Глава 1

Стоило нам выбраться за очерченную частоколом границу села (территория которого было тщательно зачищена нами же еще утром), как активизировавшийся Манок пита погнал на нас тварей-изнанки, вытягивая зубастых ублюдков из подземных нор в радиусе до полусотни метров.

Неспешно протрусив с десяток шагов, азартно взревевший Зараза, первым заметив добычу, резко метнулся в сторону и стал отплясывать джагу, вбивая в пожухшую траву липуна — черве-подобную тварь изнанки толщиной с мой средний палец, но длинной с добрый десяток метров. Все тело этого паразита было усыпано сотнями крохотных зубастых присосок, отодрать даже одну из которых от кожи — это, уж поверьте, тот еще геморрой. Теперь представьте, что происходит, когда эта жадная до чужой крови «веревка» опутывает тело жертвы и впивается со всех сторон разом сотнями своих ненасытных челюстей. Бинго, блин! Кабзда от болевого шока человеку наступает за считанные секунды, и кровь липун дальше тянет из уже фактически бьющегося в агонии мертвого тела. Но тяжелые копыта грома-быка, вкупе с затянутыми пластинами роговой чешуи ногами, делали Заразу неуязвимым для мини челюстей липуна идеальным истребителем затаившейся в траве ползучей погани.

Пока пит плющил липуна, у меня тоже наклюнулась развлекуха в виде длинной узкой зубастой хари, вынырнувшей из земельного нарыва десятком метров праве застопорившегося на месте грома-быка. Похожий на крота-переростка, с набором акульих зубов, заройник, закрутил по сторонам слепой башкой, жадно принюхиваясь. Но еще до того, как тварь определилась с местоположением выманившей ее из логова заманчивой «добычи», отправленный из безупречно исполненной пятой стойки топор разнес любопытную харю заройника в кровавые ошметки из зубов, мозгов и осколков черепа.

Расплескавший заройника топор через секунду снова материализовался в моей правой ладони, и рядом тут же обозначилась очередная цель — в виде проклюнувшегося из зашевелившейся в трех метрах слева земли пятака хрюкача. Но, опередив мой вскинутый топор, на злобный оскал энергично выбирающейся из-под земли твари изнанки опустилось копыто метнувшегося в азартном прыжке Заразы. И толком не выбравшийся наружу хрюкач, оказался вбит тяжелыми копытами пита обратно под землю, но уже, разумеется, в виде кровавого месива из обрывков шкуры, размолоченного в фарш мяса и обломков костей. Впрочем, и мой вскинутый в замахе топор задержался над головой ненадолго, и буквально через секунду отправился в смертоносный полет к очередной вынырнувшей из-под земли зубастой башке…

Вот так мы с питом и развлекались, неспешно продвигаясь в сторону ближайшей от села цели, отмеченной на карте квеста алой точкой. Впрочем, пока что этот практически пустой лист пергамента, испещренный сотнями красный отметок (будущих потенциальных целей), картой мог называться весьма условно. Но крохотный пятачок, со схематическим изображением родового дома Савельевых и, соответственно, села Савельевка вокруг него, и с единственной зеленой точкой там, по центру мини-арены, внушал здоровый оптимизм: что через энное количество дней (просто, фиг знает, сколько этих дней потребуется мне, для прохождения первого агона квеста) все пустоты пергамента так же заполнятся схематичным изображением пройденной мною местности, а обилие отмеченных здесь точек обретет конкретную привязку к населенным пунктам и сменит цвет с красного на зеленый…

Вечер вокруг нас постепенно сменился пасмурной безлунной ночью. Заморосил дождь. Стало холодно, мокро и противно. Но привычные к подобным реалиям еще по совместным рейдам в Изнанке, мы с питом, спокойно и деловито, продолжали заполнять свои резервы халявной живой, беспрерывно истребляя, по мере продвижения к цели, новых и новых выходцев из Изнанки, подобно тараканам в неухоженной избе, безобразно расплодившихся в оставшейся бесхозной земле родного княжества. А визуализировав из чертогов разума запечатанный там третьей стойкой Кротовой норы кожаный плащ, я сейчас ощущал себя под струями ледяного дождя в разы комфортней, чем было на Изнанке.

