Ёсиминэ-но Асоми Ясуё был одной из самых известных личностей раннехэйанского периода. В его «Жизнеописании» сообщается, что с малых лет он проявлял интерес не только к «охотам и военным забавам», что было типично для отпрысков знатных фамилий, но и к изучению китайского литературного наследия, а в возрасте пяти лет наизусть знал «Сяо цзин» (Трактат о сыновней почтительности). Ёсиминэ-но Ясуё сделал блестящую придворную карьеру, дослужившись до должности «дайнагон» (старший советник Двора, т. е. был членом Гисэйкана — Палаты по решению важнейших государственных дел). За время службы в государевом дворце он принимал участие во многих общегосударственных мероприятиях: составление хроники «Нихон коки» («Поздние анналы Японии»), которая была окончательно завершена только в 840 году; написание «Дайрисики» («Нормативные установления государева дворца», 821 г.). Помимо этого, в 827 году под руководством Ёсиминэ-но Ясуё увидела свет антология придворной литературы «Кэйкокусю» («Собрание, помогающее управлению государством»). В период Хэйан Ёсиминэ-но Ясуё считался признанным знатоком изящной словесности, а его произведения были включены во многие литературные антологии.

Яп. «мондзёсэй» — ученики столичной школы чиновников (яп. Дайгаку), специализировавшиеся на изучении китайской классической литературы. Несмотря на то, что отделение китайской классики упоминает уже кодекс «Тайхорё», впервые термин «мондзёсэй» был упомянут в древнеяпонских источниках под 730 годом. Количество «мондзёсэй» было установлено в 20 человек. Рё-но сюгэ («[Общий] свод комментариев к [кодексу Тайхо]рё»). т. 1–4. Сер. «Кокуси тайкэй». Токио, 1995, т. 1, с. 80.

Яп. «токугёсэй» (досл. «окончившие установленный курс») — почетное звание для выпускника Дайгаку. Как видно из текста «Рё-но сюгэ», в 730 году звание «токугёсэй» было присвоено десяти выпускникам всех четырех отделений Дайгаку (конфуцианства, китайского языка, права и математики). По всей видимости, звание «токугёсэй» более сопоставимо с современным понятием «аспирант». Для получения этого звания было необходимо сдать специальный экзамен и, если он сдавался успешно, то претендента зачисляли в штат Дайгакурё и ставили на государственное довольствие, которое выдавалось два раза в год (зимой и летом) и включало не только шёлковую материю, вату и холст, но также сушеную рыбу, морские водоросли и соль. Рё-но сюгэ. Указ. соч., т. 1. с. 80. С 820 по 827 годы звание «токугёсэй» было заменено на «сюсайсэй».

Хонтё мондзуй. Указ. соч., с. 19–22.

«Гэ» — форма документации, обозначающая доклад от нижестоящего ведомства к вышестоящему: в данном случае от Сикибусё (Министерство Церемоний) к Дайдзёкану. В кодексе «Тайхорё» отмечается, что «гэ» является одной из официально установленных форм доклада «восьми министерств и нижестоящих столичных и провинциальных ведомств» Дайдзёкану. Рицурё. Указ. соч., с. 378–379.

Мияко-но Хираака (789–825) происходил из рода Кувахара, но в 823 году получил новое родовое имя Мияко-но Сукунэ. За время обучения в Дайгаку зарекомендовал себя как знаток изящной словесности. Принадлежал к свите государя Сага, зачастую декламируя стихи известных китайских поэтов при дворе. Принимал участие в написании церемониального свода государева дворца «Дайрисики». Долгое время занимал должность профессора изящной словесности литературного отделения Дайгаку. Образцы его произведений содержатся во многих хэйанских литературных энциклопедиях.

Дзонин — мелкие служащие различных столичных и провинциальных ведомств.

Хакутё — человек без ранга (незнатный человек).

Основной текст этого установления содержится в «Сёку нихонги». Там сказано: «Дайдзёкан докладывал: „Среди учеников школы чиновников есть такие, чьи знания неглубоки, а успехи неудовлетворительны, несмотря на проведенное ими за учением время. Имеются в виду те случаи, когда семьи учеников бедны, и не в состоянии обеспечить ученика. Если даже он любит учение, добиться своего он не в состоянии. В связи с этим было бы целесообразно отобрать от пяти до десяти одаренных учеников, которые добились хороших результатов и оказать им достойную поддержку, чтобы они могли всецело посвятить себя учению, представляя им пропитание летом и зимой…“» (Пер. А.Н. Мещерякова). Сёку нихонги, Тэмпё, 2-3-27, 730 г. Также см.: Рё-но сюгэ. Указ. соч., т. 1. с. 80.

