Едва парень открыл глаза, и тут же мощный рывок подхвативших за подмышки родительских рук поставил его на ноги.

Покалеченное правое бедро тут же скрутило болезненной судорогой, парень покачнулся, но устоял.

— Пей! — отец вручил дрожащему от слабости сыну фляжку с каким-то зельем.

Борис подчинился. И с первым же глотком отвратительной кислятины почувствовал, как по венам начинает разбегаться живительный огонь.

— Достаточно, — отец вырвал из его рук фляжку после третьего глотка. — А то изнутри разорвет с непривычки, — и сам допил остатки.

На стене вокруг царили разгром и запустение, всюду кровавые лужи и нагромождения трупов людей и тварей. Вместо тысяч княжеских ратников, теперь на ногах осталось не больше пяти сотен защитников (большинство из которых подняты после ран лишь стараниями целителей). От отцовского отряда осталось всего два десятка воинов, включая Бориса с отцом.

— Мы победили? — спросил ошарашенно оглядывающийся Борис.

— Почти, — печально улыбнулся отец, переторачивая к поясному ремню опустевшую фляжку.

— Как это почти?

— Сейчас сам все поймешь… Пойдем, — подхватив сына под локоть со стороны раненого бедра, отец помог ему добраться до залитого кровью внешнего парапета.

И через считанные секунды Борис наблюдал уже с привычного ракурса на стене за построением у далекой лесной опушки очередной цепи тварей. Готовилась очередная, пятая уже на сегодня волна штурмующих. И хоть цепь там сейчас выходила гораздо скромнее четырех предыдущих, изрядно уменьшившееся количество тварей пятой волны с торицей компенсировалось качеством готовящихся к очередному штурму монстров.

Все, без исключения, твари изнанки в этой ужасной даже издали цепи находились на стадии развития не ниже короля. И на общем фоне элитных монстров совсем уж жуткими порождениями Изнанки выделялись предводители собирающегося воинства — звери стадии динозавра, твари практически несокрушимые оружием обычных ратников.

Со своего места на стене в далекой шеренге выходцев с Изнанки Борис разглядел аж семерых «динозавров», а поскольку отсюда он видел лишь часть опоясывающей широким кольцом город цепи, выходило, что всего в штурме пятой волной примет участие порядка полусотни этих неуязвимых для защитников города монстров.

— Отец, но что мы сможем против этих?.. — пробормотал потрясенный Борис, наблюдая с верхотуры, как построившиеся твари единым монолитом подались вперед и потрусили в направлении непокорной людской твердыни, постепенно набирая ход.

— Держи, — вместо ответа, Артем Любомудрович вложил в руку сыну отчищенный от крови меч. — Для меня было честью сражаться рядом с тобой, сын!

— Для меня тоже, отец! — не смотря на очередную вспышку боли в бедре, Борис счастливо улыбнулся, оказавшись вдруг стиснутым в медвежьих отцовских объятьях.

Рядом обнимались, братались и готовились к последнему смертельному сражению остальные везунчики из отряда — израненные и окровавленные, но всем смертям на зло еще живые два десятка воинов. Они поднимали оружие и готовились достойно встретить несокрушимую элиту.

Цепь набегающих тварей достигла зоны поражения…

Уцелевшие лучники натянули луки и выпустили облако стел…

С катапульт сорвались и со зловещим свистом ринулись навстречу тварям каменные глыбы…

Смертельная битва с непобедимым врагом началась…

Глава 29

— Знаешь, бро, че-т как-то неспокойно мне. Волнительно что ли, — поделился я с питом нахлынувшей вдруг на пустом месте тревогой. — Будто какое-то ключевое для нас с тобой событие вот-вот должно произойти. И самое паршивое: я понятия не имею, где оно вот-вот случится. Потому, вмешаться и как-то повлиять на исход этого крайне важного события у нас нет никакой возможности.

— Муууу!.. — беспечно промычал в ответ мой парящий на километровой высоте рогатый летун.

— Ясно дело — не чуешь нифига, — фыркнул я. — Потому что толстокожий слишком…

— Муууу!..

— Уши прочисть, истеричка. Я сказал толстокожий, а не толстожопый.

