Архимаг коварно сощурился, без слов говоря, что не расслабился и моей попытке его отвлечь не поверил.

– Они используются в качестве кладовых, – кивком подтвердил верность моих знаний.

– Можно туда, – я пожала плечами.

– Можно, – не стал спорить любимый.

А я спросила:

– Можно будет навестить Рину?

Безрадостная, какая-то пустая улыбка изогнула его губы и мне сделали неожиданное признание:

– Знал, что ты захочешь.

Конечно захочу, она моя лучшая подруга.

– Сегодня нельзя, – Ренар вздохнул, продолжая смотреть на меня с бесконечной нежностью, – лекари никого не пускают.

– Элтон пройдёт, – я улыбнулась.

Моя улыбка нашла отражение на мужском лице.

– Пройдёт, – просто подтвердил Ренар.

А я решила, что:

– Тогда сегодня работаем, – села ровно, правда, всё ещё на мужских ногах, виновато закусила губу и очень-очень осторожно спросила: – Слушай, а вот предположим, что ты узнал, что твоя любимая, самая главная и важная адептка сегодня не пошла на пары…

Договорить я не смогла, прерванная громким, искренне весёлым хохотом Ренара Армейда.

– Я скажу, – успокоив смех, но продолжив широко улыбаться, начал он, – что это серьёзный проступок с её стороны и, вообще-то, нарушение Устава академии, а потому эту адептку следует наказать.

В целом, ожидаемо. Но так он это сказал, что я не смогла не уточнить:

– Как наказать?

Архимаг показательно задумался. В процессе глубоких размышлений подхватил кончик моей косы, перекинул через моё плечо и принялся задумчиво покручивать. Я не мешала. Даже когда Ренар поднёс волосы к лицу и, закрыв глаза, громко глубоко вдохнул их аромат.

– Скажем, – хитро посмотрел в мои глаза, – штраф будет в размере десяти поцелуев.

– Чего? – возмутилась я праведно.

– За каждую пару, – решительно добили меня.

Я скривилась, поджала губы и хмуро заметила:

– Вообще-то, ты тоже не на рабочем месте.

Это я зря, конечно, потому что Ренар работает везде и всегда, но фактически же я права.

Серо-зелёные глаза полыхнули смехом, и у меня коварно уточнили:

– Ты вводишь поцелуйные штрафы?

Подумала, подумала и решительно заявила:

– Да! – и не менее решительно добавила: – Уставом академии это не запрещено!

Громкий хмык лорда Армейда подтверждал мою правоту.

И я запоздало, но всё же спрыгнула с его ног на пол, отошла, оглядела его всего с головы до ног и предприняла ещё одну попытку:

– А давай ты поспишь хоть часик?

Ренар и не пошевелился, продолжая ласково мне улыбаться.

– А я тихонько посижу вот тут, – на стол кивнула, – и никуда выходить не буду, а потом, когда ты проснёшься и перенесёшь меня в лавку, я не буду о тебе переживать и…

– Хорошо, – устало перебил мужчина, поднимаясь на ноги.

Опешив, я не поверила.

– Что, правда? – во все глаза смотрела на то, как он проходит и садится на мою уже заправленную постель, стягивает ботинки и с невозмутимым видом ложится на подушку.

– Ты права, – просто произнёс мой любимый, устроившись на боку, так, чтобы видеть всю комнату, и теперь не сводил изучающего взгляда с меня.

А я… постояв ещё немного, подпрыгнула, сбегала к шкафу, достала из него тонкий, но большой и тёплый плед, вернулась с ним к кровати и со всей бережностью, тщательностью и нежностью старательно укрыла продолжающего наблюдать за каждым моим движением архимага.

– Спи, – улыбнулась, закончив.

Ренар улыбнулся в ответ.

Я же, вместо того, чтобы к столу вернуться, почему-то осталась стоять, с разрастающимся теплом в груди глядя в ставшие родными серо-зелёные глаза.

– Сплю, – шепнул любимый и закрыл глаза.

Должно быть, он действительно не спал уже очень давно, потому что, кажется, заснул даже раньше, чем я добрела до стола.

* * *

– Девочка, ты ничего мне рассказать не хочешь?!

Олон Дейри, хозяин картографной лавки «Тайная тропа», мой старый добрый друг и тот, кто гордо называл себя моим дядей, гневно стоял на пороге мастерской, сложив внушительные руки на груди и глядя на меня через всю комнату испепеляющим взглядом.