820 г.

В период Тан Чжаовэньгуан (департамент Блестящей словесности) занимался перепиской, исправлением и редактированием книг и документов. При Чжаовэньгуан существовала специальная школа, в которой ученые, работавшие в этом департаменте, преподавали 38 ученикам. При этом были предусмотрены несколько учебных курсов: изучение нормативных актов и государственных хроник, составление частных документов и т. д. Синь Тан шу (Новая история династии Тан). Сост. Оуян Сю. т. 1–20. Пекин, 1986, т. 4, с. 1209–1210.

Чунвэньгуан (Департамент Возвышенной литературы) занималось составлением литературных собраний и контролем над преподавателями. Внутри этого департамента также была предусмотрена школа, в которой обучались 20 учеников. Синь Тан шу. Указ. соч. т. 4. с. 1294.

Танская система государственных школ включала следующие учебные заведения. Гоцзысюэ («Школа сынов государства»), где обучались сыновья и внуки высших чиновников (всего 300 человек). Тайсюэ («Высшая школа»), где учились сыновья и внуки остальных придворных чиновников (всего 500 человек). Сымэньсюэ («Школа четырех ворот»), куда зачислялись дети среднеранговых чиновников и наиболее талантливые простолюдины (всего 1300 человек). Люйсюэ («Школа изучения законов»), предусмотренная для детей низкоранговых чиновников и простолюдинов (всего 50 человек). Наконец, Шусюэ («Школа письма») и Сюаньсюэ («Школа счета»), где могли проходить обучение дети низкоранговых чиновников и простолюдины (каждая по 30 человек). Помимо этого, существовал еще Гуанвэньгуань («Институт развития литературного искусства») — некоторый аналог современной «аспирантуры», куда направлялись 60 лучших студентов для дальнейшего обучения и получения высших ученых званий.

Стихи «ши» и оды «фу» являются основными жанрами китайской литературы. Считается, что эти жанры сформировались еще в период Хань и существовали на протяжении многих исторических периодов в практически неизменном виде.

Сюнси (досл. «выдающийся талант») является калькой от китайского термина «цзюнь ши». В Китае эпохи Тан на основании норм ритуального свода «Ли цзи» существовала система, в рамках которой один раз в три года среди детей из незнатных семей отбирали наиболее талантливых и высоконравственных и зачисляли в столичную школу Тайсюэ. Такие студенты назывались «цзюнь ши».

Иными словами, речь идет о введении новой ступени и иерархии ученых званий. Новое звание «сюнси» должно было облегчить доступ к государственным должностям детям высшего чиновничества.

Цзы Ю (Янь Янь) и Цзы Ся (Бу Шан) — близкие ученики Конфуция. Хотя годы их жизни неизвестны, но есть сведения, что Цзы Ю был на 45 лет младше Конфуция, а Цзы Ся — на 44 года. Эти два ученика более всего прославились своими познаниями в литературе, что нашло отражение в тексте «Лунь юя», где сказано: «Среди учеников самым способными в осуществлении добродетели были Янь Юань, Минь Цзыцянь, Жань Боню, Чжун Гун; в умении вести диалог — Цзай Во, Цзы Гун; в государственных делах — Жань Ю, Цзи Лу; в вопросах вэнь-культуры — Цзы Ю и Цзы Ся». Переломов Л.С. Указ. соч. с. 375.

Янь Сюнь (54 г до н. э. — 18 г. н. э.) — известный философ-конфуцианец эпохи Хань, принадлежавший к школе «древних текстов» (гувэнь цзя). Был выходцем из крестьянской семьи и в возрасте сорока двух лет прибыл в столицу, где начал свою политическую деятельность. Принял участие в мятеже Ван Мана и был убит во время восстания «красных бровей». В своих философских взглядах стремился очистить конфуцианство от эклектизма и решительно выступал против всех неконфуцианских школ. Кисти Ян Сюня принадлежат два философских трактата: «Фа янь» («Образцовые речи») и «Тай сюань цзи» («Трактат о великом сокровенном»), а также различных од, наиболее известной из которых в период Хэйан была «Ода о сладком источнике» («Гань цюань фу»). Частичный перевод трактатов Ян Сюня на русский язык см.: Древнекитайская философия. Эпоха Хань. Сост. Ян Хиншун. М., 1990, с. 200–220.