До малого алтаря Румяновки — ближайшей к центральному селу деревни вотчины рода Савельевых — мы с питом добрались уже за полночь, оставив за спиной по паре сотен на рыло изведенной изнаночной погани и получив, соответственно, за «прополку сорняков» от щедрот системы примерно по пятнадцать штук единиц живы на брата.

На визуализированной мною, при въезде в деревню, карте квеста, ожидаемо, схематично обозначились пройденные нами к намеченной красной точке поля, луга и небольшая березовая рощица; появились там так же и крошечные дома Румановки. Сама же красная точка на обозначившейся схеме, к моему удивлению, вовсе не совпала с местоположением местного малого алтаря, а указала на стоящую примерно в трех десятках шагов от него, во дворе ближайшего дома, коробку уличного сортира.

Спешившись, с топором наперевес, я приблизился к гранитной глыбе алтаря, но буквально в шаге до цели неожиданно уперся в нечто вроде невидимого отталкивающего энергетического экрана. При попытке пробить странную преграду топором, острейшее лезвие системного предмета отрикошетило с такой силой, что меня мотнуло даже на пару метров вслед за отброшенным оружием. Но в месте миллисекундного соприкосновения топора с преградой на несколько мгновений прямо в дождливом воздухе появился отчетливый грязно-ржавый скол, от которого явственно пахнуло залежалым, прокисшим дерьмом выгребной ямы.

Со двора, где скрывался помеченный красной точкой сортир, раздался треск ломаемых досок и следом быстро приближающиеся щелчки, на которые тут же ответил агрессивным ревом мой Зараза.

А дальше все случилось так быстро, что я даже охнуть не успел, не то, что вмешаться хоть как-то, в происходящее. Из-за разлетевшегося вдребезги забора на меня выпущенной из тугого лука стрелой метнулась густо заляпанная дерьмом и гнилыми щепками тварь изнанки, до омерзения похожая на трехметрового рыжего таракана. Наперехват которой в не менее эпическом рывке с места подорвался врубивший Карателя Зараза.

К счастью для меня, четыре ноги моего пита оказались на долю мгновенья проворней шести лап тараканоподобного стража местной локации. И массивные хитиновые челюсти (которыми чудовище, наверняка, с легкостью могло рубить стальные гвозди толщиной в мой палец) с очередным знакомым щелчком схлопнулись в считанных сантиметрах от моего горла. Тормознуть тварь изнанки заставили пробившие с правого бока тараканью спину навылет рога Заразы. Намертво загарпунив таким макаром шустрого ублюдка, питомец едва не по колено тут же вбил все свои четыре копыта в землю и, использовав изрядно усиленное улучшением тело, как якорь, наглухо заблокировал рывок стража в мою сторону.

Оказавшаяся и по тараканьи живучей тварь изнанки, не взирая на сразу две тяжелые раны от массивных рогов грома-быка, продолжила отчаянно биться с нами. Перенеся вес тела на левую сторону и страхуясь от перекоса заблокированной лбом Заразы центральной правой лапой, верхней и нижней правыми лапами тварь стала отчаянно царапать бока питомца — да так эффективно, что после каждого удара, длинных, как кривые турецкие кинжалы, когтей «таракана» на боках пита (невзирая на толстую шкуру с частыми вкраплениями чешуек роговой брони) оставались длинные кровавые полосы. В мою же сторону снова метнулись щипцы челюстей, и я невольно отшатнулся под целой серией яростных щелчков.

Болезненный рев Заразы, потерявшего поддержку Карателя и уже шатающегося от боковых ударов постепенно сползающего с рогов противника, вывел меня из оцепенения. Исполнив самую сильную шестую стойку Изумрудного берса, я с места взвился в высоком прыжке и, используя весь вес своего тела, в падении пробил топором точно в левый глаз монстра. Черная, как смоль, слегка на выкате, линза глаза лопнула под лезвием системного предмета с противным чавканьем, забрызгав все вокруг (увы, и меня в том числе) фонтаном студенистой кровавой слизи.