И ведь что характерно: хитрюга пит скоренько меня просчитав, теперь безо всякого гастрономического интереса тупо валил рогами, копытами и языком весь отзывающийся на его Манок молодняк. Серьезных же тварей (стадии бывалого или, тем паче, вожака) эта рогатая скотина тоже, разумеется, запросто валил, но уже с ярко выраженным гастрономическим интересом. Проще говоря, пользуясь моей чрезмерной загруженностью (не бросать же укокошенный молодняк, а даже по три-четыре секунды обработки «киселем» из контейнера каждой тварюшки выливалось в вынужденные минуты простоя), Зараза тупо пожирал туши самых ценных тварей, и когда я до них доходил, обнаруживал лишь перемолотые рожки да ножки.

Поживиться мутагеном твари стадии бывалого мне несколько раз довелось лишь после удачных бросков топором. Зарубленных моим метким попаданием тварей Зараза великодушно игнорировал… Раньше. До того, как я только что не нанес смертельную рану какой-то клыкастой помеси бульдога с носорогом стадии вожак, вогнав лезвие топора с доброй дюжины метров точнехонько твари в правый глаз. Пикантность момента заключалась в том, что тварь эта парой секунд ранее оказалась бочиной насажена на рог пита. Правда, та, первая рана оказалась ни разу не смертельной. И подвешенный на роге противник во всю махал всеми четырьмя когтистыми лапами, пытаясь дотянуться до лобешника Заразы. Мой же точный бросок топора мгновенно его упокоил. С другой стороны, справедливости ради, вынужден признать, что надежно загарпуненный питом «вожак» реального ущерба грома-быку стадии король своими отчаянно растопыренными когтями причинить не смог бы, даже дотянись он до бронированного лба Заразы, а сам бы стопудово спокойно издох на рогу питомца секунд через десять-пятнадцать от обильной кровопотери, и мой «удар милосердия», как не крути, по факту был ни разу не честным по отношению к питу. Но БЛИИИН! Мне до зарезу нужен был в контейнере мутаген хотя бы с одной твари стадии вожака.

— Отвали! Мое! — бросив с пяток «не выдоенных» тушек начальных стадий развития, я бросился на питомца, размахивая контейнером, как дубиной.

— Му, — укоризненно фыркнул питомец и с гордо поднятой головой посторонился от окровавленной туши.

— Согласен. Веду себя не достойно, — повинился я, выплескивая шматок темно-серой слизи на залитое черной кровью брюхо «вожака». — Но, блин! Так-то у меня, между прочим, задания!

Разлившийся по телу еще дергающейся в агонии твари «кисель» ожидаемо через секунду окрасился в насыщенный зеленый цвет.

— Награда за исполнение которых пойдет, чтоб ты знал, на наше общее развитие. Не только мое, но и твое, — добавил я повеселевшим голосом, запечатывая контейнер с собранным мутагеном стадии вожак.

— Муууу?..

— Ну, разумеется, тебе тоже с награды перепадет! Только заданий сперва закрыть надо тучу. А ты мне, вон, помогать не хочешь.

— Муууу!..

— Ладно, считай уговорил. Поглядим, чего стоит твое му… Ну че застыл, Зараза, гоу дальше ублюдков мочить. Вон, гля, трое крокодилов гривастых к тебе с боков подбираются.

— Муууу!..

— А раз видишь — фиг ли тормозишь?.. Ату их! Гаси ящеров патлатых!..

Глава 12

— Ну че сложного-то⁈ — ярился Псих. — Простейшая ведь техника! Всего из одной стойки!.. Повторяю последний раз, для самых тормозов! Разуй зенки, и смотри в оба!.. Правую ногу отворишь чуть в сторону, и ставишь на носок — вот так! Левую, опорную, чуть подворачиваешь под себя — вот так! Далее, глубокий присед, и прыж-жжж… — окончание фразы наставника, мгновенного взмывшего над изумрудной ареной на семиметровую высоту, потерялось где-то там на верхотуре.

— Блин! Да я ж точно так все и делаю! — возмутился я в огненный лик грациозно опустившемуся на носки Психу. — Во, гля! — я точно так же, как показывал наставник, расставил ноги и подорвался вверх из низкого приседа… и, увы, в очередной раз, подскочив на жалкие полметра, плюхнулся жопой в зеленый песок.

