— Хороший план, — соглашаюсь я.

Мы догоняем старосту и семенящего за ней Веню, который уже взял женщину за локоток и они вместе над чем-то смеялись.

— Надо прочесать лес, — прервала сладкую парочку Ульяна.

— Какая в этом необходимость? — набычился Вениамин и обратился к спутнице. — Душа моя, расскажете свою теорию?

— Кхм… — начала Целестина. — Они были нелюдимыми, говорят, баловались призывами, так может призвали чего нехорошего?

— А вот и странности, — улыбчиво подметил я. — Совсем недавно вы говорили, что это настолько непримечательные люди, что можно было подумать, что деревенские путают их друг с другом. Ну, совсем обычные. Не правда ли?

— Всё так, — поджала губы Целестина и повернулась к Вене, чарующе говоря, при этом чуть касаясь грудью его локтя. — Вы говорили, что главный в этой группе, мне так неудобно, но перед кем держать ответ?

— Митрофанов, прикуси язык, мы с леди Целестиной поговорим наедине, а вы пока подождите, — нахмурился пухляш, разом твердея в намерениях.

Жаль его намерения заключались в том, что бы задрать чью-то юбку, не более.

— Не смею мешать, — усмехнулся я.

Парочка пошла в сторону возвышающегося над другими дома у площади, куда мы неспешно вышли к этому времени.

— Зайдём на пару чашек чая? — предлагала Вене староста.

— Пару пал… чашек? Конечно! — разом теряя голову ответил тот.

— И что за придурок? — спросил я у Ульяны. — Он же явно безхребетный пентюх, как его вообще допустили к работе?

— А ты думаешь в надзоре работают светочи мира? — сердито произнесла Юсупова. — Алексеевы попросту сплавили его подальше, кому-то же надо нести повинность в корпусе и заниматься зачисткой земель. Ты ещё не видел список жалоб от девушек, где мелькает его имя, он длиннее твоей родословной.

— Не сомневаюсь, — жизнерадостно уверил Ульяну я, смотря в спину Венчику. — Мы к счастью не он и посмотрим лес, вдруг найдём что-то важное.

— Как в прошлый раз? — поджала губы кураторша.

— Надеюсь всё пройдёт так же просто, — с надеждой произнёс я.

Моим надеждам не суждено было сбыться.

Времени мы убили много, но вот найти чего-то существенного не нашли. Одновременно с этим, я не верил, что волки могли далеко уйти. Все следы показывали, что они не покидали лес, который мы перевернули с ног на голову.

Ульяна захватила с собой Лену, а я, проводив их, прыгнул на собственный клинок и занялся поисками.

Тяжела работа надзора и несправедлива. Вот кому спрашивается принадлежит этот кусок земли? Явно не аристократам, а императору, который в свою очередь использует нелегальный миротворческий труд всех поступающих.

Точно! Труд, надо спросить, может там полагается какая-то зарплата?

Пока летал, жутко проголодался, но волков и след простыл. Заразы будто закопались. Уже спустя первый час, позвонил Софье, выдернув вампиров на работу. А чего прохлаждаться? Я обещал весёлую жизнь? Не обещал? Ну, значит будет приятное дополнение…

Вернувшись в село под вечер, решили заночевать, чтобы не возвращаться в город. Сил на то, чтобы вынести трёхчасовой полёт, совершенно не было.

По итогу было решено заселиться в свободный дом, как раз для таких случаев. Как рассказала Ульяна, почти в каждом посёлке были такие дома, специально для надзора, который инспектировал окрестности и не всегда укладывался в срок.

Нас встретили четыре спальни и горячая еда на столе.

Елена ходила за нами с Юсуповой, будто пришибленная. То поморщится, наступив на коровью лепёшку, то вздрогнет от собачьего лая, а теперь её и вовсе заставили провести ночь в деревне.

Она чуть чуть поклевала за столом, даже не доев тарелку неплохого надо сказать борща и ушла в свою комнату. Веник кстати к вечеру так и не объявился, расквартировала нас совсем другая женщина, Целестины тоже не было. Видимо эти двое нашли общий язык, причём в прямом смысле слова.

