Говорят, что одному человеку приснился сон будто странствующее божество болезней произнесло: «Благодаря этим строкам хвори не приблизятся к дому Фумитоки». 9. Ван Цзы-цзинь поднялся к отшельникам. После этого люди стали поклоняться тому, кто оседлал луну. Ян Доу-ду быстро покинул этот мир. Странники проливают слезы в виде облаков над горой Сянь-шань. [Минамото] Сукэнори Поговаривают, что позднее некто, тайком любуясь луной в храме Анракудзи, [увидел], как какой-то человек, одетый в домашнюю одежду, декламирует стихи. Возможно, то было само божество Тэндзин, тронутое [красотой ночи]. 10. Подняться по яшмовым ступеням[1384] — особая привилегия. Человек незнатный не должен ступать по облакам Пэнлай. Многие хотят дослужиться до министра. Человек без талантов не должен подниматься на луну над горой Тайшань. Это прошение Татибана-но Наомото[1385] о назначении помощником главы Министерства Народных дел[1386]. Говорят, что это прошение государь Мураками положил на столик у изголовья[1387]. 11. Впереди еще долог путь. Мои мысли устремляются к вечерним облакам на горе Янь-шань. Долго ли нам не суждено встретиться. Моя шапка мокра от слез, пролитых ранним утром в Корё. Предисловие к циклу стихотворений, сочиненных во время проводов северных гостей в Корокане Оэ-но Асацуна. Говорят, что во время чтения этих строк люди из государства Бохай проливали слезы и били себя в грудь. С тех пор минуло несколько лет. И как-то человек из Бохай спросил меня: «Дослужился ли Оэ Асацуна до поста придворного советника?». «Пока нет», — ответил я. Тогда человек из Бохай сказал: «Я понял. В Японии не ценят умных людей»[1388]. 17. Набрав в подол светлячков, я усердно занимаюсь. С радостью в сердце говорю, что добродетельное правление императора Яо подобно лучам Солнца, распространяемым повсеместно. Спросив пурпурных птиц, я записываю их ответ. Жаль мне, что разуму моему недоступны темные облака Млечного пути. Говорят, что за эти строки государь Итидзё хотел пожаловать Оэ-но Мотитоки пост «куродо», но Фудзивара-но Митинага и другие сановники были не согласны и пост «куродо» остался вакантным[1389]. 21. Меч в три сяку ханьского Гао-цзу[1390] Сразу же подчинил сто власти всю страну. Одно сочинение Чжугэ Ляна В мгновение ока возвысило его до наставника императора. Строки из экзаменационного сочинения Фудзивара-но Масаки на тему: «Гармония песни и танца»[1391]. 25. Путь к славе далек, но на голове моей уже виднеется седина. Моя жизнь подходит к концу, и я хочу уйти от мира. Прислуживать Тысячелетнему Великому ванну [на пирах, где сочиняют стихи] о луне и ветре. Я не знаю, может ли это случиться со мной. Стою рядом со сливой, когда ночь полнится ароматами. Татибана-но Масамити Эти строки принц с Седьмой линии[1392] сочинил о себе. Люди, слышавшие эти строки, не могли не утирать слезы. Но после того как принц удалился от мира, о нем мало что известно. Кто-то сказал: «Наверное, он снова отправился в Коре и стал там святым»[1393]. 32. О том, что предисловие Сугавара-но Митидзанэ написано великолепно. Помощник наместника говорил, что каждый раз, когда он читает предисловия Сугавара-но Митидзанэ, его сердце разрывается от тоски. В «чанцзюй» сказано: «Я назвался Бай Лян и назвал свой дом „Беседка орхидей“[1394]. Я сажаю деревья, как в саду Хуа Линь»[1395]. «Луна и ветер всегда одни и одинаковы для небес. Для людей же, которые смотрят на них, они различны», — так написано в предисловии к поэме «Где осенью увидишь водный поток?». В предисловии к поэме «Даже небо пьянеет, когда распускаются цветы» сказано: «Вспоминая о Вэй-вэне[1396], наслаждаюсь красотой». Наконец, в предисловии к поэме «Свадьба» написано: «Во дворце красавицы воспользовались косметикой и нарядились в роскошные одежды. Соловей поет в цветах под прохладным ветерком и яркой луной». Все эти строки поистине восхитительны. Когда же Миёси-но Киёюки прочитал строки Митидзанэ «все, кроме тебя Ки-но Хасэо, ученые, но не поэты» сказал: «Как же это он мог так сказать, когда есть я?». Но позже сказал, что строки «Придворные с наступлением ночи зажигают во дворце факелы. Так уж заведено» — просто очень хороши. 