— Муууу!..

— Ничё я не очкую. Просто муторно на душе как-то. Предчувствие у меня поганое. Надвигающейся беды предчувствие.

— Муууу!..

— Э-эээ, ты че⁈ Попутал, парниша?

— Муууу?..

— Да потому что нефиг со мной фразами из «Нашей Раши» разговаривать. Сперва очкуешь, потом успокойся…

— Муууу?..

— Ну это сериал такой прикольный с ТНТ, там короче… Э-эээ, хорош мне зубы заговаривать!

— Муууу!..

— Зараза, да че, блин, происходит, а⁈ Ты с хрена ща меня начальником назвал?

— Муууу!..

— Ах, случайно вырвалось. Совпадение, блин…

— Муууу?..

— Да потому что не бывает нихрена таких совпадений! Колись, морда рогатая, это Псих тебя науськал так поприкалываться надо мной⁈

— Муууу?..

— Да хотя бы после того, как отрубился я в загоне твоем накануне ночью от усталости!

— Муууу!..

— Ну вот опять: не бережешь ты себя… — это, ведь, тоже оттуда. Ну Псих, ну удружил…

— Муууу?..

— Вот только не надо прохиндея этого выгораживать. Психу мысли мои подсмотреть, что тебе бомбонуть из-под хвоста.

— Муууу?..

— Да не надо прям ща никого бомбить, это я так, к слову!.. О! Кажись, отпускать начало — предчувствие нехорошее слабеет.

— Муууу!..

— Ну конечно, куда уж без тебя. Проорался, и легче слало… Все, кризис, кажись, окончательно миновал.

— Муууу!..

— Зараза, хорош глотку рвать. Выходим на позицию. Снижайся, давай.

— Муууу?..

— Да ерунда, ыыбж очередной под сральником в яме выгребной затаился… И как только броневики эдакие здоровенные в таких крошечных ямках помещаются?

— Му…

— Слышь, умник, так-то это риторический вопрос был, — перебил я заикнувшегося отвечать пита. — Спустился? Ну супер… Чё, погнали тогда.

Со смачным пердежом Зараза сбросил на цель разом пару навозных бомб…

Через секунду внизу ожидаемо рвануло, и уличный туалет рассыпался грудой чадящих головешек…

Заляпанная дерьмом тараканоподобная образина вывалилась из своей вонючей норки, и растерянно заметалась по унылому осеннему огороду…

Бой за очередной деревенский алтарь начался…

Интерлюдия 8

Пятая волна высокоразвитых тварей изнанки вообще без потерь одолела осыпаемый стрелами и камнями луг, играючи перемахнула ров, заполненный трупами менее удачливых предшественников, и, практически не снижая набранного хода, понеслась вверх по отвесной каменной стене.

Из-за чудовищных потерь при отражении четвертой волны, защитников на стене теперь осталось слишком мало, чтоб встречать атаку тварей монолитным строем. И выжившие ратники, распределились вдоль внешнего парапета широкой цепью, с интервалами по три-четыре метра между друг другом. Образовавшийся же между ратниками вакуум заполнила толпа горожан, вооруженных оружием павших героев. На реальную помощь от этого никчемного «мяса» в предстоящем сражении рассчитывать, разумеется, было глупо, но от вида вооруженных людей, с боков и за спиной, привыкшим сражаться в строю воинам становилось спокойнее. Горожане же, в случае прорыва тварей за стену стольного града, все одно были обречены на поголовное истребление. И выбирая между бесславной гибелью под завалом разрушенного дома и героической смертью с защитниками на стене, многие люди предпочти последний вариант.

Переместив вес на здоровую левую ногу, Борис вскинул над головой меч и зафиксировал его в начальной фазе самой убойной пятой стоки техники Пробивного мечника, твердо решив вложить в этот единственный удар все оставшиеся силы без остатка (он понимал, что нанести хромому калеке повторный удар мечом атакующие стену монстры вряд ли уже позволят). А там уж как карта ляжет. При некотором везении, если клинок его вонзится, к примеру, в глаз твари, Борис с полна рассчитается за свою неминуемую погибель смертью хотя бы одного из могучих и практически несокрушимых в одиночку чудовищ.