И только сейчас, вернувшись из воспоминаний, я обратил внимание, что сборная Аргентины получила право пробить опаснейший штрафной в двадцати метрах от наших ворот.

— Сколько до конца? — Спросил я у парней.

— Сем минут! — Выкрикнул Давид Кипиани. — Жаль, что не шест!

— Прудников устанавливает стенку, — сказал из телевизора Котэ Махарадзе. — К мячу подходит восходящая звезда сборной Аргентины нападающий Диего Марадона. Задумывается, присматривается к нашему вратарю. В какой угол бить? Вот в чём вопрос. Свисток. Разбег. Удар!

Мяч, выскочивший из-за шести человек, поставленных в стенку, Алексей Прудников увидел в самый последний момент. И прекрасный хлёсткий удар Марадоны устремился в тот самый угол, за который и отвечал спартаковский голкипер. Однако на раскисшем от дождей газоне поехали ноги, и лишь неимоверным усилием воли удалось прыгнуть и коснуться мяча самыми кончиками пальцев.

— Бам! — Раздался звук удара об штангу кожаной футбольной сферы за спиной Прудникова.

И тут же немного потяжелевший от сырости мяч отлетел в правую сторону от вратаря и покатился в направлении боковой линии. К нему мгновенно устремились два футболиста в бело-голубых футболках и один игрок в красной майке с большими белыми буквами «СССР» на груди. Им оказался оттянувшийся в защиту Саша Заваров.

— Выноси, б… Завар! — Закричал от бровки, еле-еле перекрикивая толпу на трибунах, старший тренер Сергей Коршунов.

Однако Заваров не был бы самим собой, если бы в такой ситуации не пошёл в обыгрыш. Первого футболиста Александр обыграл, ловко перекинув мяч с ноги на ногу, второму аргентинцу он вообще прокинул между ног и сам устремился вдоль правой бровки к центру поля.

— Не таскай, сука! Не таскай! — Вскочил с лавки старший тренер сборной. — Матч закончится — убью!

Может быть, поэтому Саша Заваров, когда на него выбежал ещё один игрок сборной Аргентины, отставив дриблинг, дал великолепную передачу на ход Фёдору Черенкову.

— Рви, Черенок! Рви, мать твою! — Переключил своё внимание Коршунов на Черенкова.

А Федя тем временем на противоходе улетел от одного аргентинского защитника, затем тут же обманул второго и дал длинную передачу на ход Сергею Родионову.

— Радик, б… умоляю тебя — рви, сука! — Заголосил Сергей Коршунов вместе с выбежавшим на бровку помощником Николаем Киселёвым.

Неожиданно очень опасный штрафной у нах ворот, который исполнил мастер таких ударов Диего Марадона, развернулся намного более опасной нашей контратакой. Из-за чего перед телевизором поднялся такой гвалт на русском и грузинском языках, от которого даже затряслись стёкла в рамах. И теперь с большим трудом сквозь крик можно было расслышать комментарий Махарадзе:

— Сергей Родионов выходи один на один, демонстрирует весь арсенал обманных приёмов, укладывает на газон голкипера Гарсия и устремляется к пустым воротам сборной Аргентины. Удар! Гоооол! Гоооол!

— Даааа! — Заорали мы разом и принялись обниматься перед экраном телевизора.

— Знаешь, что Костя я тебе скажу? Правильно я мальчишек отпустил! — Заявил Константину Бескову довольный до ушей Николай Старостин. — Молодцы, парни! Так держать!

— Дааа, — протянул из телевизора Котэ Махарадзе, — как говорится в одной известной народной поговорке: «Сколько ты не атакуй, а счет-то уже 2: 0 в нашу пользу».

Когда на переполненном 65-тысячном Олимпийском стадионе в Токио прозвучал финальный свисток, зафиксировав счёт 1: 2 в пользу сборной Советского союза, обессиленные футболисты в бело-голубых футболках рухнули на газон. И многие из аргентинских будущих звёзд футбола откровенно рыдали, словно маленькие дети. Плакал, стоя на коленях и Диего Марадона, который всё же забил в компенсированное время гол престижа.

А в эти самые секунды игроки в красно-белой форме кричали, обнимались и носились по полю, как будто у всех разом выросли крылья. Старший тренер Коршунов отловил среди радующихся парней Сашу Заварова и схватил его за шиворот футболки:

— Я тебе обещал, что после свистка убью?