Сыма Сянжу (179–117 гг. до н. э.) — один из самых знаменитых поэтов периода Хань. Автор многочисленных од. Многие поэтические произведения Сыма Сянжу становились для хэйанских придворных литераторов образцом для подражания. К примеру, известно, что 901 году на придворном пиру слуги государя Дайго не только участвовали в обсуждении текстов китайских династийных историй, но и сочиняли стихотворения в стиле Сыма Сянжу, Сыма Цяня и Хуан Сяня. Кавагути Хисао. Хэйантё Нихон камбунгакуси-но кэнкю (Изучение истории японской камбунной литературы периода Хэйан). Токио, 1964, с. 200.

Автор намекает на одну из распространенных в китайской культурной традиции историй. Согласно конфуцианским представлениям, богатство и знатность не имеют решающего значения при отборе слуг правителем. Точно также как и возраст не имеет решающего значения. В этом плане более значимым фактором являются способности к ведению государственных дел, основывающиеся на природной мудрости «кандидата» на пост. По этой причине во многих китайских произведениях (от государственных хроник до энциклопедических сводов) с особой явственностью делается акцент на описании примеров выявления государями природной мудрости своих подданных. Так, в «Исторических записках» повествуется о государе У-дине, который вознамерился возродить дом Инь, «но не мог найти себе [достойных] помощников». И вот однажды во сне государь увидел «мудреца, которого звали Юэ». Впоследствии он узнал его в одном из преступников, сосланных на строительство городища Фусянь. Как видно из «Исторических записок», «обретя Юэ и поговорив с ним, [У-дин понял], что это действительно мудрый человек, и выдвинул его, сделав своим первым советником». С того времени государство Инь «стало хорошо управляться» (Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина и В.С. Вяткина. т. I–VIII. М., 1975-200, т. I. с. 173). В том же произведении рассказывается история о Хуай-хоу Хань Сине, который был выходцем из бедной семьи, но со временем стал высокопоставленным сановником. Несмотря на то, что Хань Синь был посредственным политиком, полководцем он был очень талантливым. Именно это позволило Хань Синю стать одним из выдающихся соратников первого ханьского государя Гао-цзу. Подр. см. Сыма Цянь. Указ. соч. т. VII. с. 109–129. Не менее интересна и история возвышения Люй Шана. В возрасте восьмидесяти лет он был простым рыбаком и удил рыбу на берегу реки Вэй. Как-то раз поблизости от реки Вэй проезжал чжоуский правитель Вэнь-ван, который был очарован тем, как Люй Шан мастерски удит рыбу. В результате Вэнь-ван увез Люй Шана в собственной колеснице и возвел в ранг своего наставника. Люй Шан прожил до ста двадцати лет, занимая посты первого советника при Вэнь-ване и полководца при его приемнике — У-ване. Удивительные истории нашего времени и древности. Пер. с китайского, послесловие и примечания В.А. Вельгуса и И.Э. Циперович. т. II. М., 1962, с. 90.

Известно, что в танском Китае существовало восемь степеней, для получения которых сдавали специальные экзамены: «сюцай», «минцзин», «цзиньши», «минфа», «миншу», «минсуань», «сюаньцзюй» и «тунцзы». Доступ к высшим государственным должностям могли получить только те лица, сдавшие экзамен на степень «цзиньши». По примеру Китая эпохи Тан, в Японии также была создана собственная система ученых званий. «Сюсай» и «синдзи» (кит. «сюцай» и «цзиньши») были двумя наиболее известными из них. Чтобы получить одно из этих званий необходимо было сдать специализированный экзамен, включающий письменную работу. По сути, получение одного из этих званий сопоставимо в современном понимании со степенью кандидата наук.

Т. е. с установлением 730 года.

827 год.