А я дождался пока все разойдутся и выскользнул на задний двор, куда опустились две тени, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся Маркусом и Марой.

— Тут завелась стая блохастых, оборотней, если по простому, — напутствовал я слуг. — У вас времени до утра, делайте что нужно, если надо, переройте всю землю в округе, они мне нужны.

— Это точно оборотни? — спросила Мара.

— Да, всё указывает на это, — кивнул я. — Летите и найдите их. Я расположился в комнате с восточной стороны. Если будет что-то срочное, стучите.

— Будет исполнено, — кивнул Маркус. — А та девушка, которая слушает наш разговор, с ней что?

— Какая? — удивился я.

— Вы про меня? — спросила Елена, выходя из-за ангара, что стоял во дворе.

В центре города возвышается величественное здание, почти касающееся облаков. Его фасад блестит, отражая солнце, окна ловят лучи и посылают их настолько далеко, что те касаются окраин.

Внизу, где располагается вход в обитель закона и власти копошатся сотни людей. Двери почти не закрываются, впуская и выпуская их.

У высотки останавливается колонна из трёх премиальных авто. Водитель споро выбегает, открывая дверь. Из машины выходит коренастый седой старик в строгом костюме и с зачесанными назад волосами. Он гладит бороду и смотрит наверх, еле слышно шепча.

— Куда уже выше? Решили, что доберётесь до задницы господа нашего и хорошо так её лизнёте?

Отдав честь своему возрасту и закончив с брюжанием, он входит в здание.

В лифте играет классическая музыка, заставляя посетителя перенестись во времена своей молодости.

Воспоминания сменялись, то в них присутствовала мелодия и в глазах калейдоскопом проносились десятки танцующих дам, удерживаемых кавалерами за тонкую талию, будто цветы в вазе. А в другой момент они прорезались шумом выстрелов и облачками пороха, таявшими в предрассветном тумане. Ощущением крови во рту и холодом зимних переходов их батальона.

Иной раз он видел кавалькады всадников, штурмующих холм, где окопались противники. Пули, летящие в кого угодно, но не в него. Лай приказов десятников и шаги тысяч ног, поскрипывающих кирзой.

Из омута памяти его возвращает колокольный звон, оповещающий, что он вместе с охраной прибыл на нужный этаж.

Выходя из лифта, не растерявший обаяния старик улыбается секретарю.

— Вам назначено? — не поддаваясь на чары, спрашивает девица, что годится ему во внучки.

— Нет, солнце моё, просто скажи Никифору, что приехал Павел Матвеевич, — спокойно произносит он.

Секретарша оценивающе смотрит на трёх телохранителей в чёрном, выглядящих, как гробовщики и передаёт имя начальнику.

— Впустить… — приходит сухой приказ по связи.

— Проходите, вас ожидают, — дарит ответную улыбку вежливости девушка и теряет к гостю интерес, в линзах её очков отражается монитор компьютера и забавная розовая надпись «Знакомства ждут тебя…».

Решив более не мешать прелестнице устраивать личную жизнь, Павел входит в кабинет, затворяя за собой дверь.

Кабинет просторный, массивный стол по центру, три стены облеплены полками с документами, небольшой диванчик по центру, два кресла по бокам от него и панорамное окно за спиной владельца апартаментов.

— Добрый день, Павел Матвеевич, — расплывается в улыбке мужчина сорока лет с моложавым лицом и чёрной как смоль шевелюрой. Его глаза притворно радостны, но старого князя не провести, эти глаза источают холод.

Но как бы белый воротничок не старался, ему не тронуть усталого сердца. Ещё лет двадцать тренировок и такой взгляд может обмануть кого угодно, но ведь двадцать лет надо прожить.

— Никифор Анисимович, — кивает старик, любопытно осматриваясь. — Ты забрался куда выше, чем год назад.

— Работаем-работаем, — всё так же притворно сетует хозяин, вышедший из-за стола и пожавший крепкую ладонь гостя.

— А скажи мне Никифор, знаешь ли ты что-то про Баламутовых, — сходу начинает о делах князь.

— Вот так сразу? Без чая и прелюдий? — наигранно изумляется чинуша, проходя на своё место.