Так же я спросила у девушки, знает ли она примерно, что получится по деньгам за все, те вещи, что нам нужно купить.

Жанна, знала денежные номиналы, но в ценах ориентировалась плохо. Ладно, хорошо, на месте будет видно. Моя монастырская одежда ей была в пору, но девушка была выше и я её попросила примерить два платья в мастерских куда мы, несомненно, сегодня попадём. Одно более тесное и короткое — это для меня. Для себя она должна брать свободную одежду, с прицелом на будущий растущий животик. И два головных убора с густой черной вуалью. Позавтракав, мы собрались. Жанне разгладили руками платье и сделали аккуратную прическу.

Мой вид явно указывал на то, что парень далеко не аристократ, и приехал с деревни, это портило всю нашу «легенду». Изношенная одежда юноши резко контрастировала с обликом Жанны. Решили, что девушка сходит к портье и узнает, есть ли в продаже, какая либо мужская одежда. Я дала ей серебряные монеты, попросила торговаться и самое главное купить приличный головной убор.

Через минут тридцать она вернулась, неся в руках не плохой берет, и штаны с безрукавкой. Вся одежда была моего размера. Не новая, но чисто выстиранная и что важно не мятая. Переоделась, изношенная рубашка под новым жилетом, не так бросалась в глаза, входя в образ молодого человека — дворянина, обедневшего, но очень достойного, воспитанного и провинциального. Все свои вещи, ставшие пока не нужными, уложила в холщёвую сумку. С виду мы казались родственниками, приехавшими из провинции в большой город. Подав девушке руку, как положено, слегка важно и медленно мы вышли во двор. Наняли небольшой экипаж и поехали в город. Я приготовила три большие серебряные монеты и четыре маленькие — экю на сегодняшние покупки. Тяжеловатую сумку со всем своим богатством не выпускала из рук.

Проезжая по мосту, мимо того места где мы встретились, девушка взяла меня за руку, вероятно переживая вчерашнее своё отчаяние заново:

— Спасибо, Каталина — прозвучал её шепот. Она покраснела, и глаза её увлажнились — мне так, право неловко за вчерашний день, я была в отчаянии.

Сжала ободряюще её руку. Мы обе молчала, слов больше не нужно было.

Не спеша мы шли по улицам центральной части Тулузы, вначале решив найти недорогую, но приличную гостиницу. Жанна сразу направилась в сторону отеля, где она жила с Андре. И недалеко от неё, буквально домов через десять мы обнаружили небольшой трехэтажный дом, в котором сдавались покои. И в них даже была предусмотрена туалетная комната с небольшими удобствами и маленький кабинет.

Мы сняли однокомнатный номер на первом этаже с отдельным входом, одной большой спальной комнатой, кабинетом и удобствами. Якобы для мачехи, сказав, что позже приедет моя сестра, с пожилой родственницей. Затем мадам Жанна пошла, провожать своего якобы пасынка на службу в Париж.

Мастерские мы нашли недалеко от пешеходного моста. Их было не мало, прицениваясь, изучали ассортимент и качество тканей женской одежды, практически готовой к эксплуатации. Нужно было только посадить её на фигуру и закрепить швы. Не стоило забывать, что в этих платьях мы будем в дороге продолжительное время. В одной из таких пошивочных, практически в центре торговых рядов, мастерица оказалась очень дельной и с хорошим вкусом. Она помогла подыскать нам нужные предметы гардероба из чёрной тонкой шерсти, хорошего качества. Сделали первую примерку. Жанна, всё устроила, как мы договаривались. Умело, и очень доходчиво отдавая распоряжения. Через некоторое время, мы вернулись, забрать готовые вещи. Их подогнали под условленные размеры Жанны. Сложили в большую сумку, так же купленную за очень разумную цену. Женщина мастерица мне очень понравилась. Разговорившись с ней, я узнала, что она родом из Испании, вся её семья погибла, их унесла эпидемия оспы. Понятно, что я сопереживала, и если честно, то буквально всем. Но весь мир не обогреешь. Молодая, красивая она пристально рассматривала меня и отводила свой взгляд, когда наши глаза встречались.

