.

— Кто пони? — не поняла Тео.

— Кентавр. Посмотрите, какие ноги коротенькие. И живот круглый, как бочка.

Тео с сочувствием посмотрела на толстенького бочкообразного кентавра.

— По-моему, у него лицо какое-то несчастное.

— А чего радоваться? Стоишь по колено в воде, как дурак, с одной стороны рыба, с другой — вообще не пойми кто.

— Это русалка.

— А выглядит как торговка с рынка. Только с хвостом, — Том подошел к фонтану, перегнулся через борт и заглянул вниз. На бетонном дне валялись высохшие до полупрозрачности осенние листья, несколько ржавых монеток и дохлая бабочка. — Жалко, что воды нет.

— Может, в мае включат? — предположила Тео.

— Вряд ли. Посмотрите на брусчатку — ее же сто лет никто не перекладывал. А по земле никаких труб не идет.

— Ну не могли же они просто поставить в центре города фонтан и не подключить его к водоснабжению!

— Думаете? — вскинул бровь Том.

— Надеюсь. Должны же быть пределы у муниципального абсурда.

Кроме главной достопримечательности, на площади имелась ратуша, колокольня с часами и церковь Благодатного огня, над остроконечной крышей которой сверкали золотом три рвущихся в небо языка пламени. А еще здесь были рестораны. Теодора насчитала штуки четыре минимум — надраенные до блеска медные вывески, снежно-белый тюль на окнах и апельсиновые деревья в кадках, часовыми вытянувшиеся у входных дверей.

Видимо, у рестораторов Кенси было совершенно четкие представления о том, как должно выглядеть солидное заведение. Тюль, медь и апельсины в кадках. Если у тебя нет апельсинов — убирайся с центральной площади, ничтожество.

— Зайдем? — предложила Теодора.

— Может, не надо? — Том повел подбородком, принюхиваясь к летящим из распахнутых дверей ароматам. Пахло свежей выпечкой, ванилью и кофе. — Центр города. Тут дорого все.

Первым порывом Теодоры было махнуть рукой: ерунда, не бери в голову. Я заработала деньги — и собираюсь их максимально приятно потратить. Совершенно естественный порыв — если бы не внушение, которое она сделала контрактному буквально полтора назад. Если ты рассказываешь слуге, что денег мало — уж будь любезна соответствовать.

Конечно, три серебряные монеты ничего не меняли в финансовом положении Тео. Но в глазах контрактного они были внушительной суммой, и спустить ее на кофе с пирожными стало бы верхом расточительности.

— Ты прав, — тоскливо вздохнула Тео. — Поищем что-нибудь поскромнее. А заодно посмотрим, где тут магазины со стройматериалами. Ты же хотел что-то купить…

— Доски. Сарай перекрыть надо, — тут же оживился Том.

— Вот-вот, точно. Сарай. Доски. А почему, кстати, доски? Может, лучше шифер купить?

— Зачем шифер? — удивленно округлил глаза Том. — Там сарайчик: плюнь — переломится. Такая ветошь камень на крыше не выдержит.

— Какой камень? — изумилась уже Теодора. — Зачем камень? Я говорю про шифер.

— Ну да! Это камень.

— Так. Погоди, — остановились Тео. В душе ее шевельнулось нехорошее подозрение. — Шифер. Такие серые листы, шершавые на ощупь. Идут волнами, — она рукой изобразила крутые изгибы поверхности. — Ты ведь знаешь шифер?

— Знаю. Это сланцевые плиты. Бывают, конечно, и серые — но никаких волн там нет.

Контрактный смотрел внимательно, с задумчивым прищуром. Было в этом взгляде что-то такое… что-то нехорошее.

— О. Вот как, — прикусила губу Теодора. — Сланец… Ну, знаешь, я не очень-то разбираюсь в строительных материалах. Просто видела эту штуку иногда. Издалека. Мне показалось, что она волнистая.

