— Устал как черт, — жалуется он. — Последние дни домой только ночевать прихожу. Вы есть хотите? Я бы быка съел. Пицца или суши?
— Мне все равно. Я не голодная. А дома еду не держите?
— Нет. Самому готовить некогда. Если только вы постараетесь. Хотите похозяйничать? Я сбегаю за продуктами.
— Эээ, нет. Этого в договоре не было.
— Значит, пицца.
Он звонит и делает заказ. Поднимается, уходит в кухонный уголок, хлопает дверца холодильника. Я сижу, как отличница, с вытянутой спиной, положив руки на колени.
— Таня, да расслабьтесь вы уже! — говорит Ремезов с раздражением и опускается на диван. Ставит на столик две бутылки и бокалы. — Я вас не съем. Так, покусаю немного. Тут пиво, сидр. Извините, изысканных напитков, типа шампанского, нет. Да и праздновать нечего. Невеста ушла, на работе сплошные огорчения.
— Мне сидр. Немного… Хватит!
Беру из его рук бокал, наши пальцы соприкасаются, я вздрагиваю.
— С невестой понятно, а на работе что случилось?
— Бывший бизнес-партнер увел у меня выгодного клиента. И по мелочи подставил, — Ремезов морщится. — Мне доходов не жалко. Партнер был моим старым другом. И вот такое выкинул…
— Ужасно, когда люди предают, — говорю тихо, с сочувствием. Да, нелегкая неделя у него выдалась. Не из-за одной Валерии он переживает.
— Может, вам поговорить с вашим другом? Расставить все точки. Объяснить, что вы чувствуете. Спросить, почему он так поступил, что им двигало…
— Да понятно, что им двигало. Бизнес есть бизнес.
— Не все люди такие, — утешаю его. — И вы все равно всех победите. Я уверена. А этот ваш «друг» явно из зависти напакостил. Его-то на конференции выступать не приглашают, верно? И награды не дают за успехи в предпринимательстве, — киваю на стену, где в рамочке висит престижный диплом.
Ремезов усмехается, качает головой.
— Если бы все так было просто, как в вашем мире, Таня! Но спасибо за добрые слова.
Он все же повеселел.
— Сейчас выберу для вас фильм, — поднимает пульт, щелкает кнопками. В другой руке бутылка, он к ней прикладывается время от времени.
Для меня пространство комнаты как будто сузилось до дивана и сидящего рядом со мной мужчины. Теперь я замечаю все: как двигается его кадык, когда он делает глоток, как напрягаются мышцы на его запястье, как он хмурит брови, вчитываясь в надписи на экране.
Время словно замедлилось. У Ремезова мощная аура — его близость всегда ощущается очень сильно. У меня даже кожу покалывает. Я мысленно запрещаю себе пялиться на него, но ничего не могу поделать. Наши плечи соприкасаются, я чувствую каждое движение его руки, и украдкой вдыхаю запах его смоляного одеколона.
Меня словно загипнотизировали.
— Выбирайте скорее! — говорю раздраженно, злясь на себя.
— Ладно, давайте все же посмотрим «Кошмар на улице Вязов», — решает Ремезов. — Увидите, кто такой этот Фредди Крюгер. В фильме отличная операторская работа, сценарий и музыкальное сопровождение. Очень атмосферно.
— А крови много? Я этого не выношу.
— Нет, не много. Буду говорить вам, когда закрыть глаза и не смотреть, раз вы такая чувствительная.
В дверь звонят — курьер принес пиццу. Ремезов идет принять заказ, а я встаю и иду к стеллажам.
Они полны книг. В основном бизнес-литература, технические и строительные справочники. Но также есть детективы в потрепанных обложках, книги по космологии, полное собрание сочинений Стивена Кинга — Ремезов любит ужасы во всех видах.
Он много читает. По старинке — бумажные книги, не электронные.
Мое уважение к Ремезову растет. Он разносторонний.
Больше в комнате ничего интересного нет. Никаких других проявлений индивидуальности. Ремезов остается человеком-загадкой.
Мне все же очень интересно узнать его слабые стороны. Чего он боится?
Он возвращается. В руках у него коробка с пиццей, сверху два ведерка с попкорном, под мышкой бутылка с колой.
— Все как в кинотеатре, — Ремезов вручает мне ведерко.
Ммм, мой любимый, с карамелью!
Есть не хочется, а вот от попкорна отказаться я не могу.