Жанна вернулась в гостиницу через центральный вход, зашла в номер, открыла щеколду дверцы, которая выходила во внутренний дворик, оставила купленные вещи и вышла в коридор заказать ужин. На город опускались сумерки. Мне же пришлось пробраться во внутренний дворик, заплетенный зелёными лианами и тихонько войти в комнату, вспоминая всех святых. Надеюсь, никто этого не видел. Представляю, как это выглядело, не успел пасынок уехать, как к девушке в дверь возлюбленный лезет, в сумерках то все мужики одинаковые. Дверцу я сразу закрыла, задвинула занавес на окнах, не зажигая свечи, сидела и ждала. В данный момент у Жанны на руках была хорошая сумма в серебряных монетах и возможность рассказать про меня всё, что она знает. Рассказать кому угодно, или бросить всё как есть и уехать к родным.

Услышав, что в замочную скважину вставили ключ, я встала за занавес в простенок между окнами и стала ждать. Девушка зашла в тёмную комнату, закрыла дверь, так же как и я уселась на стул, сложив в волнении руки и замерла, переживая, вернусь я или брошу её.

— Мадмуазель Жанна, а где наш ужин? — спросила шёпотом, и вышла к своей подруге, улыбаясь.

Подскочив, девушка испуганно уставилась на меня.

— Ах, какая вы сеньорита Каталина все же, зачем прятались? — Я так переживала за вас. — Жанна бросилась обниматься.

— Всё, хорошо. Где вы были, что рассказала вам мадам управляющая отелем.

— Не далеко есть трактир, мы там заказали небольшой ужин с доставкой. Сказала, что Филипп уехал на службу в Париж, ужин скоро принесут. Сеньорита, вот несколько серебряных экю, что осталось, и я позволила себе купить небольшой кусочек мыла и флакончик с фиалковым ароматным маслом. Тулуза славится им. — Жанна передала мне деньги и смущенно покраснела.

Её честность мне понравилась, я взяла деньги, попросила не зажигать много свечей. Пошла в туалетную комнату. Там на небольшом столе стоял кувшин с тёплой водой и белый большой таз. Сняла одежду молодого человека и освободила волосы, размотала грудь, ополоснулась. Какое блаженство, как пригодилось мыло и эфирное масло, капельку которого я внесла в воду, что была в кувшине. Божественный фиалковый аромат, ни чего прекраснее в моей теперешней жизни, наверное, не было. Ощущения, что я испытала в этот момент, были как будто маленькой ступенькой к жизни, которой я хотела жить в этом обществе. Но чтобы добиться чего то, нужно было с умом распорядиться денежными средствами, что у нас есть.

Затем замотанная в полотенце я зашла за ширму и стала превращаться в девушку. Одела одно из траурных платьев, длина немножко лишняя, но по этикету благородной особе негоже носить длину юбки, при которой видна обувь. Жанна, расчесав испанским гребнем мне волосы, сделала высокую прическу, голову я покрыла чёрным кружевом мантильи, при необходимости я прикрою ей и лицо.

План, который был придуман наспех, стал потихоньку осуществляться. Эх, не наделать бы ошибок. Нательный крест, что был на мне, сколько я себя помню, взяла в ладонь. Мне передал его мой родной отец, узнав, что я родилась, так сказал аббат. Барон де Фуркево примите ли вы меня в свою жизнь? Если я появлюсь в ней так внезапно.

Рубашку, в которой зашито часть ценных вещей я сразу свернула и сложила в саквояж. Собрав все вещи, что находилась в комнате, отнесла их в кабинет и закрыла его на ключ.

Ночь выдалась спокойная, мадмуазель Жанна пока не мучилась токсикозом, но я переживала, как она перенесет поездку в Париж, нам придётся пересечь почти всю Францию.

Следующие два дня ушли на приобретение обуви, пришлось купить еще один саквояж, и ещё кучу всякой мелочи, но всё это необходимо в дороге и самое главное нужно было узнать, с кем у нас есть возможность уехать в Париж.

Своим волосам я сделала маску из заваренной кожуры грецкого ореха, продержав её четыре часа на волосах, так я стала немного темнее, а лицо отбелила маской из огурца с добавлением оливкового масла, привела в порядок руки, ногти и брови. Мне нужно было немного отличаться от себя прежней в образе брата. Да, мы похожи с Филиппом, но я Каталина — мы брат и сестра. Волосы я каждый вечер закручивала на тряпочки, и имела роскошные кудри.