— Не поэтому, — я мечтательно зажмурил глаза, отправляя в рот первую ложку восхитительного рыбного пирога. — Вернее, как раз-таки поэтому, он такого ни за что и не допустит.

— Что-то совсем запутал ты меня, Дениска, — покачала головой мачеха. — Не поэтому… Поэтому… Сам-то понял, что сказал?

Страстный двухголосый рев снаружи вдруг сменился испуганным:

— Му? — коровы.

И переполненным лютой злобы:

— МУУУУ!.. — моего резко вдруг озверевшего пита.

Кровий — через секунду задохнулся в удушливом хрипе. Моего красавца — перешел в булькающее рычание, но секунд через пять тоже благополучно затих.

— Что и требовалось доказать, — я поставил на блюдце опустевшую чайную чашку.

— Он что ее… — схватившись ладонями за щеки, ахнула Стефания Власовна.

— Увы, мой пит люто ненавидит тварей изнанки. А излив в буренку семя, он превратил ее в матку будущих тварей. И, инстинктивно, тут же пресек зародившуюся угрозу в зародыше.

— Какая гадо-бвууаааа… — отвернувшись, впечатлительная дама выплеснула на пол целиком весь свой толком даже не переварившийся обед.

Заразительному примеру Стефании Власовны тут же последовали обе ее сестрицы. А вот сидящая следом за ними Аленка, несмотря на беременность, сдержалась, но позеленевшее лицо моей бывшей подсказывало, что сопротивляться неизбежному извержению она тоже сможет не долго.

— За сим, пожалуй, я откланяюсь, — объявил я отплевывающимся сотрапезникам, поднимаясь и первым выходя из-за стола. — Ну, как говорится, спасибо за угощение. Все было очень вкусно.

Я почти успел выскочить в коридор, когда не совладавшая-таки с очередным рвотным спазмом Аленка, присоединившись к остальным дамам в столовой, разразилась мне в след утробным рыком…

— Муууу!.. — трубный рев выпустившего «пар» из обоих своих бронированных шаров и окончательно заматеревшего после этого грома-быка заставлял крестьян в селе отбегать с дороги и прятаться в домах.

И я ничуть не удивился заблаговременно распахнутым перед нами настежь створкам ворот, этим красноречивым жестом благоразумно попрятавшиеся стражники молчаливо умоляли нас поскорее убраться из доверенной их опеке Савельевки.

— Ну че, приятель, не будем напрягать хороших людей? — хмыкнул я, мысленным приказом оправляя пита в распахнутые ворота.

— Муууу?..

— Согласен. Не разобрались мы еще пока: плохие они тут или хорошие.

— Муууу?.. — свой очередной вопрос пит подкрепил в этот раз молниеносным выстрелом языка в приоткрытую калитку забора, мимо которой мы неспешно проходили. И тут же вырвал оттуда намертво прилепившийся к кончику языка щит стражника.

Из-за захлопнувшейся запоздало калитки раздались приглушенные проклятья нерадивого стражника.

— Зараза, хорош угорать, а, — фыркнул я. — Выплюнь бяку, и пошли уже отсюда.

Затащивший тем временем в рот добычу питомец хорошенько проштамповал с обеих сторон её своим шикарным набором зубищ, и только тогда послушно выплюнул превратившийся в натуральный дуршлаг щит. Следивший за этим в заборную щель стражник, от переизбытка впечатлений, похоже, завалился там же, где стоял, в обморок — судя по характерному лязгу железа за калиткой, там определенно кто-то в доспехах грохнулся на землю.

— Ой баловник, — пожурил я питомца и, наклонившись, ласково потрепал его по бронированной шее.

— Муууу!.. — гордо взревел грома-бык.

— Ты корову зачем сожрал, дурик? — строго предъявил я питомцу, когда, изрядно отдалившись от захлопнутых ворот, мы в поле оказались вдвоем, стопудово без посторонних ушей.

— Муууу!.. — возмущенно ответил пит.

— Вот и дело все в том, что ты трахнул ее сперва, а потом, как отморозок лютый, все кости любовнице своей же и обглодал!

— Муууу?..

— Да понятно, что потенциальный очаг тварей изнанки этим пресек. Жрать-то у всех на глазах ее было зачем? Мог бы просто копытами расплющить в кашу кровавую, как умеешь.

— Муууу!..

— Ага, спрятался он. Ты когда буренку свою тарабанил, вся листва в саду к хренам облетела.

— Муууу!..

