— Снимите маску, мадмуазель. — Тон Франциска изменился, куда делась его улыбка и лёгкая, ироничная шутка во взгляде. Я ощутила напряжение во всей его массивной фигуре. Казалось, он даже думать стал по-другому. И это явно ощущалось, так велика была сила, исходящая от этого человека.

— Я надеюсь на вашу милость, ваше величество — шепчу в ответ.

Становлюсь на одно колено и дрожащими руками развязываю завязки, а затем снимаю маску, что ажурной сеткой серебра покрывает моё лицо. Откидывая назад длинные светлые кудри, подняв лицо не мигая смотрю в глаза королю.

Он вздрагивает, свечи, что горят за моей спиной в красивом канделябре, освещают меня мягким светом. По моим щекам нечаянно покатились слёзы.

— Мадонна, как вы похожи… на Неё.

Я пыталась, видит бог, быть сильной. Не люблю слякоть. Но всему есть какой-то предел. Крест в вырезе моей рубашки служит безмолвным, доказательством для короля, что это не сон. Что ещё нужно?

— Каталина, дитя — мужчина тихо подошёл ко мне — поднимитесь, он подал мне руку и раскрыл свои объятия. Перед ним стоял шестнадцатилетний ребенок, девушка, которая противостояла одна всему миру, и он это прекрасно понимал.

Противостояла только потому, что неправильно родилась. В чём тут был мой грех?

Пролог

Наше время

— А если ты просто не отработала до конца все моменты своей прошлой жизни? Ты допускаешь то, что решение задачи, которая многократно не даёт тебе покоя в этой реальности, может тянуться за тобой с прошлого рождения?

Я сонно прищурила глаза:

— Ты о чём? Ты веришь в реинкарнацию? Этого просто не может быть, — я улыбалась подруге, уже практически засыпая под её тихий, убаюкивающий голос, который, рассказывал мне о тонких материях миро воздания в уютной гостинице Северного Китая, находящейся на территории национального заповедника Чанбайшаня.

Спустя несколько лет я сама себе задавала те же самые вопросы. А вдруг?

Медитации. Мой путь к ним был долог и не прост. На этом участке своего жизненного пути пыталась таким образом познать себя. Почему? Отвечу. В этом действии есть что-то затягивающее и в то же время дающее послабление для уставшего разума, который подчас нагружали сложные жизненные ситуации. Как у всех, наверное?

Однажды, во время такой практики, я оторвалась от своей физической оболочки.

— Неожиданно, — скажите Вы.

— Однозначно, да. Но я этим не управляла. Оно происходило, само! Я видела своё прошлое воплощение. Вернее будет сказать, мне его показывали.

А может и не прошлое, но, во всяком случае, одно из них. Увиденные моменты открыли мне глаза на реакцию моего сознания здесь и сейчас. Поступки, которые делала неосознанно, при сложных жизненных ситуациях.

Итак. Несчастная девочка, девушка, женщина, оставленная совсем малюткой в монастыре. Чувство одиночества беспросветное, вот почему я боюсь его и сейчас. Вся жизнь за каменной стеной.

— Обидно, — скажу я вам.

Видела я все отрывками: то голубое небо и солнечные блики — это несут меня в корзине совсем младенцем, темнота, везде каменная кладка широких холодных стен и вот девочка лет девяти смотрит в окно вдаль. Как она прекрасна. Девочка? Нет, конечно, прекрасно то, что в дали, Свобода.

Калейдоскоп из осколков видений, не жизни, а существования какого-то. Одинокая, в серой одежде, склонённая голова в молитве. Уже совсем девушка. И так всегда. Почему?

А вот я совсем старенькая, вышивка в руках, огромное деревянное кресло, с резными подлокотниками. Окно, та же каменная стена, и прекрасная даль: голубое небо и изумруд листвы.

Хочу сказать, что я даже видела свою смерть, то есть смерть того тела в монастыре и как его покидала душа. Ни чего общего с фильмами, кстати. Просто оно стала пустым, я почувствовала это на подсознательном уровне. Каждая клеточка тела этой пожилой женщины стала пустой, как наполненный сосуд вдруг лишилась той живительной энергии, которую дает Вселенная. Так же сидя в кресле. Склонилась безвольно голова, и опустились руки, теряя вышивку на пол. Закончился очередной жизненный путь, странницы Души.

