— Думала, Родион посмеется, пошутит, как обычно, а он серьезно говорит: «Давай! Мы хорошо друг друга знаем, мы уже взрослые и разумные люди. Такой брак мне и нужен». Ну… вот мы и поженимся скоро.

Вот это да! Ну и история. Как в книжке, да. Но мне очень жалко Валерию. Выходит, она в Родиона влюблена, а он… непонятно.

— Значит, у вас это как бы договор? — спрашиваю нерешительно. Надеюсь, я ее не обидела.

— Да, и очень удачный, — кивает Валерия.

Нет, не обиделась.

— По-моему, такой брак лучше, чем глупая женитьба в юности. Романтическая влюбленность быстро проходит. Не у всех после этого остается уважение к партнеру. У нас все по-другому, — Валерия как будто хочет себя убедить этими словами.

Ясно. Они друг друга глубоко уважают. До упоения, до дрожи в ногах, до бабочек в животе.

— Так вы ни разу даже не целовались?

— Ну почему, целовались, — она пожимает плечами.

— Ну… и как?

— В целом приятно. У Родиона борода такая колючая, — она морщится. — И он слишком напористый, по-моему. Но когда я попросила притормозить, он сразу послушался.

Валерия как будто огорчена его уступчивостью, или нет?

Однако теперь мне кажется, что и с ее стороны особой влюбленности больше нет. Есть лишь романтический образ, который жил с ней эти годы. Есть привычка, уважение. Но как мужчина Родион ее не особо волнует.

— У вас будет счастливый брак, — я стараюсь говорить уверенно.

Ну да, многие считают, что жениться нужно, слушая голову, а не сердце и не крылатых насекомых в животе.

Но я бы так не смогла. Ни за что! Мне нужна любовь, чтобы как огонь, как ураган! С Эдиком у меня так и есть. Почти… Огонь ведь не означает бурный пожар! Он может гореть слабенько, но устойчиво. И ураган не обязательно должен быть на двенадцать баллов.

— Родион станет хорошим мужем, — твердо говорит Валерия и решительно забирает бокал из рук официантки.

— Лера, а ты не ревнуешь его ко мне? — вырывается у меня вопрос. — Мы с ним много времени вместе проводим.

— А надо ревновать? — спрашивает Валерия без особого волнения.

— Нет, конечно!

— Я и не ревную, — она ободряюще похлопывает меня по руке. — Родион любит что-нибудь эдакое придумать, но последний год хандрит. Весь в работу ушел. А у меня фантазия не очень. Раз ему с тобой весело, то конечно, встречайтесь! Вы же просто друзья, да?

— Да, типа того, — бормочу я и заливаюсь краской. Потому что, по моему разумению, мы все же не совсем друзья, и Родион иногда как-то так смотрит на меня… и шутит с подтекстом. Да и я, признаться, порой некоторые мысли допускаю…

Мотаю головой.

— У меня тоже жених есть, Эдик, он у Родиона работает, — сообщаю Валерии, чтобы окончательно ее успокоить — да и себя заодно.

— Да, я его видела. Симпатичный парень, услужливый, — вежливо хвалит она.

Махом допиваю апельсиновый сок и перевариваю услышанное.

Теперь я лучше понимаю Валерию. Девочка-вундеркинд, которая не развлекалась в юности, а училась и делала карьеру. Но все-таки все женское ей не чуждо, и о многих вещах она сожалеет. Время идет, часики тикают, неудовлетворенность нарастает. Она ухватилась за Ремезова, однако все же настоящей любви между ними нет. Ремезов не проявил упорства в соблазнении. А он, как мне кажется, если нацелился на девушку — своего добьется.

А Валерия хоть и умная и деловая, но в чем-то очень наивная. Ей хочется попробовать все, что она упустила в жизни. Хочется стать такой, как эти девушки на сцене — раскованной, яркой, соблазнительной.

Перевожу взгляд в зал. Девушки спустились со сцены и расхаживают туда-сюда. Подходят к посетителям, флиртуют. Предлагают им сделать заказ из особого приват-меню. Там какие-то удивительные позиции — «Танец на столе» (ну, с этим понятно), «Я художник, я так вижу» (нарисуй бодиарт на теле танцовщицы), «Официантка с плеткой» (без пояснений), «Слушаю и повинуюсь» (называть гостя «хозяин» или «господин» в течение вечера. Однако, дорогое удовольствие! Час — как три моих репетиторства. Может, Ремезову предложить такую игру? Ему понравится, наверное. А мне будет смешно, и лишние деньги не помешают).

