— Я виновата перед вами, брак по доверенности с Жанной де Фоссе без вашего на то согласия, но я не могла поступить иначе — прошептала ему на ушко — простите. Антонио улыбнулся, обнял меня за шею и прижался к моей щеке, а затем тихо поцеловал в щеку, согрев её свои дыханием.

— Вы любите свою мать графиню Жанну? Ведь она вас боготворит, и вы так тяжело нам достались — на лице ребенка появилось выражение такое трогательное, что я сквозь слезы сказала — мы стали одной семьей, и так много пережили. Я вам все обязательно расскажу. А сейчас кто-то пытается все это разрушить. Вы видели, как няня подсыпала яд в еду?- Опять утвердительный ковок головы. Я взяла его маленький кулачек и прислонила к своим губам:

— Спасибо вам, вы наш ангел хранитель — пальчиком другой руки ребенок водил по моим бровям, он как будто рисовал мой облик, и в его глазах была нежность. Это был такой момент, что его не хотелось прерывать, все замерло вокруг.

— А Анжелик, вы любите ее, она тоже Ваша сестра, вы спасли ее сегодня — ребенок закивал много раз головой, а потом нарисовал по испански непослушными пальчиками, коряво и пачкая все вокруг, на том же листе бумаги —

.

— Нам грозит опасность? Но из-за чего? Вы думаете, кто то узнал меня и моя тайна открыта? — Антонио задумался, потом отрицание.

— У меня много версий в голове, одна абсурднее другой, зачем травить малышей, кто то влюбился в графиню и хочет ее, но без детей? — отрицание.

— У вас в Испании большое наследство и объявились еще наследники? — отрицание.

На толстом листе появилось одно слово

.

— Тайна дома — кивок в подтверждение — да что с этим домом не так, — воскликнула я — подземный ход, но выходит он к реке. И что не клад же в нем зарыт.

Антонио быстро закрыл свой ладошкой мой рот. Утвердительно мотнул головой. Ах, угораздило же нас поселиться в таком месте. Что же теперь делать.

— Кто-то словно выживает нас отсюда — кивок, что да,- а местный священник специально сосватал нам это место, что бы держать все под контролем. Однако они эти кто-то очень опасны и жестоки и их ничто не остановит. Нам нужно быстрее выбираться в столицу.

Еще несколько раз, утвердительно кивнув, ребенок, забрался ко мне на руки и показал пальчиком на кровать, затем на дверь, а потом я услышала легкие шаги графини. Я прикрыла дверь кабинета и прилегла с ребенком на кровать, зашла Жанна:

— У вас все хорошо? — с нежной улыбкой спросила она — мадмуазель Анжелик проснулась и ищет Антонио.

Мальчик залез сразу на колени к маме, как только графиня присела к нам на кровать, и обнял ее за шею, прижался, вдыхая аромат нежной фиалки.

— Да. Мы тоже проснулись, как видите. — Я улыбалась — Как дела в доме? Жанна, что ты решила делать с посудой? Ее следует перемыть или выбросить?

— Я объяснила сеньоре повару, что собака чем-то отравилась, что это вещество могло попасть на посуду, сейчас мы все кипятим в мыльном растворе.

— Я думаю, лучше все собрать и вывезти в выгребные ямы, давайте не будем рисковать, в том числе и чаны в которых кипятите сейчас все это добро. Неизвестно, что за яд был нам подброшен, посуды у нас достаточно, лучше все вывезти.

Жанна нахмурилась, а потом обеспокоено сказала, что работы прибавилось в связи с тем, что слуги все в городе, что надо всем нам собраться, чтобы стянуть с печи чан с водой и посудой.

— Жанна, не беспокойтесь, давайте Антонио отнесем к сестренке и все потихоньку сделаем. Спустим чан с плиты, его просто можно отнести в нежилую часть здания, закрыть там и потихоньку, затем перенести посуду частями в выгребную яму.

Антонио смотрел на нас с Жанной, все понимая, он такой маленький так хотел помочь нам хрупким девушкам, но физически не мог этого сделать.

— Антонио присмотрите за сестрой, пожалуйста, вы ведь старше.

Жанна удивленно вскинула брови, но промолчала.