Не путь, а так себе. Вечное смирение.

Понимаю, что хотела бы все изменить в той жизни. Почему я не вышла за пределы монастыря, могла бы просто сбежать в какой то очень удобный момент. Ни жила нормальной полной жизнью. Что помешало тогда? Какое это время? Средневековье, точно. И соответственное поведение той, которой я была в этом отрезке времени. Поведение, присущее для средневековых женщин.

Почему средневековье? Я видела женщину, которая меня родила в той, прошлой жизни. Она была, молодой, одетой в тёмные одежды. Что-то длинное до земли спускалось с худеньких плеч. Беременная, практически девочка. Я видела её возле моря, а вдаль уходил корабль под парусами. И именно по очертаниям корабля я поняла, что это глубокая старина.

Она была совсем юной, возможно, что красивой, сейчас понятия женской красоты другие. Тогда я чувствовала, что она очень и очень несчастна. Ведь я вдруг стала находиться в ней, и все её эмоции передались мне фоном бытия.

Удивительно, но как же в утробе матери светло и уютно, такое чувство, что ребёнок там живет, как бы духовно, видя своим сознанием любовь всей Вселенной, готовясь, встретится с той судьбой, что она ему приготовила. И только от его поступков зависит каждый новый виток этой самой судьбы.

Как же хочется все исправить в той, совершенно неправильной жизни, или хотя бы попытаться.

Глава 1

Годы.

Говорят, после сорока, кажется, что планета вращается быстрее, отсчитывая наши лучшие годы, пропуская их через потоки временных виражей.

Не замечали?

Дети, внуки, а вот уже и правнуки. И все-то хорошо и спокойно. Но иногда вспоминаю ту ситуацию, при которой возникло у меня желание увидеть опыт прошлой жизни. Понять, почему я такая, какая есть, сложная, со своими страхами и переживаниями. Как и каждый из нас, вероятно. Ведь в своей душе и сознании мы держим целый мир.

Ситуация давно изменилась, к лучшему конечно же. Отработала, разрулила мудро, не дай Бог снова решать такие вопросы. Но. Что же это было? Тот полёт в вязкой, бесконечной темноте, её тихий покой и затем так явно ощутимая, та, прошлая жизнь. Я действительно видела прошлую свою жизнь?

Как хотелось бы её исправить. Кто дал бы мне такую возможность.

Ждёшь свой уход, и веришь, что это будет скорее переход в другое состояние своей души, энергии и частички Вселенной. Часто стала задумываться, что, если бы мне дали вернуться туда в тело той, что прожила всю свою жизнь взаперти в стенах монастыря, как бы я изменила её жизнь. Смогла бы я выжить и жить иначе? Желание всё устроить по-другому было просто непреодолимо.

Зов. Как же объяснить это чувство, что имя, которым тебя зовут близкие люди, твоя семья, не твоё совсем. Оно другое? Возможно. Это где-то внутри, это просто понимание, что оно другое. По ночам, во сне тебя зовут куда-то. Хочется лёгкости, полёта… молодости, может даже и невесомости, и ветра в волосах и беззаботности. Бежать по волнам, по лунным бликам на воде, едва касаясь их пальчиками ног. Скользить туда, откуда зов идёт и тянет душу просто на вылет. И самое главное, приходит понимание, что надо спешить. Лунные волны, вечные и бесконечные, а скорость такая запредельная и понимаешь, что можешь ещё быстрее, и быстрее.

К тому лучику света, возможно это рассвет, что иногда появляется далёко и, исчезая, зовёт, и зовёт. Бегущая. Странница Душа, по волнам океана времени, веков, и, конечно же, миров. Как у Грина. А он откуда знал? Вероятно, знал.

Грусть? Её вовсе нет. Отпустило. Эмоций нет, только чувство понимания, что всё правильно. Что конец, это всегда начало чего-то нового. Очень важно успеть. Куда? Что-то очень важное впереди ждёт и манит.