— Дениска! Ты издеваешься что ли надо мной⁈

— Так то же самое же все сделал! — я раздраженно шарахнул кулаками по песку. — Фигня какая-то, а не техника!

— Если б все сделал, как надо, то не плющил бы задницей арену! — резонно возразил душный тип с изумрудной бородой.

— Да не понимаю я, как надо!

— Хорош трындеть! Вставай, и повторяй заново!

— Сколько можно-то, — заворчал я, послушно поднимаясь и принимая неподдающуюся стойку.

— Столько, сколько надо… Готов?.. Давай!

Прыжок…

И очередное болезненное вбивание в песок моей многострадальной задницы…

Как несложно догадаться, на арене хранилища происходило экспресс-освоение бонусной техники:

«Рывок батута» (начальное пробуждение, тело) — описание техники: позволяет игроку с места совершить прыжок вверх на высоту в 4 своих роста. Возможность повторной активации техники ограничена резервом маны. При активации техники, мана разово забирается из резерва игрока, в расчете: 1 единицы маны за каждый килограмм текущего веса одетого и снаряженного игрока.

Оно, конечно, крутая абилка досталась мне из вытяжки шлусера. Позволяющая, на текущем этапе развития, в легкую дважды кряду подпрыгивать на семь метров вверх (там даже чуть побольше выходило, учитывая мои метр восемьдесят роста: 180×4=720). В теории позволяющая. А на практике… Уже битые полчаса я тщетно пытался воспроизвести элементарную стойку простейшей техники начального пробуждения, и лишь всю задницу себе о песок арены отбил.

А как до этого все замечательно у меня складывалось!

Сперва халявный мутаген с трех десятков паукообразных из схрона запасливого пита. Потом охренительно результативный рейд, за который, под Манок Заразы, на нас высыпало рекордное количество тварей изнанки…

По дороге к селу единственным заслуживающим внимания приключением стало форсирование нами с питом реки. Впрочем, про приключение сказанул я, пожалуй, все же слишком сильно. Скорее это испытание оказалось для нас принципиально новым опытом ведения боевых действий.

Несмотря на возможность, благодаря освоению стоек Омута силы, активации на двадцать минут под водой за ушами жаберных щелей, лезть в ледяную осеннюю речку я благоразумно остерегся. Во-первых, мочить одежду не было желания. Во-вторых, хрен знает, че за монстры сейчас в речке обитают. Потому, предпочел с комфортом одолеть примерно стометровую водную преграду на широкой спине своего питомца. Благо могучему грома-быку было ни разу не сложно грести в одно рыло за нас двоих. Течение в речке было плавное, и двигался рогатый бугай к противоположному берегу ходко: за секунду проплывая по два метра.

Примерно на середине реки нас ожидаемо атаковали водоплавающие твари изнанки (интуиция меня не обманула) — эдакие почти метровой величины головастики, с акульей пастью во всю шарообразную харю. И мне стоило немалого труда уговорить пита продолжить заплыв к берегу, а не пускаться во все тяжкий посередь реки, мстя ублюдкам за многочисленные болезненные укусы.

Сверху отслеживать юркие стремительные тела «головастиков» в забурлившей вокруг Заразы пенной круговерти мне было не просто и, опасаясь навредить в случае промаха питу, я отмахивался топором в обе стороны из не самой эффективной нижней стойки Изумрудного берса, нанося врагам, вместо смертельных ран, лишь широкие болезненные порезы. К счастью, до берега оставалось рукой подать, и за двадцатисекундный рывок к спасительной суше роговая броня зверя стадии король оказалась не по зубам брутальным челюстям водоплавающих агрессоров. «Головастики» смогли лишь поцарапать ее своими зубищами.

Зато, когда, поднимая исполинские фонтаны брызг, грома-бык вырвался-таки из воды на прибрежную травку, пятерка «головастиков», мертвой хваткой вцепившаяся в бока пита, и еще одна зубастая тварь изнанки, прихваченная из воды языком Заразы, оказались уже полностью в нашей власти, и за считанные секунды сдохли под ударами: моего топора и копыт питомца.