— Да чё вы в самом деле-то? — Жалостно проскулил полузащитник. — Чуть что так сразу Заваров во всём виноват. Так что ли? Нормально же сыграли?

— Нормально, нормально, дай я тебя обниму! — Сергей Коршунов прижал к себе юного футболиста и затем добавил. — Если ещё раз будешь так таскать мяч в защите, точно убью.

Вечером того же дня, отказавшись от шашлыка, пива, которого не пью, и от просмотра отечественного боевика я поехал домой. Конечно, свою отлучку заранее согласовал со Старостиным, сказав, что «Свой среди чужих, чужой среди своих» на меня с детства нагоняет смертельную тоску. И потом самолёт в Афины улетает завтра в 2 часа дня, поэтому ночь я смело могу провести в обществе любимой женщины, и уже к завтраку буду в Тарасовке как штык. Константин Бесков мой своенравный поступок естественно не одобрил, но так как ответственность за результат полностью ложилась на «Деда», то на меня он махнул рукой.

По дороге в Сокольники, совершено случайно, мне попался в киоске «Союзпечать» на глаза еженедельник «Футбол-Хоккей», поэтому, когда домой вернулась Тамара, я читал на кухне статью заслуженного тренера Севидова про себя самого. Называлась он громко — «Форвард нового типа». Много лестных слов написал обо мне Александр Александрович. И вроде бы радоваться надо было, но противный червячок сомнения грыз изнутри и нашёптывал, что эта статья выйдет мне боком.

— Ой! — Ойкнула моя будущая жена, увидев меня из прихожей. — А я думала, что ты только после Греции приедешь. Извини — я ничего не готовила.

— Если в холодильнике имеется «Любительская» колбаса и пару десятков свежих яиц, то футболист не умрёт голодным, ха-ха, — засмеялся я.

— Подожди, что-то случилось? В сборной что-то не так? — Тома вдруг почувствовала что-то неладное в моём настроении.

— Хорошо всё в сборной. Все здоровы. Ты понимаешь, мы же едем играть на ничью, а тут вот такая хвалебная статья. — Я показал разворот еженедельника. — А если мы не сможем сыграть вничью? Это же рискованное дело — один шальной удар греков и получите, распишитесь в поражении. Да нас по приезде затравят и газетчики, и болельщики. Особенно меня — форварда нового типа.

Тамара, не переодеваясь, прошла на кухню, присела напротив меня на табурет и немного помолчав, предложила вполне резонный вариант:

— А вы играйте тогда на победу. Обыграете сначала греков, а затем финнов и совесть ваша будет чиста. Ну, не попали на чемпионат Европы — не ваша вина. Вы сделали всё, что смогли.

— Второй день только про это и думаю, — пробурчал я. — Но профессиональный спорт слишком скоротечен и непредсказуем. Сегодня ты не рискнёшь, пролетишь мимо Европы, а завтра у тебя даже шанса такого не будет.

— Хорошо, — хмыкнула моя невеста. — А если вам сразу же объявить через прессу, что едете играть на ничью, потому-то и потому-то.

— На международном уровне такие вещи называются нарушением честной игры или нарушение фэйр-плей. Накануне собственной домашней Олимпиады получить пятно на репутацию — это крайне некрасиво и нежелательно. Можно оправдаться, что мы специально играли на ничью лишь после окончания матча Венгрия — Финляндия, 17-го октября.

— Н-да, — тяжело вздохнула Тома. — Я читала, что Льва Яшина после какого-то пропущенного гола очень долго травили. Письма с угрозами слали со всей страны. Машину попортили. Но у нас-то пока машины нет, да и как-нибудь этот месяц проживём. И потом вот — первое место вы точно не упустите.

Тамара ткнула пальчиком в турнирную таблицу чемпионата СССР, где наш красно-белый «Спартак» шёл гордо на первой строчке:

_______________________________И____В_­­__Н___П____М______О

1. Спартак (Москва)_____________23___18___3___2___63 — 19___39

2. Динамо (Киев)_______________23___15___5___3___31 — 13___35

3. Шахтёр (Донецк)_____________23___14___7___2___37 — 15___35