Перевод осуществлен по изданию: Рё-но гигэ ([Свод] законов-«рё» с официальными пояснениями). Сер. «Кокуси тайкэй». Токио, 1995, с. 1–3. Текст данного предисловия позднее вошел в состав «Хонтё мондзуй». См.: Хонтё мондзуй. Указ. соч., с. 249–250.

Известно, что свод «Рё-но гигэ» был составлен редакционной коллегией под руководством Киёвара-но Нацуно в начале 833 года. В конце того же года к тексту свода присоединили доклад самого Киёвара-но Нацуно на высочайшее имя и передали весь труд на рассмотрение государя Ниммё. В докладе, в частности, отмечалось: «Где бы государь ни преобразовывал [свои] владения… действовали разнообразные указы, а законы выполняли роль незыблемой основы для исполнения всеми подданными. Поощрения и наказания служили оплотом царствующей династии… Поскольку толкования прежних учёных стали противоречивы… стало необходимо пересмотреть существующие законы… Новые времена всегда порождают новые законы, которые, хотя и не соответствуют духу древности, в изобилии применяются в наши дни. Эти законы меняют образ мыслей людей, и становятся образцом для правителей… [Все это] требует незамедлительных мер по исправлению изъянов…» В конце следующего 834 года, в соответствии с государевым рескриптом, свод «Рё-но гигэ» ввели в действие. Сёку Нихон коки, Тэнтё, 10-2-15, 833 г.; 10-12-15, 833 г.; Дзёва, 1-12-18, 834 г.

Поскольку весна является периодом действия силы «ян», она порождает все живое, а осень является периодом действия силы «инь», она все убивает. Точно также и принципы законов о поощрении и наказании людей появляются в соответствии с принципами мироустройства.

Перифраз из древнекитайского трактата «Хань Фэй-цзы». См.: Искусство управления. Сост., пер., вступит, ст. и коммент. В.В. Малявина. М., 2004, с. 129.

Выражение из «Оды и Западной столице». Вэнь сюань (Литературный изборник). Сост. Сяо Тун. т. 1–2. Шанхай, 1959, с. 25.

Иными словами, законы используются только в соответствии с принципами четырех сезонов года, подобно тому, как весенние ветры дают жизнь травам и деревьям, а осенний иней иссушивает их. Поскольку правитель рассматривался как высший посредник между Небом и Землей, то в его обязанности входило неусыпно следить за соблюдением принципа «инь у». В трактате «Ли цзи» по этому поводу сказано: «Если [осенью] осуществлять весенние ритуалы, то осенние дожди не прольются, травы и деревья зацветут преждевременно, а в государстве начнется смута. Если [осенью] провести летние ритуалы, то быть засухе, насекомые не вернутся в свои норы, а пять злаков снова начнут расти. Если же [осенью] соблюдать зимние ритуалы, то несезонные ветры вызовут бедствия, гром проснется от надлежащего ему в это время покоя, а растительность вообще погибнет». Ли цзи чжэн и (Книга ритуалов с комментариями). / Ши сань цзин чжу шу («Тринадцатикнижье» с комментариями). Шанхай, 1935, т. 2, с. 1536–1537.

Эта мысль содержится в философском трактате «Хуайнань-цзы». Там сказано: «Некогда Желтый предок управлял Поднебесной, а помогали ему Лиму и Тайшаньцзи. Они упорядочили движение солнца и луны, урегулировали чередование эфира инь и ян, расчленили границы четырех сезонов, определили календарный счет, провели различие между мужчиной и женщиной, обозначили границу между самками и самцами, внесли ясность в положение высших и низших, установили деление на благородных и худородных, повелели сильным не нападать на слабых, многим не чинить бесчинств над немногими. И тогда народ сохранил свою жизнь и не умирал преждевременно. Урожай вовремя созревал, и не было стихийных бедствий. Все чиновники были справедливы и не знали корысти. Высшие и низшие жили в гармонии, и никто не превосходил другого. Законы и распоряжения были ясны, и не было в них темного». Философы из Хуайнани. Указ. соч., с. 112.