43. Прошение об отставке с занимаемого поста. Некто[1397] рассказывал: «Я уже два или три года думаю написать прошение об отставке. Много раз пытался написать черновик. Но я ведь уже стар и [у меня] различные хвори. Моя жизнь скоро кончится, ибо жизнь, словно роса». «А что вы написали в своих черновиках?» — спросил некто. «„Я служу двору“, но я из народа. Во время одного из моих снов мне явился Инь Дин[1398]. Мне везет на хороших людей, но не складывается с рыбалкой. Дожив до семидесяти лет, я встретился на охоте с Вэнь-ваном», одного жаль, что эти строки я еще никому не читал. 46. О «Жизнеописании министра Тамурамаро»[1399]. Говорят, что «Жизнеописание министра Тамурамаро» принадлежит кисти государя Сага. Там есть строки: «Военный стратег — полководец Чжан[1400] должен лишь вести за поводья [лошадь Тамурамаро]. Знаменитый канцлер Сяо[1401] должен следовать с плетью [за лошадью Тамурамаро]». Это поистине замечательные слова. 52. В сочинении «Баопу-цзы» есть такие слова: «Изящная словесность и утверждение славы и величия отличаются как десять „сяку“[1402] от одного „дзё“»[1403][1404]. вернуться «Подняться по яшмовым ступеням», т. е. сделать успешную придворную карьеру. вернуться Татибана-но Наомото (X в.) — один из выдающихся учёных мужей при дворе государей Судзаку (930–946) и Мураками (946–967). Известно, что Татибана-но Наомото сдал экзамен на ученую степень, будучи еще студентом Дайгаку. Произведения Наомото были включены в состав многих придворных антологий: «Вакан роэйсю», «Госэнсю», «Синсэн роэйсю», «Хонтё мондзуй» и т. д. вернуться Расширенный вариант этой истории см.: Хонтё мондзуй. Указ. соч., с. 211–212. вернуться Данная история не подтверждается историческими источниками, но зафиксирована в нескольких литературных памятниках XII–XIII веков. Годансё. Указ. соч., с. 220. вернуться Эта история нашла отражение и в материалах дневника крупного государственного деятеля Фудзивара-но Юкинари (972-1028). Гонки. Тёхо, 5-7-7, 1003 г. вернуться Император Гао-цзу — основатель китайской династии Ранняя Хань. вернуться Согласно «Нихон киряку», в 962 году Фудзивара-но Масаки блестяще сдал экзамен на ученую степень «сюсай». Нихон киряку, Ова, 2-9-26, 962 г. вернуться Жизнеописание принца Томохира вошло в состав «Хонтё синсэн дэн» («Жизнеописания святых и бессмертных нашей страны», конец XI — нач. XII вв.). вернуться Бай Лян — имя человека, построившего в центре столицы Чанъань по приказу ханьского императора У-ди (140-87 гг. до н. э.) «Беседку орхидей». Позднее во времена династии Цзинь (265–420) рядом с «Беседкой орхидей» проводились пиры «искривленной воды» (кит. цюй шуй янь). вернуться Сад Цветущего леса (кит. Хуа Линь юань) был построен в столице Лоян по приказу вэйского императора Вэнь-ди. вернуться Вэй-вэнь — китайский первый император вэйской династии Вэнь-ди (220–226). вернуться В древней Японии бытовало представление, что сон человека непосредственно связан с активностью одной из его «душ», а именно «арамитама» (досл. «грубая душа»). Как явствует из текстов надгробных эпитафий, сны — это то, что «арамитама» видит, гуляя отдельно от тела человека, пока тот спит. С приходом буддизма комплекс верований в сновидения был существенно дополнен. В период Хэйан сны считались естественным продолжением действительности и воспринимались, зачастую, как доказательство кармической связи между людьми. По мнению Сайго Нобуцуна, в эпоху Хэйан существовало двойственное отношение к сновидениям. С одной стороны, сны несли в себе зашифрованные послания, объяснить