Некоторые мужчины уже удалились в приват-комнаты. При мысли о том, что там происходит, краснею и переживаю. Все-таки я недостаточно раскрепощенная, и даже чуточку ханжа.

Одна из девушек подходит к нашему столу, нежно улыбается и спрашивает мелодичным голосом:

— Вы уже что-нибудь выбрали? Желаете, чтобы я станцевала для одной из вас, или хотите смотреть вместе с подружкой?

Я открываю рот — пояснить, что мы с Валерией не по этой части, но Валерия меня опережает:

— Простите, у меня вопрос. Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь!

Девушка, сохраня приклеенную улыбку на лице, садится и с опаской смотрит на Валерию.

— Где вы так научились танцевать? Есть какая-то школа стриптизерш, экзамены, дипломы?

Девушка озадаченно хлопает накладными ресницами.

— Вы профессиональная танцовщица? — не отстает Валерия.

— Да нет, я повар, — отвечает девушка нормальным, не слащавым тоном. — Просто мне надоело каждый день котлеты жарить за копейки. Меня знакомая позвала сюда. Я танцевать вообще не умела. Анжела Ивановна проводит двухмесячные курсы, она меня научила немного танцевать и как с мужчинами разговаривать. Мне нравится тут работать. Сюда люди интересные ходят, коллеги дружелюбные, и о нашей безопасности заботятся.

— Любой может пойти на эти курсы?

— Конечно. Вы тоже хотите? Спросите у Анжелы Ивановны, — девушка начинает терять терпение. Ей нужно работать, а мы у нее время отнимаем. — Так вы будете заказывать приват-танец?

— Нет, спасибо, — вклиниваюсь я.

Девушка с облегчением уходит. Я обращаюсь у Валерии.

— Лера, если хочешь научиться танцевать, давай я тебя со своей знакомой сведу. Ее зовут Марианна*, она отлично танцует. Она наполовину африканка! Сейчас она в декрете, но чтобы не терять форму, изучает дома стрип-танцы по видео.

— Спасибо, — Валерия чокается со мной бокалом и пьяно улыбается. — Таня, ты такая классная! Жалко, что у меня никогда такой подружки не было.

— Я сейчас могу ей стать!

— Здорово! Давай выпьем на брудершафт. Хотя мы уже и так на ты, да?

Она хихикает и пьет.

— Вот Родион удивится, что мы с тобой подружились! Знаешь, мне кажется, ты ему больше бы подошла в невесты, чем я.

Она заливисто хохочет. Я натянуто улыбаюсь.

И тут, как по заказу, звонит Ремезов. Видать, устал пальцем смски строчить, решил ртом пообщаться.

— Таня, вы почему на мои сообщения не отвечаете? — спрашивает строго. — Я вам прислал пять фото сумок. Тут какие-то кросс-боди, клатчи и черт знает что, с мишками, с висюльками! Какую выбрать для юной девушки?

— Берите бежевую, классическую, без медведей, не ошибетесь, — быстро говорю и прикрываю трубку ладонью, потому что в этот момент музыка грянула на всю мощь и началось настоящее шоу.

Диджей громко объявляет в микрофон:

— На сцене «Элизиума» — неподражаемая Снежана, наша строгая полицейская!

Выбегает Снежана. Она в полицейской фуражке, в бронежилете на голое тело и кожаных шортах, с дубинкой в руках.

— А вы не дома? — настороженно спрашивает Ремезов. — Вы где вообще?

— В кафе.

— Одна?

Ох, как неловко врать!

Шепотом говорю Валерии:

— Это Родион. Я скажу ему, что мы с тобой? Но не скажу, где именно.

Она рассеянно кивает, не отводя взгляда от сцены.

— Я с вашей невестой. Я к ней сегодня на работу заехала за туфлями, а потом мы пошли вместе кофе выпить.

— С Валерией? — его голос полон изумления.

— У вас есть другая невеста?

— И что вы с ней делаете в кафе?

— Веселимся, разговариваем, — отвечаю сердито. — Мы подружились.

— Вот как? И в каком кафе вы сидите?

— Простите, связь плохая, вас не слышно! — ору в трубку и нажимаю на отбой.

Действие на сцене разворачивается. Снежана крутится на пилоне, зажав дубинку в зубах, спускается в зал и расхаживает перед диванчиками, корча зверско-соблазнительные рожи.