Согласно преданию, после того, как во времена мифического государя Гао Яо ввели особые одежды для преступников, различающиеся по цвету в соответствии с тяжестью преступления, стало невозможно исправлять сердца людей нравственным чувством стыда. Современные исследователи полагают, что это была наиболее ранняя система наказаний, предшествующая так называемым «пяти наказаниям», возникшим, скорее всего, в период Чжаньго (V–III вв. до н. э.). Смысл таких наказаний заключался не в том, чтобы нанести человеку телесные повреждения, имеющие, как известно, необратимый характер. Гораздо важнее было выделить преступника среди людей, тем самым выставить его на всеобщее порицание. Позднее, с введением писаных законов и установлением системы «пяти наказаний» (татуирование, отрезание носа, отрубание ног, кастрация и смертная казнь) практика публичного осуждения преступника продолжала существовать, представляя собой способ морального воздействия на обвиняемого, постулируемый представителями конфуцианского учения. При этом в представлениях ханьских правоведов обе системы наказания должны были действовать как некий единый механизм, что, по всей видимости, должно было сделать судебную систему максимально эффективной. В ханьском трактате «Бо ху тун и» («Всеобъемлющие рассуждения в зале Белого тигра»), в частности, сказано: «Одежда наказанных при помощи рисования знаков соответствовала пяти наказаниям. Наказуемый татуированием опоясывался повязкой. Наказуемый отрезанием носа носил красно-бурые одежды. Наказуемый вырезанием коленных чашечек покрывал тушью колени. Наказуемый кастрацией носил сандалии из травы. Наказуемый смертной казнью носил холщовую одежду без ворота». Кроме того, полагалось предать гласности проступок нарушителя законов, что осуществлялось путем подвешивание на его спине бамбуковой дощечки с фамильным знаком и описанием злодеяний этого преступника. Подр. см.: Миякэ Киёси. Син Кан дзидай-но сайбан сэйдо (Судебная система в периода Цинь и Хань). / Сирин. т. 81, № 2, 1998. В «Лунь юй» есть, к примеру, такие слова: «Если наставлять народ путем [введения] правления, основанного на законе, и поддерживать порядок [угрозой] наказания, то народ станет избегать наказаний и лишится [чувства] стыда. Если наставлять народ путем [введения] правления, основанного на добродетели, и поддерживать порядок путем [использования] Правил, то [в народе] появится [чувство] стыда и он исправится». Переломов Л.С. Указ. соч., с. 306.

Единые законы, установленные в период Чжоу, со временем обросли массивными и порой весьма противоречивыми комментариями, разобраться в которых было сложно даже потомственным ученым. Об этом см.: Чжоу ли чжу шу (Чжоуские ритуалы с комментариями). / Ши сань цзин чжу шу («Тринадцатикнижье» с комментариями). Шанхай, 1935, т. 1. с. 870–871.

Как видно из «Хань шу», после того как воцарилась династия Хань ее основатель Гао-цзу первоначально «сократил законы до трех разделов», но впоследствии «законов из трех разделов [оказалось] недостаточно, чтобы пресечь преступления», а потому был введен единый свод законов, состоящий из девяти разделов. Позднее к нему стали создаваться пояснения и в итоге даже знатоки правовых норм путались в их разнообразии. Чжунго лидай фасюэ вэнь сюань (Изборник китайской правовой мысли по историческим периодам). Под ред. Гао Чао и др. Пекин, 1983, с. 306, 309.

Перифраз из «Хань шу», где сказано: «Когда [император] Сяо-у (т. е. У-ди, 140-87 гг. до н. э. — М.Г.) вступил на престол… законы [состояли] из 359 разделов. Только о смертной казни [говорилось] в 409 статьях, [что имело отношение к] 1882 делам. Для сравнения [были приведены записи] о 13472 уже решенных делах о преступлениях, [караемых] смертью. [В результате] документы заполнили хранилища [судебных ведомств], а ведающие [этими делами чиновники] не могли их все [даже] прочесть». Чжунго лидай… Указ. соч., с. 309. В другом китайском произведении периода Хань описана похожая ситуация: «Статуты и указы покрываются пылью и поедаются книжным червем в помещениях хранилищ; если уж чиновники не в состоянии посмотреть их все, то что же говорить о невежественном народе? Вот почему вынесение приговоров по судебным делам происходит все чаще, а нарушений запретов простолюдинами случается все больше». Хуань Куань. Спор о соли и железе (Янь те лунь). Пер. с кит., коммент. и прилож. Ю.Л. Кроля. М., 200, т. II. с. 179.