смысл которых мог только посвященный в тайное искусство магии. При этом бытовало представление, что обращение за помощью в истолковании сновидения к невежественному человеку может кардинальным образом (и не в лучшую сторону) изменить судьбу человека. С другой стороны, во сне человек обретал способность общаться с другими людьми (как живыми, так и мертвыми), вследствие чего можно было узнать свою судьбу или получить ответ на интересующий вопрос. Уже в период Нара, что подтверждается материалами «Кодзики» и «Нихон сёки», в Японии были известны места, где божества общались с человеком во время сна, указывая ему как поступить в той или иной ситуации. В эпоху Хэйан такие представления были дополнены верой в удивительную силу бодхисатвы Каннон, способной помочь любому страждущему обратившемуся к ней с просьбой. Самыми известными местами, где человек мог увидеть вещие сны, считались буддийские храмы Хасэдэра и Киёмидзудэра. В источниках даже сохранилась особая церемония «вхождения» в вещий сон: сначала необходимо было очиститься, затем длительное время молиться бодхисатве Каннон, пока сон не одолеет тебя. Именно тогда можно было увидеть вещий сон. Подр. см.: Кавагути Хисао. Хэйантё камбунгаку (Литература на камбуне в период Хэйан). Токио, 1996, с. 108; Сайго Нобуцуна. Кодайдзин то юмэ (Древние люди и сны). Токио, 1972, с. 50–61. вернуться Саканоуэ-но Тамурамаро (758–811) — знаменитый японский военачальник и государственный деятель эпохи древности. Именно с его именем связывается серия успешных военных акций против варваров-«эмиси» в 794–804 гг. Согласно посмертным жизнеописаниям, Саканоуэ-но Тамурамаро обладал всеми качествами необходимыми полководцу: он был исполинского роста (5 сяку, 3 сун, т. е. ок. 186 см.); любил соколиную охоту и лошадей; солдаты, к которым он относился с великодушием, души не чаяли в своем командире; его свирепого взора страшились самые опасные враги; «лик [Тамурамаро] имело такое свойство: когда он смотрел, гневно нахмурившись, то в страхе убегали дикие звери, а если улыбался, к нему тянулись даже младенцы». Нихон коки, Конин, 2-5-23, 811 г.; Сёдэнки сю (Собрание различных жизнеописаний). Б.м., б.г. л. 46а. Позднее расширенный вариант жизнеописания Саканоуэ-но Тамурамаро был включен в состав «Гунсё руйдзю» — грандиозного свода японских литературных шедевров, куда вошло 1276 текстов исторического и литературного свойства. Тамурамаро дэнки (Жизнеописание Саканоуэ-но Тамурамаро). / Гунсё руйдзю. Указ. соч., т. 5. Токио, 1960, с. 64. вернуться Чжан Лян — знаменитый полководец, один из соратников основателя династии Ранняя Хань в Китае. вернуться Сяо Хэ — канцлер, один из соратников основателя династии Ранняя Хань в Китае. вернуться Не точная цитата из «внешнего» раздела «Баопу-цзы», где сказано: «Изящная словесность и безупречное поведение различаются как один „чжан“ и десять „чи“». Годансё. Указ. соч. с. 240, примеч. 8. На самом деле один «дзё» и равен десяти «сяку» (как, собственно, один «чжан» равен десяти «чи»). Составитель «Годансё» хотел подчеркнуть равновеликость таких понятий как «изящная словесность» и «утверждение славы и величия при помощи добродетели». Согласно представлениям образованной элиты в древнем и средневековом Китае существовала возможность почти равноценного претворения человеческих устремлений — через слова и деяния. Постижение смысла древних авторов и изучение изящной словесности — это один способ достижения бессмертия, а возвеличивание своего имени через утверждение добродетели — другой способ. «Баопу-цзы» (Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту) — трактат выдающегося даосского философа, алхимика, медика и историка Гэ Хуна (283–363). Пер. «внутреннего раздела» трактата на рус. яз. см.: Гэ Хун. Баопу-цзы. Пер. с кит., коммент., предисл. Е.А. Торчинова. СПб., 1999. |