– Я так соскучилась, – призналась честно.

Картограф и не дрогнул.

– Ты где пропадала столько времени? Совесть есть, Эвард?! – взревел разгневанно.

Я задумалась. Оно как-то само так вышло, а Олон, психанув окончательно, заорал:

– Я твоего архимага на карты порежу!

Представила, как карта столицы ехидным голосом Ренара заявляет: «Не туда свернул, мой глупенький». Картина вызвала невольную улыбку, а та в свою очередь – усилившийся гнев бывшего разбойника.

– Тебе смешно? – он с крика на шипение перешёл, угрожающе тяжело ступая в мастерскую. – Довела старика до приступа и стоит, улыбается!

– Олон, миленький, – я заулыбалась заискивающе, – а давай чаю выпьем? Я тебе всё-всё-всё расскажу!

– Расскажешь, – хмуро согласился картограф, к счастью для меня, прекращая наступление, – всё расскажешь, Лия!

* * *

Меня ругали на протяжении всего рассказа о последних происшествиях. Вот как только я говорить начала, Олон так сразу и заругался. Сначала беззвучно, одними губами, но очень проникновенно. Потом шипел ругательства уже вполголоса. В конце чертыхался и плевался уже очень громко, перейдя на такие слова, которых я в жизни никогда не слышала.

– Я тебе что говорил? – устало вздохнул мистер Дейри, когда у него закончились и ругательства, и силы на гнев и недовольство. – Держись от Армейда подальше. А ты что?

А я виновато опустила взгляд, затем посмотрела в глаза дяде и улыбнулась. Так очень-очень счастливо.

– А ты дура безголовая, – сам пришёл он к выводам, подпирая щеку кулаком и осуждающе глядя на меня через стол.

– Он очень хороший, – заговорила торопливо, – очень добрый, нежный, заботливый. Правда… иногда мне хочется побить его головой о стену, а иногда – побиться о стену самой.

Олон хмыкнул, искривив уголок рта, и ехидно прокомментировал:

– Прелести семейной жизни.

Я тяжело вздохнула, картограф поддержал меня куда более тяжёлым вздохом.

И перешёл к действительно важному, садясь нормально:

– Джеф не появлялся уже три дня.

Я напряжённо посмотрела в проницательные тёмные глаза бывшего разбойника, сипло спросив:

– А Альдо?

– Утром заходил, – Олон дёрнул могучим плечом, – спрашивал, чего тебя давно не видно.

– А больше ни про что не спрашивал? – уточнила настойчиво.

Того, кто сливал информацию про разработки Инфарнеля, мы так и не нашли, хотя круг был узким, потому что предатель затесался среди своих. В тайны Инфарнеля были посвящены всего пятеро из живых на данный момент: я, Олон, Экерт и Альдо с Джефом. В Олоне и Экерте я не сомневалась. Значит, или Альдо, или Джеф.

– Я показал ему черновики «Камня памяти», как и договаривались, – дядя внимательно и сурово смотрел на меня. – Джефу, незадолго до его исчезновения, «Кольцо правды». Теперь остаётся только ждать.

Верно. Ждать, какая из разработок появится на рынке и, соответственно, в руках тех, кто видоизменил «Тайну сердца», превратив её в хранилище сущностей из Хаоса.

Ничего не говоря, потянулась и накрыла своей маленькой ладошкой крепкую мозолистую ладонь мистера Дейри. Он молча положил сверху вторую, осторожно потрепал и встал из-за стола.

– Над чем работать будешь? – спросил, глядя сверху вниз.

Я мрачно посмотрела в ответ.

– Хочу помочь найти гада, похитившего Экерта, – призналась честно.

Олон серьёзно кивнул, посмотрел как-то задумчиво и странно, подумал о чём-то и всё же сказал:

– Экерт и сам метаморфа ищет. Видел его всего раз после того вечера, забежал хмурый, как грозовая туча, от усталости едва с ног не валился, на предложение пойти отдохнуть послал меня во Мрак.

– Похоже на него, – я улыбнулась.

И опустила взгляд, вспомнив нашу последнюю встречу. Тяжёлую во всех смыслах. Неожиданную, откровенную, пугающую.

Могла ли я когда-нибудь хотя бы помыслить о его чувствах? Нет… у меня никогда не возникало даже подозрения. Никогда.