Так потихоньку мы учились жить без прислуги. Удивительно, но в детской была всегда тишина и порядок. Воспитанница нашей сеньоры повара Мари-Энн следила за близнецами, они ее слушали беспрекословно. Антонио взял шефство над сестрой, ушли куда-то капризы, Анжелик старалась все повторять за старшим братом. Иногда мне казалось, что они общались между собой мысленно. Я занималась с ними по часу в день лепкой, мы мяли воск и лепили из него шарики, колбаски развивая моторику. Так же учитывая, что вся стирка легла нас с Адорией, дети стали быстро осваивать горшки.

Горшочек Антонио для таких интимных дел был отгорожен ширмой, и уход за своей попой он доверял только Мари-Энн, стесняясь меня и сестру, там же стояла его кадка для купания.

Жанна удивлялась таким изменениям в поведении сына, но пока молчала, когда же и Анжелик затребовала себе такое же уединение, не выдержала:

— Мне кажется, дети не по возрасту развиты, вам не кажется так, Каталина? — спросила она, как-то сидя за чашечкой чая заваренного из сбора смородины и малины — я не помню, что бы мои сестры вели себя так.

— Мне сложно судить про это, Жанна, у меня нет опыта в воспитании детей, мне самое главное, чтобы они не болели и кушали хорошо. Иногда хочется, услышать от них какое-нибудь словечко. Давайте вы с ними будете общаться на французском языке, я же на испанском. Дети с рождения будут понимать оба языка, в будущем им это пригодится.

Жанна заинтересовалась моим предложением, это так напомнило нам наше путешествие по Франции в караване с купцами. Сеньора Адория также подключилась к этой затеи. Итак, мы с Адорией используем в общении с детьми испанский, Жанна и Мари-Энн — французский языки.

Глава 19

К концу подходила первая неделя нашего проживания без прислуги в большом доме. Были, конечно, трудности, но все потихоньку наладилось, мы разделили обязанности, и как то все очень гармонично сложилось, мыльная в вечернее время была практически всегда занята, все стирали за собой сами, детское же вообще застирывали практически сразу. Воду из нашей реки нам привозил кузнец, на кухне было тепло и всегда весело. В последнее время мы перестали кушать в большой зале, на теплой кухне нам было сподручнее, вначале наша сеньора повар стеснялась за один стол с графской семьей садится, но потихоньку освоилась. И все получалось так, по-простому, и по уютному, что в это теплое место просто тянуло.

Оставшиеся с нами мужчины из охраны и кузнец питались чуть позже, приходя сюда же, в этот теплый уголок. Нас сплотили совместные посиделки за одним обеденным столом, вскоре и наши мужчины стали приходить вместе с нами, они брали на руки детей, покачивая их, давая нам, возможность быстро перекусить при этом и сами успевали, что то закинуть в рот.

Продукты с фермы так же привозил кузнец. Дров в запасе было много, лишние комнаты мы закрыли. В апреле еще было немного прохладно, и мы отапливали детскую и спальни.

Очень сильно беспокоились за дона Рикардо, но вестей от него пока не было. И с тревогой ждали воскресенья, ведь если мы не появимся на воскресной службе в часовне нашего городка, то священник обязательно приедет с визитом, придется отпустить мост, а никто из нас этого делать не хотел. Мы могли, конечно, отослать с нарочным небольшое письмо для нашего де Ла Рене, и сослаться на мою болезнь, как на причину, по которой не смогли приехать на службу, но наша охрана, состоящая из двух мужчин, которым особо доверял дон Рикардо, была нам очень дорога, и нам не хотелось бы ими рисковать.

Дона Адория совершенно ушла в себя, и в пятницу вечером походила на тень, блуждающую по дому.

Мне же не давала спать мысль о сокровищах, спрятанных где-то в переходе под землей. Я строила всякие предположения. Когда-то в мое прошлое время очень много писали и так же снимали фильмы про орден тамплиеров. Существовал он в тринадцатом и четырнадцатом веках, был очень могущественный. Уничтожил орден воинствующих монахов король Франции при тайной помощи католической церкви. Уж больно орден стал могущественным и богатым на тот момент, что смел, диктовать свои условия даже сильным мира сего. А королю Филиппу и папе Клементу V такое пришлось не по вкусу, да и должны они были тамплиерам не малые суммы. А проклятие тамплиеров чего только стоит оно, прям мороз по коже, интересно правда это или нет.