— Конечно. Вы же благородная госпожа, — покладисто согласился контрактный. — С чего бы вам крышами интересоваться. Только вот шифер — это действительно камень. Слоистый такой, как бумага. Его разбивают на пластины и укладывают, как черепицу.

— Вот как, — с деланным равнодушием пожала плечами Теодора. — Понятия не имела. Хорошо, я поняла: шифер не подходит. Значит, мы купим доски. О, посмотри, какое милое заведение. И очень недорогое не вид, — воспользовавшись случаем, сменила тему она.

Таверна действительно выглядела недорого — и очень колоритно. Неровно выбеленные каменные ступени спускались в подвал дома, к тяжелой, окованной железом двери. Как будто не вход в забегаловку, а филиал рыцарского замка.

Надпись на широкой доске предупреждала всех интересующихся, что в заведении госпожи Вивес подают готовые завтраки — с восьми до десяти, обеды — с полудня до трех часов и ужины — с семи до девяти.

Приходите к нам три дня подряд, и на четвертый накормим бесплатно! — сулила дополнительную выгоду вывеска.

Контрактный внимательно оглядел узкую улочку.

— Я думаю, что недорогое. Хозяева на мастерские работают — в таких заведениях цены высокими не бывают.

— На какие мастерские?

— Да вот же, — махнул рукой на неказистые приземистые здания Том. — Вон мебельная мастерская, вон камнетесы. Работают с девяти до семи, перерыв на обед после полудня.

Только теперь Тео осознала, что навязчивые звуки пиления, сверления и долбежки — это не чей-то ремонт, а местная, прости господи, промышленность.

И это было грустно. Забегаловка, ориентированная на столяров и камнетесов, вряд ли могла порадовать кулинарными изысками. С другой стороны, если уж Тео объявила о значительном дефиците бюджета…

— Отлично. Попробуем, чем питаются простые рабочие, — провозгласила Теодора и решительно направилась к лестнице. — А ты чего встал?

— Я… Ну… — Том переступил с ноги на ногу. — Я… Тут подумал.

О боже. Опять. Да что ж такое-то.

В этом мире должен быть закон, запрещающий контрактным думать.

— Я тебя слушаю, — подтолкнула к решительным действиям Теодора.

— Я подумал… Ну… Может, я тут подожду? А дома картошки поем. Она сытная, когда с маслом, — контрактный нервным движением оправил рубашку. — Зачем лишние деньги тратить?

— О пречистый огонь, — возвела очи горе Теодора. — Мы и так экономим. Обед из трех блюд — два медяка, это же практически даром. Поэтому не говори глупости. И пошли обедать.

— Да, госпожа, — мгновенно сдался контрактный. Судя по скорости капитуляции, давиться картошкой он не хотел — но очень стыдился в этом сознаться.

В подвале все было приблизительно так, как представляла Теодора: низкие потолки, грубые длинные столы и круглые табуреты, выстроившиеся молчаливым почетным караулом. Через узкие, обрезанные землей оконца в помещение проникали тонкие полосы света, растекаясь под потолком неровными золотыми квадратами. Внизу царили полумрак и прохлада.

— Чего-то желаете? — монументальная хозяйка воздвиглась над Теодорой, скрестив на груди руки с бицепсами, как у Шварценеггера.

— О. Да, — растерялась Тео. — Мы пообедать хотели.

Ответ был идиотским. Ну что еще можно хотеть в забегаловке для рабочих, кроме как пообедать? Послушать оперу? Сыграть в футбол? Но под чугунным взглядом крохотных черных глазок Тео просто не смогла придумать что-то нормально. Что-то, что не звучало бы, как блеяние умственно отсталой овцы.

— Вы точно с заведением не ошиблись? — госпожа Вивес сверху донизу осмотрела Теодору — внимательно и неодобрительно, словно подгнивший кочан капусты. — Тут фаршированных голубей не подают. И шампанское тоже.