Сажусь, ставлю ведерко на колени, Ремезов включает фильм. Придвигается ближе, опускает руку на спинку дивана за моими плечами.
Надо бы отодвинуться! Но я не шевелюсь.
На экране мелькают мрачные кадры. Девушка бредет по темному коридору, за ней гонится нечто жуткое, вооруженное острыми лезвиями.
Замираю и не дышу. Да, фильм атмосферный до мурашек.
— Еще пока не страшно, страшно будет потом, — успокаивает Ремезов и начинает пояснять, что к чему.
— Тихо! — прикрикиваю на него. — Сама разберусь. Я не тупая.
— Все, молчу.
Сюжет понемногу затягивает. В старых фильмах есть свое очарование.
Ремезов сидит тихо, я почти забываю о его присутствии. Кидаю в рот попкорн горсть за горстью — до чего вкусно!
Пицца стынет в коробке — Ремезов к ней почему-то не притронулся.
— Надо же, тут играют знаменитые актеры, совсем молоденькие! Вон Джонни Депп! — я поворачиваюсь к Ремезову и вижу, что он смотрит вовсе не на экран, а на меня. И выражение какое-то голодное, хищное.
А вдруг он и вправду маньяк, и в этих фильмах получает вдохновение?
— Вы чего пиццу не едите? — спрашиваю опасливо.
— Мне на вас интереснее смотреть, — откровенно говорит Ремезов. — Вы когда чем-то увлечены или испуганы, у вас глаза большие становятся, как у кошки.
Смеюсь, машу рукой, перевожу взгляд на экран.
А там как раз из темноты выскакивает страшный как черт Фредди Крюгер с обожженной мордой, крики, жуткая музыка!
От неожиданности взвизгиваю, закрываю глаза одной рукой и роняю ведро с попкорном. Ремезов едва успевает его подхватить.
Мое сердце колотится, но хочется узнать, что там происходит на экране, я раздвигаю пальцы и подглядываю.
Ладно, пока крови нет. Можно смотреть. Но ладонь от лица не убираю, так и сижу дальше.
Есть попкорн одной рукой неудобно, и бутылку колы не взять. Ремезов, видя мои мучения, предлагает:
— Да вы смотрите спокойно, как будет страшно, я предупрежу, закроете глаза.
Поверив, убираю руку, беру бутылку и ведро.
— Вот сейчас будет страшно! — внезапно объявляет Ремезов.
Грохочет музыка, я подпрыгиваю и забываю закрыть глаза, но Ремезов приходит на помощь — его сухая, горячая ладонь ложится на мой лоб, закрывая обзор. Другой рукой он обнимает меня за плечо и прижимает к себе.
Замираю. По коже пробегают электрические искры, но вовсе не от страха, а от того, что шеф Эдика обнимает меня и я чувствую на виске его дыхание.
— Все, можно дальше смотреть.
Он убирает руку и немного отодвигается, а я испытываю укол сожаления, что страшная сцена закончилась так быстро.
— Родион Романович, может, другой фильм посмотрим?
— А какие вы любите?
— Чтобы приключения были, и романтика.
— У меня таких нет.
— Ну так скачайте!
— В следующий раз. А сейчас смотрите этот. Ну, как вам актерская игра?
— Пока не разобралась. Мне все же непонятно, почему вам такие фильмы нравятся.
— Они уютные.
— Уютные?!
— Ну да. Глупые выдуманные кошмары, как страшная детская сказка. Забавно. Вам разве неинтересно, чем все кончится?
— Интересно, — признаюсь я и ставлю на пол ведро с попкорном. — Но все же страшно.
— Не бойтесь, я с вами, — Ремезов теснее прижимается ко мне. Я чувствую локтем твердые мышцы на его боку, и слышу стук его сердца.
Экран расплывается. Внутри у меня что-то тягуче пульсирует. Голова налилась жаром. Меня охватило сильное волнение, как лихорадка. Мои уши ничего не слышат, глаза ничего не видят, я ощущаю только одно — близость горячего, жилистого мужского тела. Осознание того, что это никто иной, как Ремезов, усиливает трепет.
Трясу головой, чтобы скинуть наваждение. Фокусирую взгляд на экране.
А там как раз началась ОЧЕНЬ страшная сцена. Истошные визги, кровь фонтаном!
Вскрикиваю и инстинктивно бросаюсь в укрытие — к Ремезову на грудь, лицом утыкаюсь в его шею.