— То-то и оно, что хрень вышла. Теперь по округе пойдет молва, что мой питомец лютый маньячина.

— Муууу?..

— Фиг знает, куда такая популярность твоя в итоге вырулит. Вот потравят тебя ушлые крестьяне однажды — и кирдык, накроется медным тазом наше взаимовыгодное сотрудничество.

— Муууу!..

— Ага, губу закатай!.. Ты, бро, ниче не попутал? Мы так-то защищать от тварей их подписались!

— Муууу?..

— Да понятно, че делать. Технику новую надо скорее изучать, зря что ли выбрал за седьмой уровень.

— Муууу!..

— Да пошел ты, умник! Мог бы, между прочем, и помочь в загоне своем хозяину. А то стоит истуканом, и лишь на подначки психовы скалиться горазд.

— Муууу!..

— Согласен. Из меня тоже не айс ученик. Да, ну сам знаешь, там за день так умотаешься, что глаза, после последнего алтаря, на ходу слипаются. А тут техника, считай, продвинутого осознания, да с акцентом на волю — а я такие, сам знаешь, хуже всего вкуриваю.

— Муууу?..

— Че-че, снимать штаны и петь разлуку.

— Муууу?..

— Да забей, это я так — прикалываюсь… Короче, поживем — увидим.

— Муууу!..

— Все, хорош попусту трындеть. Ты Манок врубил?

— Муууу!..

— Ну супер тогда. Пустое поле кончается. Скоро клиенты наши подтягиваться начнут. Готов ублюдков гасить?

— Муууу!..

— Отлично! Ну погнали, че. Вон, кажись, заройник первый прямо по курсу нарисовался…

Глава 15

Покорись! Я сильнее! Я игрок седьмого уровня! Ну же! Покорись! Дурилка рогатая, мы ж оба от этого только выиграем! Покорись! Думаешь, мне по кайфу в гляделки тут с тобой?.. Да, покорись ты уже!..

Гадство! У меня все пальцы на правой затекли уже, просто чудо, что в треклятом знаке на носу пита они еще держатся, а этому борову лупоглазому хоть бы хны. Буравит меня своими хитрющими гляделками, и я прям читаю в его взгляде, что вот хрена лысого те, пацанчик, а не грома-быка стадии король загипнотизировать…

— Денис не отвлекайся! — очередной окрик затаившегося за плечом Психа спровоцировал нервный тик моего левого глаза.

— Слушай, может сработало уже все давно?

— Не-а. Уж поверь, когда печать первой стойки скастуется, ты этого не пропустишь, — доверительно шепнул мне в самое ухо Псих.

— Муууу!.. — нагло поддержал наставника Зараза.

— Сука! — прошипел я.

— Это ты кому? — не замедлил с уточнением дотошный тип сзади.

— Муууу?.. — вторил ему и рогатый подпевала спереди.

— Обоим… Млять! — сдавшись, я снова, не солоно хлебавши, отпрянул от пита и энергично затряс сведенную-таки судорогой правую пятерню.

— Тогда надо было во множественном числе, — продолжил стебать меня скалящийся Псих.

— Муууу!.. — вторил наставнику давно спевшийся с ним рогатый предатель, и, клянусь, эти два невыносимых типа прямо на моих глазах заговорщицки подмигнули друг-другу.

— Чем издеваться, лучше б растолковал: че не так делаю? — зло фыркнул я, обернувшись к бородатому насмешнику.

— Да все ты правильно делаешь, просто концентрации не хватает, — снова запел старую песню Псих. — Жёстче надо цель ставить. И волей беспощадно давить. А ты вместо этого внутренний монолог с питом вести начинаешь.

— Ничё я не начинаю…

— Ну мне-то со стороны виднее, — хмыкнул Псих. — Ты из раза в раз заботливого хозяина включаешь, Денис. Пытаешься договориться с ним по-хорошему. А это здесь не работает. Забудь, что вы с Заразой напарники и боевые товарищи, скуй его волю своей, сделай безропотной марионеткой.

— Муууу!.. — возмущенным воем гордый грома-бык выразил протест такими оскорбительными подначками в свой адрес…

Как несложно догадаться, действо это происходила с нами троими в хранилище, а точнее — в загоне питомца, куда мы с Психом незваными гостями нагрянули, для освоения первой стойки неуступчивой техники. Нагрянули, к слову, уже почти час назад. Разумеется, тут же приступили к делу. Но до сих пор ни малейшей подвижки к достижению намеченной цели нащупать мне так и не удалось.